Как раз во время моей болезни, когда я на костылях с трудом доходил до церкви, ко мне домой нередко приходили верующие. И начали за мной следить кагэбэшники. Однажды заехали на машине прямо домой. Всё осмотрели, потом пригласили с ними поехать. В органах у нас пошёл странный разговор. - Валентин Яковлевич, зачем вы с церковью связались, что она вам даёт? Мы знаем, как вы воевали, - ваши родители столько благодарностей получали! Вы - защитник Родины, заслуженный человек, орденоносец! Сколько у вас воинских наград! Это даже в голове не умещается: вы - и церковь! Что она вам даёт? Ах, вон оно что! Вот почему взяли меня в оборот! Я отвечаю просто: - Я благодарю Бога. - За что?! - За то, что живой остался. - Так не вы один в живых остались - вон их сколько. Да только все не ходят по храмам. - Так мне куда деваться-то - доказываю им я. Только в церковь - Бог меня спас на фронте. - Но ведь многие спаслись! Сколько мы боремся с отсталостью - а вы, заслуженный человек, всё ещё в церкви. Разве не помните, что вашего отца сослали за церковь? - Ну что же, - говорю, и меня ссылайте.... Вот так и поговорили. Прощаясь, я им сказал: - Вот когда душа ваша пойдёт на Небо, а плоть зароют - тогда и в Бога поверите. - Ого! Как на 2 метра зароют - вот и конец! - смеются следователи. - Нет, только начало, - отвечаю. - Только начало будет. Они меня даже фотографиями пытались смутить, которые они сделали в церкви. Но всё равно я не испугался - чего бояться-то? И прежде меня вызывали в "Органы", когда в 1946 году работал в магазине в Макарьевке и в церковь ещё не ходил, - не было её в нашем селе. Приехал с фронта - мне даже отдохнуть не дали: сразу на фронт трудовой. Ну, я ж тогда ещё молодой был, крепость во мне была. Поработал я месяц или больше - приходит комендант. Дождался, когда рабочий день кончился: - Мне надо с вами побеседовать, Валентин. Нам нужен работник. - Ну, так и ищите себе работника. - Именно вы нам и нужны. - так я уже работаю, - говорю. - А вы тут и останетесь работать, но нам помогать будете... - А какая вам нужна помощь? - Сюда приходят различные люди - есть те, кто жалуются, антисоветчики. Мы будем вам задание давать - узнать, кто они, о чём говорят. - А вы сами их знаете? - спрашиваю. - Знаем. - Тогда какая же от меня помощь? Я товар взвешиваю, считаю. Если буду смотреть туда и сюда, тогда растратчиком стану. Вы ведь мне тогда не поможете! Как ни уговаривал он, как ни грозил второго человека поставить (видно за надзором за мной), - я ни в какую не согласился. 4 раза приходил - и всё без результата. На пятый раз он устроил мне провокацию. Пришёл вечером, когда в магазине никого не было, и просит: - Взвесь мне 3 кг сахара, конфет, колбасы, запиши в долг. - Как - записать? - Ну, ты же директору школы записываешь, учителя у тебя в друзьях - ты записываешь им. И мне запиши. А сам наклоняется и ...достаёт из-под прилавка тетрадку, в которую я записывал должников. Видно, кто-то донёс ему... - Ну что ж, - вынужден был я согласиться, - записываю: Кузьмин должен столько-то. - Ну-ка, я посмотрю - правильно ли записал? Берёт тетрадку - и в карман! - Вы зачем берёте?! Он будто не слышит. Говорит повелительно: - Вечером зайдёшь ко мне. Когда стемнеет. Я не испугался: долгу там было немного. Но понял уже, что он задумал. Давай собирать отчёт. Вечером пошёл к коменданту: -Ну, вот что, - говорит он, - я написал протокол, буду в суд передавать, что ты государственный товар раздаёшь в долг. Я смотрю ему в глаза: - Знаете что, ведь я вам доверил - и вы такое будете делать? - Нет, я буду передавать в суд! Распишись, что ты государственный товар давал в долг. - Не буду расписываться! - говорю. - Ну тогда с нами работай... "Ах, ты, - думаю, - вон куда клонит!. - Ну, так что - в суд передавать? - Передавайте! - отвечаю. - Можно идти? - Иди. Только сделал шаг на улицу... - Стой! Садись. Ну, что? Будешь помогать? - Знаете что? Когда я на фронте был, помощи не просил ни у кого. Некогда было просить. А вы в тылу - и какую-то помощь просите... К тому же иудой я никогда не буду. Он опешил. Помолчал, а потом снова приступает: то "отпускает", то вдруг снова "садись!", и судом грозит. Раз 20 так мне душу выворачивал. Такое вот дьявольское искушение. Трудно ли было не дрогнуть? Я как-то не думал об этом. Если б на свои силы надеялся, может, и не выдержал бы - запаниковал. А так - будто волю отключил и только на Бога уповаю. Когда в последний раз комендант спросил меня, передавать ли бумаги в суд или я захочу "спасти" себя, а я твёрдо ответил "передавайте", он вытащил протокол, порвал на клочки, показал мне обрывки: - Вот твои документы! давай руку! Люблю таких людей! - и как сжал мне руку. Я только что не сказал ему: - Ох ты, негодяй! Но промолчал. Вот как их учат. А потом приходит ко мне в магазин и говорит: - Какие люди разные бывают, а?!. Я встретился с этим комендантом почти 20 лет спустя, в Барнауле. Мы с Клавдией Никитичной Устюжаниной шли в церковь и столкнулись с ним лицом к лицу. Узнал он меня, хотя я уже был с бородой, засыпал вопросами. Ну, прямо как родной человек. В гости напросился к Клавдии Никитичне. А когда вошёл в дом и увидел в углу иконы, то прямо опешил: - Так ты что - верующий? - Да, - отвечаю. - Во-о-он ты какой...Не зря я тогда чувствовал, что ты какой-то другой человек, не такой, как все. Помнишь? Как не помнить. Только вера и помогла вырваться из тех ловушек. что так умело и психологически точно расставлял лукавый руками этого кагэбэшника. Протоиерей Валентин Бирюков "На земле мы только учимся жить".
https://t.me/romagolovanov ) вместе с гостями говорит о самых сложных и острых вопросах нашей Церкви.
...https://t.me/romagolovanov ) вместе с гостями говорит о самых сложных и острых вопросах нашей Церкви.
...https://t.me/ironlogica ) и Роман Голованов ( https://t.me/romagolovanov ).
...https://t.me/romagolovanov ) вместе с гостями говорит о самых сложных и острых вопросах нашей Церкви.
...Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев