Предыдущая публикация
«Я ХОЧУ, ЧТОБЫ СЛЫШАЛА ТЫ…»
Уже в августе 1941-го семья бухгалтера Байкаловского райпотребсоюза Александра Ивановича Кабанова провожала своего главу на фронт. Новобранцев со всей округи собрали в деревне Бехтери, повели
к Тоболу, чтобы на пароходе отправить… А куда бы ни отправили, всё одно получалось, что на войну. Маленький наследник Александра Ивановича Митя чинно восседал на руках отца. Дочка-третьеклассница Лидочка ухватилась за подол маминого платья. А жена Любовь Ефимовна прильнула к мужу: хочет сказать ему какие-то заветные слова, а язык пересох, словно смятая травинка на обочине дороги. И даже те обязательные: «Будем очень тебя ждать, пообещай вернуться» — утонули в хоре плача провожающих. И целоваться было неудобно: люди же вокруг…
Немного красивых слов о любви успели они сказать друг другу за 11 лет, что были рядом. «Началось у них всё просто (цитирую строчки из материала «Свет великой любви», опубликованный 29.04.2000 года в Тобольской районной газете «Советская Сибирь». — Н.Т.). Когда он, совсем взрослый парень, отслужив в армии, предложил ей, неграмотной деревенской девчонке, выйти замуж. Люба, наверное, о чувствах не больно думала. В деревне, где женихов наперечет, где работы невпроворот, где нужно позаботиться о хлебе насущном, не до того… Судьба ей пособила: замужем она превратилась в женщину, которая чувствовала себя за спиной мужа как за каменной стеной».
В 1940-м семья Кабановых переехала в деревню Куприну Тобольского района. Здесь супруги первым делом купили корову: молоко для деревенских ребятишек — первая еда. А о других «разносолах» со своего огорода, впрочем, как и о своем доме, супруги только мечтали. Строили планы на будущее… А тут, откуда ни возьмись, война.
Но и там, на войне, Александр Иванович оставался для жены «надежным плечом», а для детей — заботливым и любящим отцом. Вы в этом убедитесь, читая его письма.
«Сентябрь 1941 г.
Премногоуважаемая и милая моя семья, жена Люба, дочка Лидочка, сынок Митечка! Находимся на станции Называевская, обучаемся. Помещаемся в палатках, обмундирование получили. Несутся слухи, что будто бы к зиме всех сибиряков отправят на финскую границу. Но к тому времени будет не опасно, так что шибко не беспокойтесь обо мне, как-нибудь переживем. Ничего не поделаешь…
Я каюсь, что не взял фотокарточки с вас, а мне без вас очень тоскливо. Каждый час вспоминаю вашу одежду, вспоминаю вас. Свою одежду отправил всю домой, оставил себе только полотенце. Люба, если ты пиджак продашь, то фуфайку можно оставить и носить. Брюки тоже можно продать и еще кое-что — тебе видней. Из материи зеленой сшей Мите гимнастерку с замочком или брюки. В фуфайке в кармане три куска сахару, это вам гостинцы. Нам каждый день дают по такому куску. Пишите. Любящий вас муж и папка».
«17.10.1941 г., ст. Называевская.
…Люба, я писал насчет посылки. Если будет возможность, то пошлите испотки обыкновенные и носки, письменной бумаги, табаку, если достанете. Пимы не посылайте, пока не надо, их можно будет поменять на хлеб. У меня об вас очень большая забота: как вы там питаетесь хлебом? Люба, как можно с осени доставай хлеба и картошек, как можно следите за сеном, нынче сено будет дорого. Как-нибудь надо содержать корову. Я вам послал денег 60 рублей, на днях дадут зарплату, еще 70 рублей переведу вам. Напишите, как вам живется и что почем? Еще в посылку положите кусочек туалетного мыла… Любящий вас муж и папка».
«Октябрь, 1941 г.
…Люба, ваше письмо получил. В письмо был положен рубль, я его буду беречь. Вы пишите, когда писали мне письмо, наплакались, а я, когда читал его, тоже плакал. Я думаю, что вам лучше переехать обратно в Турбу или Мартяшеву. Лиде далеко ходить в школу. Люба, ты съезди в Турбу и договорись, там легче прожить. Вам должны давать паек. Попроси Григория, он лошадей даст, а ты, Люба, по первому снегу вывези все сено. Я приеду домой и буду управляться.
Ты мне, Люба, пиши, как вы питаетесь хлебом. Вы пишите, чтоб я продал свою одежду. Нет, я продавать не буду, а все отправлю домой. Ты по осени, Люба, променяй чего-нибудь на хлеб. А в Турбе ты сможешь кое-что шить, мало-мало заработаешь…»
«Дорогая семья! Посылаю вам всем свое нижайшее почтение! Я купил Лиде испоточки, дал за это два рубля, а Мите за 1-50 были перчаточки, но я их не застал. Хотел и тебе купить, Люба, перчатки. Может, еще достану и положу в посылку. Себе тоже не купил, хожу голоруким, ношу пилотку. Я назначен на должность младшего командира взвода, мне — по военному званию старший сержант — положена зарплата 125 рублей. За сентябрь уже получил, 25 удерживают, 100 рублей получаю на руки. Рядовым бойцам выдают только 10 рублей в месяц. По 50-60 рублей я буду высылать вам, остальное — себе на расходы, может, кое-что куплю. Пособие вы должны получать в райсобесе по 50 или 70 рублей.
Люба, ребятишки, может, тебя и досаждают, но ты их не ругай. Митя, наверное, все собирается на обиды жаловаться мне, когда мы будем опять вместе. Вот разгромим фашистских гадов, и я вернусь домой…
…Я вам писал сходить в колхоз, чтоб они сдали мясозаготовки за 1942 за вас, приеду домой, рассчитаюсь…»
«15.11.1941 г.
Письмо пишу с дороги, куда едем, пока неизвестно. Все нормально, обо мне не заботьтесь, здоровье у меня хорошее. Пишите, вывезли ли сено и как кормите корову, есть ли еще какая скотина? Корову как можно содержите, не продавайте.
Я сфотографировался на партдокументы, фотокарточки остались — посылаю вам. Еще хочу сообщить, что из кандидатов в партию переведен или, вернее, принят в партию.
Пишите, почем у вас хлеб, мясо, картошка, все продукты. Люба, продала или нет гитару? Если можно обойтись, то не продавай, приеду домой, привезу много новых песен, научу вас, будете под гитару подпевать. Карты, наверное, все измазались. Я так мечтаю, что вы на картах ворожите… Я пойду на почту, отправлю вам 57 рублей. Люба, отдай Лиде и Мите по 3,50 на гостинцы. Как-нибудь живите. Когда уничтожим фашистскую сволочь, вернусь домой, опять будем жить по-старому. А пока надо защищать Родину от заядлого врага».
«10.01.1942 г.
…Из Называевска ехали поездом в вагонах 11 суток через Тюмень, Свердловск, Кунгур, Молотов, Вологду и приехали в Карело-Финскую ССР. Фронт идет в направлении Петрозаводска. Лидочка, посмотри по карте, покуда мы ехали и где находимся. Стоим сейчас на частных квартирах, потом, видимо, поедем ближе к фронту, точного адреса нет».
«24.01.1942 г.
…Пропишите, есть ли у вас радио, слушаете ли вы каждый день об успехах нашей армии в разгроме фашистов? Скоро фашистские гады будут уничтожены. Пишите подробнее, прошу вас, мне все о своей жизни. Какой ощущаете недостаток, а также какие новости? Жду с нетерпением! Интересно знать, Люба, о вашем здоровье и существовании жизни. Как учится Лидочка, чем занимается милый сын Митя? Пишите, кто работает в райпотребсоюзе? Лошадей для возки дров берите в райзаготконторе. Если не будут давать, напишите мне и обратитесь в военкомат. Пропишите, дал ли Григорий Денисов вам муки? Пока все, остаюсь в нормальном здоровье, обо мне не заботьтесь, я живу хорошо. Пропиши, Люба, есть ли план по сдаче молока и мяса на 1942 год, сдаете ли молоко и мясо? Какие цены на продукты? Любящий вас муж и папка».
«9.02.1942 г.
…Мы все еще стоим в резерве. Как учится моя дочь Лидочка? Как-нибудь учись, маму слушайся. А как же милый мой сыночек Митечка командует и рассказывает ли сказки?»
