Предыдущая публикация
Из СЫСКНОГО ДЕЛА о ПОЕЗДКАХ РУССКИХ ЛЮДЕЙ НА ДОН, 1628-1629 годы
В 1628 году "плакался" государю "бедной погорелой сирота москвитин торговой человек гостиной сотни" Алексей Москалев. Его двоюродный брат Василий торговал для него в Воронеже, и "в прошлом" 1627 году, "как де он с Воронажа ехал с торгом во Брянеск на Свинскую ярмонку, и ево, Ваську, на дороге взяли в полон тотаровя и свели в Азов". И поехал "торговой человек Олешка" на Дон, чтобы оттуда в Азове выкупить того брата Ваську. Как раз на следующий год из Москвы в "Турскую землю" были "отпущены с Москвы во Царьгород государевы послы Семен Яковлев да дияк Петр Овдокимов", "он, Олешка, съехал с Москвы с послы на Воронаж, а с Воронажа отпускали ево на Дон воеводы князь Степан Гагин да Степан Стрешнев". А для сопровождения посольства до Дона в Воронеже выделили ратных людей во главе с Ефимом Самариным "провожать государевых и турских послов".
Приехав "на Дон для выкупу из Азова брата своево", Олешка Москалев узнал, что его в Азове уже не было, "увели за море".
Несмотря на строжайший запрет, на Дон "самовольством" пробирались "разных городов руские люди", и "в казаках" ходили "воровать на море и под Азов, и на крымские улусы, и на Волгу", а после часть возвращалась обратно в свои города с "погромной рухлядью" . Документально прослеживаются и плотные родственные связи между донскими казаками и "рускими людьми". К примеру, "курченина Алымова" "отпущал ево ис Курска в Белгород кормитца Данило Милославской во 134-м году, а из Белагорода сбежал он на Дон без отпуску, для животов брата своево, что был на Дону брат ево в казакех да умер".
Но более всего процветала "донская торговля". На Дон везли свинец, пшено, крупу и пр., и казаки охотно все это раскупали. А "распродав запас", торговцы приобретали лошадей и "ясырь", особенно ценились "девки и жонки".
"Торговой человек Олешка Москвитин" "привез с собою на Дон для окупу брату денег и всяких товаров", но брат был уже в Турции, и "он, роспродав тот свой товар на Дону донским казаком, и купя на Дону у донских казаков ясырю: дву человек турченков да тотарченка, да две девки турки, да девку нагайку, да жонку турку, и всяких товаров, поехал з Дону с теми ж воронажскими с ратными людьми". Среди тех "всяких товаров" были: "дватцать пять лисиц да волк, да дикой кот, пять бобров, шесть черевесей, да порешная, да ковер, две попоны, две пищали, два сабли, коробья мыл простых, три звена пуху бобрового, да в коробье в лубяной сто две лисицы, да два котла медных с ломаною медью, да две сковороды, да блюдо белое, котел путной, да в стругу лежит ломаные меди с пол пуда, да четыре мехи рогожных с ломаною ж медью, да в коробье ж дороги полосатые четыре аршины, да серебра фунт без дватцати золотников и без золотника, да серешка жемчюжная вязеная одна, весу по смете с пол золотника, да камень взмазень, тринатцать чепей железных на серебряное дело ... да кушак шелковой турской, да десять бобров семь черевесей, да порешная, ... да кафтан суконной чермен, пуговицы медные" и пр. "Да ясырю купленного: два турченка да нагайченок, да две девки туркени ...тотарка девка нагайка".
Да по словам того же Олешки, была у него купленная у донских казаков "жонка турка", а прозвали ее казаки Марьей или просто "Манькой". И когда возвращались в Воронеж "с теми ж воронажскими с ратными людьми", и как "будут на Дону усть Хопра", возжелал Ефим Самарин женского тела, и стал "прошати себе той жонки турченки". На что "Олешка ему отказал", мол она куплена, а если "будет ему та жонка надобна, и он бы ему деньги заплатил, а безденежно ему той полонки не даст". На что Самарин хотел его утопить - "посадить в воду", "и тое жонку турченку взял у него сильно".
Тем временем Алексей Москвитин, "от тех Ефимовых побои и битья тово, чтоб ево не посадил в воду, покиня струг свой со всеми животы и с ясыри, побежал к донским казаком на Хопер". А как только Ефим Самарин "от Хопра погреб к Воронажу", следом и Олешка поплыл, "на Хопре немешкав нисколько", взяв малое судно. А "на Воронаже явясь воеводам, поехал к Москве", где "по государеву указу взят был в Розряд" и "сидел ...в казенки дватцеть три недели".
Во время "сыска" Ефим Самарин утверждал иное. "Как де он, проводя государевых и турских послов, из Дону с ратными людьми поехал на Воронаж, и тот же мужик Олешка съехал ево з Дону на дороге на другой день", а с ним на его суденышке ехали донские казаки ... Шатов да ... Грановитой". А во время следования, тот Олешка постоянно отставал. А "шол позади всех ратных людей" воронежский голова Борис Каменное Ожерелье, "для обереганья приходу черкасково", прикрывал тыл /в документах тех лет очень много сообщений о столкновениях с запорожскими казаками, так в 1627 г. донской казак Болдырь был "убит запорожскими черкасами"/. Отмечу, что Борис Каменное Ожерелье - личность известная со времен Смуты, и достойная отдельного внимания, командовал отрядом вольных казаков, входил в состав 1-го и 2-го ополчений и участвовал в освобождении Москвы от польских интервентов, за что и получил поместья в Воронеже.
Итак, "голова Каменное Ожерелье" и находившиеся в "Олешкином судне" донские казаки "неединожды били челом" Ефиму Самарину, что "что он, Олешка, остовается назади и хочет остатца на Дону" - боится, что в Воронеже начался "сыск" Ивана Тургенева о "донской казачьей торговли", "что он сыскивает воров, которые ходят на Дон без отпуску самовольством".
Ефим Самарин призвал Олешку к себе и стал его бранить, "чтоб он назади не остовался, а шол с ними вместе, что возле Дону по степям ходят черкасы для погрому". На что якобы тот мужик Олешка "учел ему говорити невежливо", вот и побил его батогами "за невежество ... слехка". А тот Олешка, "как будут к Хопру", "покиня судно, побежал и остался у казацково городка у Хопра", а в том "острошке" сидят воровские "волские казаки" и "ходят оттуда на Волгу воровать"!
А про "полонянку" Ефим Самарин объявлял, что ту "жонку Маньку" купил "у донсково казака у ... Гроновитово, которой с ним, с Олешкою, на судне ехал, а дал за нее семнатцать рублев". Олешка же в свою очередь убеждал, что якобы купил ее в верховом городке Распопине у атамана по прозвищу "Чернушки". ПОКАЗАНИЯ ЯВНО РАЗНИЛИСЬ...
Тогда допросили донских казаков, голову Каменное Ожерелье, наконец провели очную ставку, приволокли "турку Маньку", а она "с очей на очи" Олешке Москвитину твердила, что его не никогда не видала и знать его не знает. На что торговой человек доказывал, что так говорить ее Самарин и научил...
В Москве в Розряде "князь Степан Гагин и Степан Стрешнев с Олешкою Михайловым с очей на очи допрашиваны". Оказывается тот Олешка уже не первый раз ходил на Дон. Показывал он "памятцу" за рукою воеводы "князя Степана Велико Гагина", посылал его князь на Дон к атаману города Черкасского - к князю же Ивану Васильеву "княж Друцкому".
В те времена и дворяне бывали в "донских казаках", а что уж говорить о "детях боярских". Еще раз вспомним бывшего тульского помещика - атамана Истому Извольского (сер. XVII в.), донского атамана сына боярского Архипа Рогожина (1571 г.), атаман низовых казаков - бывший рязанский помещик Иван Кишкин (1580-е гг.), атаман низовых донских казаков дворянин Семен Воейков (1593 г.), донской казачий атаман дворянин Семен Кутузов (1619 г.) и др.
Вот такие отношения были между жителями и служилыми людьми русских городов с Донской землею. И никакие преграды не могли прервать многолетние связи.
Я привел лишь краткие выписки. Подробности, а также списки и показания ходивших на Дон "жильцов", "казаков", "детей боярских" и "крестьян" - "белогородцев", "воронежцев", "курчан", "ельчан", "ряшан", "зарайчан", "колужан", "ис Пронска", Белева, Москвы и др. городов, - все будет в сборнике "Служба донских и яицких казаков, XVII-XVIII века. Материалы по истории и генеалогии казачества". Вып. 13. Книга состоит из двух частей: документы 17 и 18 веков о казаках и их соседях.
Следующая публикация
Нет комментариев