Предыдущая публикация
РОД СИМОНОВЫХ
Род Симоновых в театральной истории Советского Союза и России — явление уникальное. Три поколения актеров, режиссеров, творцов. Нынешний представитель великого рода — Рубен Евгеньевич Симонов (актер, режиссер, поэт, драматург и т.д.) рассказывает «Российско-армянскому деловому журналу»:
К сожалению, мы все не знаем своих дальних предков.
Я знаю историю рода со времени появления в Москве Николая Давидовича Симонянца. У него был магазин ковров на Кузнецком мосту. Вообще, мы владикавказские армяне. Я недавно нашел свидетельство о рождении моего дедушки Рубена Симонова, который всегда называл своего отца Николаем Давидовичем.
Но согласно этому свидетельству настоящее имя моего прадеда Никогайос Давтянович Симонянц. Кстати, здание пожарной команды во Владикавказе — это дом Симоновых. Он так и называется, мне недавно из Владикавказа прислали фотографию.
Мой дед Рубен Николаевич Симонов родился в Москве второго апреля 1899 года. Учился на юридическом факультете, затем ушел оттуда в Шаляпинскую студию. Потом увидел объявление о наборе Вахтангова в театральную Мансуровскую студию (она так называлась, потому что располагалась в Мансуровском переулке). Его приняли. Но Вахтангов сказал, что в студии должно быть больше русских фамилий. И Рубен Симонянц стал Рубеном Симоновым.
После смерти Вахтангова в 1922 году Рубен Николаевич со студийцами поставили целью увековечить память учителя.
Поэтому они не разошлись, не пригласили к себе нового руководителя, а работали вместе. И добились того, что их театр в 1922 году был назван именем Вахтангова (до этого он назывался «Третья студия МХАТ»). А в 1937 году Рубен Симонов был назначен главным режиссером театра имени Вахтангова. До сих пор вахтанговцы, которых еще принимал в театр Рубен Николаевич, просто молятся на него. Никто не может забыть, что когда в зале появлялись его манжеты, спектакль сразу начинал идти по-другому.
Театр пользовался ошеломительной популярностью. Огромную помощь оказывал Анастас Микоян. Кстати, благодаря ему театр имени Вахтангова работает сейчас в Москве. В начале войны он был эвакуирован в Омск. А 22 июля 1941 года бомба разрушила здание театра.
Как известно, на Урал были вывезены многие промышленные предприятия. Поэтому на Политбюро был поставлен вопрос о том, что нужно поднимать культуру Сибири и Зауралья. Сталин предложил, поскольку здание разрушено, перевезти театр Вахтангова в Новосибирск. Возразить Иосифу Виссарионовичу Анастас Иванович напрямую не мог. Он сказал: «Да, это очень хорошая идея. Давайте и Третьяковскую галерею туда же». Сталин улыбнулся, погрозил пальцем, и театр Вахтангова вернулся в Москву. Анастас Иванович очень много делал для театра и очень часто туда приезжал.
Рубен Николаевич возглавлял театр имени Вахтангова с 1939 года. А в 1965 году его сын и мой отец Евгений Рубенович по предложению министра культуры СССР Екатерины Фурцевой был назначен главным режиссером Малого театра. В семье был большой скандал. Рубен Николаевич кричал: «Ты с ума сошел! Ты - вахтанговец! Как ты можешь уходить из этого театра!?» Но через неделю зашел к отцу в комнату, я был свидетелем того разговора, и сказал: «Женечка, ты прав. Иди в Малый театр». Папа удивился: «Но ты же сам кричал, что я - вахтанговец, что нельзя. Ты неделю со мной не разговаривал!»
С чисто армянской мудростью Рубен Евгеньевич ответил: «Я подумал, Женечка. Я умру, они полезут на мое место, а ты - спрыгнешь, потому что Малый театр это же театр Союза ССР». Так оно и случилось. В 1968 году Евгений Рубенович возглавил театр имени Вахтангова.
