Андрей Медведев
В 19 веке все европейские, прежде всего британские и русские этнографы и антропологи (по больше части они одновременно были разведчиками и офицерами), отмечали, что Афганистан, хоть и является страной, где трудно воевать, и где трудно найти союзника европейской армии, одновременно не является государством в полном смысле этого слова.
Русский разведчик, генерал Николай Гродеков в 1882 году писал так:
"На Афганистан надо смотреть скорее, как на федерацию, чем как на нечто органически целое. Кабульское правительство может заключать договоры с иностранными державами, а народ будет действовать по своему. Азиатские государства не есть нечто неделимое. В составе почти каждого из них входят такие элементы, которые подчиняются центральной власти настолько, насколько это им выгодно".
И действительно, пуштунские племена, например Кандагара, не считали нужным подчиняться эмиру Афганистана, даже при том, что он традиционно был пуштуном. И возможно даже из того же племени, например баракзаи, которое не хотело слушать распоряжения центральной власти.
Но при возникновении внешнего фактора, афганцы действительно объединялись, и пока шла война, забывали прежние распри или традиционный пуштунский национализм и презрение к прочим народностям страны.
В этом смысле, современная Украина частичные имеет явные сходства с Афганистаном 19 века. Во-первых потому, что на Украину "надо смотреть скорее, как на федерацию, чем как на нечто органически целое". Собранные воедино совершенно разные по менталитету, истории, историческому опыту и культуре территории, де-факто с 1991 года являлись федерацией. Даже в СССР понимали, что Донбасс не есть Украина, и потому секретаря Донецкого обкома назначали не из Киева а из Москвы.
Части Украины подчиняются Киеву настолько, насколько им это выгодно. И так было с 91 года. Олигархический феодализм, где глава Днепропетровска или Харькова, прежде всего ассоциирует себя со своей территорией. Равно как и жители разных регионов Украины идентифицировали себя и друг друга по территориально-субэтническому признаку. Донецкие-западенцы (львовяне\закарпатье)-киевляне, и так далее.
Но, даже военная ситуация, в отличии от Афганистана 19 века, не отменяет внутреннего раскола страны. Охота на русскоязычных мовными патрулями, деление на более свидомых и "чистых" жителей западной части страны и "промоскальских" жителей восточной части, презрение одних к другим, мнение политиков, что именно русские регионы страны должны воевать больше, чтобы сохранять жизни более правильных украинцев.
Исторический опыт государственного строительства у Украины довольно интересен. Малороссия, с 15 по 17 века, как территория, где власть принадлежала не русским, а полякам или ополяченой элите, была окраинной провинцией Речи Посполитой. Казачья старшина (то есть элита, атаманы), старательно подражали во всем полякам, даже в призрении к русским, крестьянам прежде всего.
Вот с 19 века именно опыт казачьего самоуправления считался украинскими самостийниками идеальным примером государства. Анархическая полувоенная структура, где выбранная сходом старшИна изо всех сил старается подражать элите чуждого, враждебного государства. И попытка построить на этих принципах что-то вроде самостоятельного государства после смерти Богдана Хмельницкого, закончилась тридцатилетней резней, вошедшей в истории под названием Руина. Попытка в 1917 году под шумок построить на тех же атаманских принципах какую-то Украину закончилась за три года. Вот и вся история государственности.
В отличии от Афганистана, Украину даже не объединяет единая православная или греко-католическая вера. Если и есть что-то объединяющее сейчас граждан Украины, то это ТЦК и их автобусы.
Это совершенно не означает, что Украина не способна продолжать войну, или что настрой в ВСУ для войны не годится. Но это означает, что результат для Украины в любом случае предсказуем. Государство, которое изнутри объединяет только ненависть (к русским ли, к Западу, который не так помогает) обречено в любом случае.
изменившимся лицомъ бѣжитъ пруду
Нет комментариев