ПАВЛИНКИ

На горе стоит деревня. Зовется Павлинки она.
Течет там тихо и спокойно Лутенка-матушка река.
По обе стороны селенья не плохо жили мы тогда.
Вдруг в сорок первом, в июне начинается война…
Солдаты наши отступают. Идут в дыму, в пыли, в грязи.
Они и сами ведь не знали – куда им только лишь пойти.
Их фашисты окружают. Из танков, самолетов бьют.
А остальные все солдаты с боями на восток идут.
Однажды августовским утром фашисты в Павлинку пришли.
Много слез и много горя нашим людям принесли.
Свиней режут, коров бьют, курей жарят, водку пьют, сало, яйца забирают нам винтовкой угрожают:
«Если выйдет кто во двор – будем всех стрелять в упор».
Так фашисты угрожали – дисциплину укрепляли.
Пришел сорок второй год – это нам второй урок:
Двадцать третьего июня к нам фашисты приезжают
Из домов люде й всех на улицу выгоняют.
Всю деревню запалили и сразу нам всем объявили:
«Стройте новые дома, но землянки – никогда».
Начался сорок третий год – здесь совсем другой урок.
В январе месяце – блокада для партизанского отряда.
Но партизан фашисты не разбили, на мину сами наскочили.
Убило только двух фрицов: офицера с кучером.
Фашисты сильно обозлились, в деревню снова воротились.
Женщин в бороны впрягали и до Куйбышева гнали.
Мин уж больше не нашли. Ну причем же были мы?.
Собрали семнадцать женщин, двух стариков-калек
Убили насмерть девятнадцать человек.
Людей этих расстреляли, много сирот пооставляли.
На расстрел вели на вид – теперь там памятник стоит.
В июне ясным белым днем каратели пришли к нам вновь.
Нас в колонну всех собрали и деревни вновь зажгли.
До Клетни нас всех догнали и в конюшне заперли.
Колючей проволокой оградили, чтобы мы не уходили.
Потом угнали нас в неволю – несчастную нам дали долю.
До сентября в неволе жили, потом нас «красные» освободили!.
(Литиков Николай Ульянович)