Зачитанные до дыр письма… Ведь это все, что осталось от отца в наследство детям фронтовика Александра Ивановича Кабанова. Вы помните, что была еще корова-кормилица? Так вот: ее украли. И чтобы хоть как-то свести концы с концами, на работу устроился даже семилетний Митенька. Вместе с сестрой и мамой он копал глину и песок, который поставлялся на местный кирпичный завод. За это прямо там, на предприятии, для работников заваривали муку и кормили их этой «похлебкой». Надо было как-то выживать… И надеяться только на себя… Ведь Александра Ивановича в живых уже не было: он геройски погиб 11 апреля 1942 года и был похоронен у села Веретье, что на Псковской земле.
Немного красивых слов о любви успели они сказать друг другу за 11 лет, что были рядом. «Началось у них всё просто (цитирую строчки из материала «Свет великой любви», опубликованный 29.04.2000 года в Тобольской районной газете «Советская Сибирь». — Н.Т.). Когда он, совсем взрослый парень, отслужив в армии, предложил ей, неграмотной деревенской девчонке, выйти замуж. Люба, наверное, о чувствах не больно думала. В деревне, где женихов наперечет, где работы невпроворот, где нужно позаботиться о хлебе насущном, не до того… Судьба ей пособила: замужем она превратилась в женщину, которая чувствовала себя за спиной мужа как за каменной стеной».
В 1940-м семья Кабановых переехала в деревню Куприну Тобольского района. Здесь супруги первым делом купили корову: молоко для деревенских ребятишек — первая еда. А о других «разносолах» со своего огорода, впрочем, как и о своем доме, супруги только мечтали. Строили планы на будущее… А тут, откуда ни возьмись, война.
Но и там, на войне, Александр Иванович оставался для жены «надежным плечом», а для детей — заботливым и любящим отцом. Вы в этом убедитесь, читая его письма.
«Сентябрь 1941 г.
Премногоуважаемая и милая моя семья, жена Люба, дочка Лидочка, сынок Митечка! Находимся на станции Называевская, обучаемся. Помещаемся в палатках, обмундирование получили. Несутся слухи, что будто бы к зиме всех сибиряков отправят на финскую границу. Но к тому времени будет не опасно, так что шибко не беспокойтесь обо мне, как-нибудь переживем. Ничего не поделаешь…
Я каюсь, что не взял фотокарточки с вас, а мне без вас очень тоскливо. Каждый час вспоминаю вашу одежду, вспоминаю вас. Свою одежду отправил всю домой, оставил себе только полотенце. Люба, если ты пиджак продашь, то фуфайку можно оставить и носить. Брюки тоже можно продать и еще кое-что — тебе видней. Из материи зеленой сшей Мите гимнастерку с замочком или брюки. В фуфайке в кармане три куска сахару, это вам гостинцы. Нам каждый день дают по такому куску. Пишите. Любящий вас муж и папка».
«17.10.1941 г., ст. Называевская.
…Люба, я писал насчет посылки. Если будет возможность, то пошлите испотки обыкновенные и носки, письменной бумаги, табаку, если достанете. Пимы не посылайте, пока не надо, их можно будет поменять на хлеб. У меня об вас очень большая забота: как вы там питаетесь хлебом? Люба, как можно с осени доставай хлеба и картошек, как можно следите за сеном, нынче сено будет дорого. Как-нибудь надо содержать корову. Я вам послал денег 60 рублей, на днях дадут зарплату, еще 70 рублей переведу вам. Напишите, как вам живется и что почем? Еще в посылку положите кусочек туалетного мыла… Любящий вас муж и папка».
«Октябрь, 1941 г.
…Люба, ваше письмо получил. В письмо был положен рубль, я его буду беречь. Вы пишите, когда писали мне письмо, наплакались, а я, когда читал его, тоже плакал. Я думаю, что вам лучше переехать обратно в Турбу или Мартяшеву. Лиде далеко ходить в школу. Люба, ты съезди в Турбу и договорись, там легче прожить. Вам должны давать паек. Попроси Григория, он лошадей даст, а ты, Люба, по первому снегу вывези все сено. Я приеду домой и буду управляться.
