Предыдущая публикация
Выше нам уже приходилось говорить о состоянии медицинской помощи и об обеспечении пострадавших от несчастных случаев на фабриках и заводах.
Не лучше обстоит это дело и в горно-заводской промышленности. Даже более того. В виду особых условий (например, отдаленности от населенных мест, громадных расстояний), в какие поставлены у нас горные промыслы и заводы, оставление на произвол судьбы больных или увечных рабочих представляется явлением еще более пагубным и возмутительным.
Состояние больниц на золотых промыслах Томского округа в начале 80-х годов "Сибирская газета" характеризует следующим образом. "Что предлагает большинство приисковых управлений для больных? Нечто похожее на больницу с голыми нарами и фельдшера с его универсальными и неизменными лекарствами: слабительным и рвотным. При этом заподазривая каждого рабочего в отлынивании от работ, ему дают уменьшенную порцию съестного, вполне надеясь, что голод скорее всего принудит больного возвратиться к работам и таким образом (рабочий) заполучит обыкновенную порцию". А вот официальное описание больницы на прииске Королёва, сделанное Мариинским окружным врачом в 1883 году: "Больница представляет собою какую-то отвратительную трущобу. В ней я застал 20 человек рабочих в грязном оборванном отрепье, валяющихся без всякой
подстилки, частью на грязных нарах, частью на голом полу. Пища, даваемая больным, не сообразуется с родом болезни и скорее способствует окончательной потере сил, чем их восстановлению и укреплению. Так, например, рабочий, получивший ушиб или одержимый другою какою-нибудь наружною болезнью, должен довольствоваться 0,25 фунта мяса*, что в совокупности с отсутствием всего другого, кроме воды и ограниченного количества ржаного хлеба, при удушливой и зловонной атмосфере норы, называемой больницей, вполне здорового человека может истощить, сделать слабосильным и повергнуть в болезнь". Окружной инженер Реутовский в докладе (1894 год) о быте рабочих в приисках Томской губернии говорит, что при рассмотрении устройства 30 имеющихся на приисках больниц установлено, что в большинстве случаев они совсем не удовлетворяют требованиям гигиены: помещения не имеют правильной вентиляции и отапливаются железными печами, обусловливающими значительные и резкие колебания температуры; по количеству воздуха недостаточны для наличного числа людей; не всегда содержатся в должной чистоте. Большинство таких помещений имеет характер временных построек, плохо приспособленных для зимы!
*0,25 фунта мяса = 102,38 грамма;
фунт: русский фунт = 0,41 килограмма = 409,5 грамма (примечание)
В Енисейском округе врач, служивший в первой половине 70-х годов, так описывает положение дел в южной части округа. На каждом прииске или существует своя больница, или же имеется одна общая для нескольких соседних промыслов, но есть и такие, где ничего не предпринимается для лечения рабочих... "Промысловые больницы в большинстве случаев малы, тесны, грязны, зимою холодны, без всякой вентиляции или с крайне недостаточной. Некоторые из них прямо ужасны. Входная дверь затворяется не плотно, и в самом низу её находится несколько довольно больших, ничем не заколоченных щелей, через которые несёт страшный холод, рамы одинарные, сверху до низу покрытые льдом, со множеством щелей, посредине стены стоит большая железная печь. Таким образом больные, с одной стороны находятся под действием жара железной печи, с другой — под влиянием холода, имеющего свободный доступ через множество щелей в окнах, дверях и полу. Кровати расставлены тесно, тюфяки* на них грязные, ничем не прикрытые, а на некоторых кроватях их и совсем нет. Больные ходят в тех же грязных рубахах и штанах, в которых они были на работе. Ни одеял, ни простынь — ничего нет".
