Предыдущая публикация
Дед Аким служил лесником более сорока
лет. А когда состарился, оставил вместо
себя сына Николае. Но не смог старик
расстаться с домиком в лесной чаще, где
прошла вся его жизнь, а главное он не мог
разлучаться со своими внучатами -
Василикэ и Томицэ, - которых безмерно
любил. Так и остался доживать свой век в
семье сына. Но и теперь не сидел он сложа
руки. Дел по хозяйству хватало. Воды
принести из колодца. Дров для печки, за
скотиной ухаживать - работа нетрудная, да
и недоходили до неё руки у лесника
Николае, который целые дни с утра и до
ночи проводил в лесу, а у его жены дел по
дому было итак невпроворот. И ещё одна
обязанность была у деда Акима, которую
он выполнял с большой охотой: по вечерам
внукам рассказывать сказки, которые
будто и заснуть не могли, пока дед не
расскажет им сказку. А знал он их
превеликое множество, одна другой
интереснее. Так и нанизывал он ожерелье
сказок, особенно в долгие зимние вечера. В
один из таких вечеров и случилось то, о чём
я хочу сейчас вам поведать.
В ту зиму выпало много снегу, голые ветви
деревьев гнулись под тяжестью снежных
шапрок, сугробы были поколено. Небо
стало яснее и луна понялула к земле свои
серебряные нити. Стоял страшный мороз,
от которого трескались камни, но в доме
лесника было тепло и уютно. В печке пылал
огонь, и огненные отблески плясали на
стенах. Соперничая со слабым светом
керосиновой лампы. Свисавшей с потолка.
Вся семья была дома, только лесник
Николае, отец мальчиков, ещё не вернулся;
случалось, что его нелёгкая
службазаводила его далеко в глубь самых
глухих лесных уголков. Было тихо, только
слышалось потрескивание поленьев в печи,
да лёгкое жежжание прялки: хозяйка пряла
шерсть.
- Не пора ли вам спать, ребятки? - ласково
спросила мать.
- Дед нам ещё не рассказал сказку, -
ответил Василикэ, и оба мальчугана
пристроились рядом со стариком на лавке
возле печки.
Жила-была… - тихо начал старик сказку
про Цветочную Фею, которую похитили
гномы, поселили в своём хрустальном
дворце и сделали королевой подземного
царства. И вот, в момент, когда должен был
явиться прекрасный Фет-Фрумос - Дитя
Слезинки - и освободить похищенную
красавицу, сказка оборвалась,
прекратилось и жужжание прялки. Откуда-
то, из заснеженного, скованного морозом
леса донеслись жутки звуки - "уууууууууа -
уууууууууаааа" - страшный вой волчьей
стаи.
-Ох, бедный Николае! - запричитала жена
лесника. - Ох, нападут на него волки…
Ребята замерли, мысленно представив
себе, как отца окружает стая голодных
волков.
- Не бойтесь. - успокоил их дед Аким и даже
улыбнулся. - И, поверьте мне, кому на
своём веку многое довелось повидать и с
волками не раз приходилось встречаться:
волки сильно боятся людей. И опасаются
приближаться к человеку и напасть на него,
пока он жив.
- Но ведь столько страшных случаев
рассказывают про волков, - прошептала
жена.
- Все выдумки. Все до одного. Человек
увидит волка, перепугается. А потом и
других пугает своими рассказами. Когда вы
вырастете, ребятки, и будете читать в
газетах разные страшные истории про
людей, которых съели волки, вспомните
своего деда и верьте тому, что он вам
говорил, а не разным врунам. Да и потом, у
Николае ружьё, стреляет он метко, другого
такого стрелка не сыскать.
Мальчики успокоились. Но подсели ещё
ближе к старику. Томицэ робко заговорил:
- Волки самые кровожадные и злые звери
на свете!
- Не отрицаю, - ответил старик, - очень
даже злые и вреда причиняют немало. Но
они бывают и добрыми, и дружелюбными,
по-своему, конечно. Вспомнилась мне одна
история, не сказка, а быль, про волка.
Хотите ребята, чтоб Цветочная Фея поспала
в дворце у гномов до завтрашнего вечера, а
я вам расскажу эту историю?
- Хотим! Хотим! - хором ответили
мальчуганы. И старик начал рассказ.
- Давно это было, я ещё совсем молодым
лесником был в этих местах. Однажды
летом пошёл я в обход по лесу и вдруг
вижу: под кустом у самой тропинки.
Свернувшись клубочком, лежит волчонок, ну
не больше щенка, и когда я подошёл к нему,
он и не думал убегать. Волчонок был худой,
одна кожа да кости. "И что с ним стряслось
что он не убегает?" - подумал я. Когда я
уже совсем близко был возле него, он всё-
таки попробовал убежать, да не смог:
оказалось, лапа у него была сломана. Жаль
мне его стало, думаю: калека. И мать его
бросила. Поймал я его, сунул в мешок и
понёс домой. Дома осмотрел волчонку
лапу. Так и есть, перелом кости. Кто знает,
как это случилось?! Зажал я ему лапу
между лопаточками и перевязал, чтобы
кость срослась. Видно, ему очень было
больно. Но он терпел, словно понимал, что я
ему добра хочу. Потом устроил я ему место
за дверью и накормил…
И вот, недельки через четыре лапа у
волчонка срослась, вырос он и раздобрел
от хорошей пищи, и, сдаётя мне, что другого
такого упитанного, гладкошерстного
волчонка никто не видывал. Но след всё же
остался: на переднюю лапу он слегка
прихрамывал. Стал волчонок бегать по
двору, сдружился с собаками, и стоило мне
его окликнуть по имени, которое я ему дал:
Серый! - как он тот часже мчался ко мне. Ел
с моих рук, сопровождал меня в лес, точно
собачонка, и послушно возвращался домой.