Ты мне, Люба, пиши, как вы питаетесь хлебом. Вы пишите, чтоб я продал свою одежду. Нет, я продавать не буду, а все отправлю домой. Ты по осени, Люба, променяй чего-нибудь на хлеб. А в Турбе ты сможешь кое-что шить, мало-мало заработаешь…»
«Дорогая семья! Посылаю вам всем свое нижайшее почтение! Я купил Лиде испоточки, дал за это два рубля, а Мите за 1-50 были перчаточки, но я их не застал. Хотел и тебе купить, Люба, перчатки. Может, еще достану и положу в посылку. Себе тоже не купил, хожу голоруким, ношу пилотку. Я назначен на должность младшего командира взвода, мне — по военному званию старший сержант — положена зарплата 125 рублей. За сентябрь уже получил, 25 удерживают, 100 рублей получаю на руки. Рядовым бойцам выдают только 10 рублей в месяц. По 50-60 рублей я буду высылать вам, остальное — себе на расходы, может, кое-что куплю. Пособие вы должны получать в райсобесе по 50 или 70 рублей.
Люба, ребятишки, может, тебя и досаждают, но ты их не ругай. Митя, наверное, все собирается на обиды жаловаться мне, когда мы будем опять вместе. Вот разгромим фашистских гадов, и я вернусь домой…
…Я вам писал сходить в колхоз, чтоб они сдали мясозаготовки за 1942 за вас, приеду домой, рассчитаюсь…»
«15.11.1941 г.
Письмо пишу с дороги, куда едем, пока неизвестно. Все нормально, обо мне не заботьтесь, здоровье у меня хорошее. Пишите, вывезли ли сено и как кормите корову, есть ли еще какая скотина? Корову как можно содержите, не продавайте.
Я сфотографировался на партдокументы, фотокарточки остались — посылаю вам. Еще хочу сообщить, что из кандидатов в партию переведен или, вернее, принят в партию.
Пишите, почем у вас хлеб, мясо, картошка, все продукты. Люба, продала или нет гитару? Если можно обойтись, то не продавай, приеду домой, привезу много новых песен, научу вас, будете под гитару подпевать. Карты, наверное, все измазались. Я так мечтаю, что вы на картах ворожите… Я пойду на почту, отправлю вам 57 рублей. Люба, отдай Лиде и Мите по 3,50 на гостинцы. Как-нибудь живите. Когда уничтожим фашистскую сволочь, вернусь домой, опять будем жить по-старому. А пока надо защищать Родину от заядлого врага».
«10.01.1942 г.
…Из Называевска ехали поездом в вагонах 11 суток через Тюмень, Свердловск, Кунгур, Молотов, Вологду и приехали в Карело-Финскую ССР. Фронт идет в направлении Петрозаводска. Лидочка, посмотри по карте, покуда мы ехали и где находимся. Стоим сейчас на частных квартирах, потом, видимо, поедем ближе к фронту, точного адреса нет».
«24.01.1942 г.
…Пропишите, есть ли у вас радио, слушаете ли вы каждый день об успехах нашей армии в разгроме фашистов? Скоро фашистские гады будут уничтожены. Пишите подробнее, прошу вас, мне все о своей жизни. Какой ощущаете недостаток, а также какие новости? Жду с нетерпением! Интересно знать, Люба, о вашем здоровье и существовании жизни. Как учится Лидочка, чем занимается милый сын Митя? Пишите, кто работает в райпотребсоюзе? Лошадей для возки дров берите в райзаготконторе. Если не будут давать, напишите мне и обратитесь в военкомат. Пропишите, дал ли Григорий Денисов вам муки? Пока все, остаюсь в нормальном здоровье, обо мне не заботьтесь, я живу хорошо. Пропиши, Люба, есть ли план по сдаче молока и мяса на 1942 год, сдаете ли молоко и мясо? Какие цены на продукты? Любящий вас муж и папка».
«9.02.1942 г.
…Мы все еще стоим в резерве. Как учится моя дочь Лидочка? Как-нибудь учись, маму слушайся. А как же милый мой сыночек Митечка командует и рассказывает ли сказки?»
Зачитанные до дыр письма… Ведь это все, что осталось от отца в наследство детям фронтовика Александра Ивановича Кабанова. Вы помните, что была еще корова-кормилица? Так вот: ее украли. И чтобы хоть как-то свести концы с концами, на работу устроился даже семилетний Митенька. Вместе с сестрой и мамой он копал глину и песок, который поставлялся на местный кирпичный завод. За это прямо там, на предприятии, для работников заваривали муку и кормили их этой «похлебкой». Надо было как-то выживать… И надеяться только на себя… Ведь Александра Ивановича в живых уже не было: он геройски погиб 11 апреля 1942 года и был похоронен у села Веретье, что на Псковской земле.
Следующая публикация
Нет комментариев