Евгений Рубенович, мой отец, был очень разносторонним человеком. Он закончил консерваторию, блистательно играл на гитаре, на фортепиано (с листа — любую оперу, а многие знал наизусть), обладал просто энциклопедическими знаниями. В совершенстве знал поэзию.
Он был настолько человек изящный, немножко даже неземной, не от мира сего, витал в облаках искусства. Политические баталии и карьерные сражения, он как бы упускал их из вида, не понимал, когда, что, куда и в связи с чем. Он был совершенно далек от быта.
В то время (и я застал это!) московские армяне очень часто собирались. Такого, к сожалению сейчас не происходит, и мне кажется, что очень хорошо было бы эту традицию возродить. Я помню эти вечера еще маленьким.
Мой отец, Евгений Рубенович Симонов, родился в 1925 году, а я родился в 1953 году, и я очень хорошо помню (хотя все это началось задолго до моего рождения), что собирались и композитор Хачатурян, и маршал Баграмян, и скульптор Никогосян, и политик Анастас Микоян, и его брат авиаконструктор Артем Микоян и другие известные люди, имена которых составляли цвет московской армянской элиты.
Те, кто как бы соединял собой армянскую и русскую культуры.
Встречались очень часто. Раз в месяц — просто обязательно. Это было не в одном месте, не у кого-то конкретно, а то в одном доме, то в другом. Обсуждали вопросы культурных связей, новые книги, спектакли, концерты, успехи, проблемы разные. В общем все, что волновало тогда.
Часто приходил Никита Симонян, который руководил футбольной командой «Арарат». Когда «Арарат» в 1972 году взял «дубль» (стал чемпионом страны и обладателем Кубка), гуляла вся Армения. И мы тут в Москве тоже гуляли. Никогда не забуду этого замечательного вечера. Мой отец и Симонян очень дружили, иногда дни и ночи проводили вместе.
Театральное общение было очень плотным. Часто театр имени Евгения Вахтангова гастролировал в Ереване. Рачья Никитович Капланян (народный артист СССР, главный режиссер Ереванского драматического театра) ставил спектакли в Москве в театре Вахтангова, а Евгений Рубенович ездил на постановки в ереванский театр. Эта связь постоянно существовала.
Очень жалко, что нарушена традиция таких встреч. То ли нет такого места, то ли нет времени, то ли все заняты другими делами. Очень жалко. Потому что взаимопроникновение культур всегда чрезвычайно полезно.
Культура не может развиваться самодостаточно, обязательно нужно обновлять кровь. Для меня чрезвычайно печально, что если раньше я мог спокойно взять билет и слетать в Ереван, и мои встречи с армянскими друзьями были постоянны, не было никаких препон, то сейчас эти барьеры, на мой взгляд, искусственные. За эти столетия настолько сблизились наши культуры, за время совместного бытия настолько взаимно прониклись, что это уже естественно и правильно.
Я думаю, что эта связь — она обязательно должна возродиться. Она необходима. Это возможность совершенно неожиданных проявлений и совершенно неожиданных культурных результатов. Взаимопроникновение культуры ничего, кроме огромного духовного обогащения, принести не может.
Важно ощущать память — откуда мы пришли, какая у нас кровь, что делали наши предки, как они дружили, как существовали вместе в сложнейшее время. Стремление узнать свой род — в людях оно есть. Как и есть удивительная радость, когда встречаешь человека таких же корней. Эта тяга к корням, тяга к истокам, она существует и никуда от нее деться невозможно. Все равно я, например, всегда обращаю внимание на окончание фамилии, хочу я этого или нет.
Во мне только четверть армянской крови, но я очень точно ее чувствую: когда течет русская кровь, мне ничего не хочется, а когда армянская — это энергия, темперамент, удивительное трудолюбие. http://www.vakhtangov.ru/en/mediabox/articles/press/23150
Следующая публикация
Нет комментариев