Совсем стал ручным.
Но вот однажды серый пропал. Нигде я его
не мог найти, сколько не искал. Должно
быть, заговорила в нём его дикая натура, и
ушёл он туда, где и положено жить волку: в
лесные просторы, нападая на овец. Косуль,
зайцев и другую животину.
Прошло два года, и я уже совсем позабыл
про Серого. Однажды зимой, такой же
холодной, как нынче, шёл я домой через лес
по тропе., покрытой глубоким снегом. Вдруг
слышу, из чащи кто-то бежит. Несётся со
всех ног, с шумом ломая наст. Слышу:
совсем уже близко… и вот прямо передо
мной перебегает тропу косуля и исчезает в
лесу.
Она, видать, совсем из сил выбилась:
дышала тяжело, из открытого рта частш-
часто вылетали клубы пара.
Я сразу сообразил: волк за косулей гонится,
задрать её хочет… "Сейчас и он должен
появиться", - подумал я. Снял ружьё, взвёл
курок и приготовился стрелять.
Гоп-гоп-гоп… - слышу, волк скачет
большими прыжками… Вот он, огромный,
серый, с вздыбленной шерстью, язык, как
говорится, на плечо. Он заметил меня, на
миг замер на тропе и злобно сверкнул
расскосыми глазами. Только на мгновение
- сразу помчался за косулей. Я уже
прицелился. Но, когда волк сделал ещё
прыжок, я заметил. Что он хромает на
переднюю лапу.
Тут у меня мелькнуло в голове: "А вдруг это
Серый?! И, ещё с нацеленным ружьём, я
позвал:
- Серый, Серый!
Сделав ещё несколько прыжков, волк
остановился, повернул голову, долго глядел
на меня, затем вновь крутнулся, собираясь,
видимо, бежать дальше, но сделал только
несколько медленных шагов и,
остановившись, снова обернулся ко мне. Я
узнал его. Это действительно был Серый,
тот самый, который два года назад, как
будто ручной, жил в моём дворе. И вот он
стоит в нерешительности. А как же? Ведь с
той поры, как он меня не видел и не слышал
моего голоса, прошло много времени.
Сколько ему пришлось натерпеться, а
память у волков менее острая, чем у нас,
людей. Но всё же после того, как я ещё два
раза назвал его по имени, он узнал меня,
подошёл ближе, остановился передо мной,
несколько раз обошёл вокруг, внимательно
осмотривая меня и принюхиваясь, а потом
начал радостно прыгать, совсем как было
прежде. Но когда я захотел дотронуться до
него и погладить, он отстранился и тихо,
точно щенок, заскулил. Всё-таки жил в нём
страх. Ведь я был человек. Самый
устрашающий враг волчьего рода. "Что
делать? - подумал я. - Застрелить?" Надо
бы, чтобы спасти от смерти косулю и овец,
да только пожалел я его. Ведь это был
Серый, которого я выходил, когда он лапу
сломал, ведь он в моём дворе рос. А он,
хоть и волк, а всё равно узнал меня и
всячески пытался показать мне свою
дружбу.
- Иди ты своей дорого, Серый. - сказал я
ему и медленно зашагал к дому.
Но Серый не ушёл. Забыл и про косулю, и
шёл за мной, слегка прихрамывая. Я
остановился. И он остановился. Я дальше
поиду, и он идёт. А когда я хотел
приблизиться к нему, он отбегал. А иногда
скулил, точно хотел мне что-то сказать. Так
мы дошли до опушки, от которой
начиналось поле. Здесь он остановился, и,
пока я отдалялся. Долго провожал меня
взглядом, а потом, медленно, словно
нехотя, скрылся в лесу и больше я его не
видел. Немно спустя я услышал его вой.
Протяжный, жалобный, словно рыдание.
Дед Аким кончил рассказ. Ребята сидели
молча, задумавшись о Сером, о волке, от
прирды диком и злобном звере, в котором
вдруг пробудились воспоминания и
вспыхнул луч доброты.
Послышались тяжёлые шаги во дворе, а
затем у двери. Дверь отворилась, и лесник
Николае, отец ребят. Вошёл в дом. Он был
словно Дед-Мороз, весь белый,
заиндевевший, с сосульками на броях и
устах. Не успел он снять с себя тулуп и
ружьё, как мальчишки бросились его
обнимать.
- Папа! Ты слышал, как волки выли?
- Слышал. Я ведь был недалеко от них.
- И не испугался?
- А чего мне бояться?! Когда мне было
столько лет, сколько сейчас вам. Ваш
дедушка мне объяснил, что волки на людей
не нападают. А ведь дед всегда говорит
только правду. Если вам доведётся когда-
либо встречаться с волками, не бойтесь…
Дед вам уже рассказал сегоднящнюю
сказку?.. Спать, дети, я то уже поздно.
Следующая публикация
Нет комментариев