*тюфяк — мешок, набитый соломой, сеном, мочалом, волосом, ватой, пером, пухом и т. п., и служащий постелью, подстилкой (примечание)
Только в очень немногих больницах имеется постельное бельё и бельё для больных, да и там они употребляются только в экстренных случаях, когда ожидается посещение какого-нибудь начальствующего лица. "Чистый бинт на больном — большая редкость, потому что он употребляется большею частью до тех пор, пока совершенно не загрязнится и не пропитается разными отделениями раны или язвы. Бывает и так, что грязный бинт, служивший одному больному, тотчас же употребляется для другого". Пищу больные, по свидетельству того же врача, получают такую же, как и здоровые рабочие с тою только разницей, что она отпускается им в значительно меньшем количестве. Разницы между больными относительно количества пищи не делается и все одинаково подвергаются голодной диете*... Нельзя сказать, чтобы последующие десятилетия внесли большие изменения в столь
печальное положение дел. Говоря о приисках Томской горной области, Колычев* приходит к заключению, что до 1898 года врачебной помощи почти не существовало. В самом деле, в 1895 году например, на 129 приисках Северно-Енисейского округа при 3917 рабочих было 11 больниц со 145 кроватями. При каждой больнице находится фельдшер и имеется небольшая аптечка. Надзор за состоянием больницы и ходом лечения лежит на обязанности врача, содержавшегося на общий счёт золотопромышленников. На первый взгляд как-будто бы ничего, но нужно вспомнить, что территория округа равняется почти 120.000 квадратных вёрст*, что больница с фельдшером приходится на 12 разбросанных в тайге приисков и что одному врачу все 11 больниц трудно посетить даже 2 раза в течение промысловой операции! На приисках Семипалатинско-Семиреченского округа и киргизской степи в
1896 году не было ни больниц, ни приемных покоев, но почти на каждом прииске был фельдшер. Относительно них окружной инженер Сборовский сообщает, что большинство фельдшеров киргизской степи "из каких-то солдат, якобы исполнявших в полку обязанности фельдшеров и имеющих очень слабое представление о медицине. Рабочие из киргизов как-то недоверчиво (ещё бы!) относятся к русской медицине"...
*(Н. Д. "Санитарный очерк золотых промыслов". Сборник сочинений по судебной медицине, 1875 год, том I.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
*(Рабочие на приисках Сибири, 1904 год.) - примечание
К. А. Пажитнова (автора)
*120.000 квадратных вёрст = 136.567,2 квадратного километра;
1 квадратная верста = 1,14 квадратного километра (примечание)
Произведенный в 1896 году осмотр 30 приисковых больниц Томского округа показал, что большинство их совершенно не удовлетворяет требованиям гигиены. Фельдшера "по большей части люди без всякого специального образования и с недостаточной практической подготовкой. Обыкновенно они несут много разных обязанностей (конторщика, смотрителя работ, иногда даже управляющего) и только в исключительных случаях заняты исполнением своих обязанностей"...
Что касается других отраслей и районов горнозаводской
промышленности, то чтобы избежать повторения, мы приведем
заключение известного уже нам доктора Л. Бертенсона, к какому
он пришел, познакомившись на месте с положением дел.
Санитарно-врачебное дело, по его словам, на горных промыслах и заводах Замосковного и Средневолжского округов поставлено не лучше, чем в других горных округах империи: та же, так сказать, случайность в постановке дела, при исключительной зависимости его от доброй воли заводовладельцев, то же отсутствие надзора за врачебными учреждениями и те же в них недостатки и недочеты, какие уже были отмечены раньше на Урале, в Царстве Польском и на юге России.
Относительно Бакинских нефтяных промыслов Л. Бертенсон сообщает, что коренной недостаток в деле оказания врачебной помощи на промыслах и заводах — это отсутствие в ближайшем расстоянии от места работ не только каких-либо помещений для того, чтобы временно приютить увечного или тяжко заболевшего рабочего (до отправления его в больницу или в приемный покой), но даже чуланов для хранения пособий первой помощи нет; нет, конечно, и самих пособий; нет ни рессорных возков, ни носилок. Всё это отсутствует не только на мелких заводах и промыслах, но и на крупных. Некоторые промыслы отстоят от больницы не только на 2—3 версты, а даже на 5—6 вёрст*, и рабочим с распухшими ногами (а таких весьма много) и другими тяжелыми недугами, в летний африканский зной ходить далеко за амбулаторной
помощью физически и вследствие потери времени тяжело и даже невозможно.
*не только на 2—3 версты, а даже на 5—6 вёрст = не только на 2,13—3,20 километра, а даже на 5,33—6,4 километра;
1 верста = 1,07 километра (примечание)
При заводе Каспийско-Черноморского Общества имеется "приемный покой", но по словам Бертенсона, он не имеет ни малейшего права на такое название: запыленная комнатка, и в ней неряшливо содержимый незапирающийся шкаф с несколькими откупоренными стклянками и коробками, содержащими лекарства и гигроскопическую вату.
Врачи и фельдшера на отдельных промыслах отсутствуют, и о своевременной, правильно поставленной первой помощи не может быть и речи.
Положение 8 марта 1861 года о горно-заводском населении казенных горных заводов, освободившее рабочих от обязательных к заводам отношений, отменило прежний порядок производства им пенсий, но не установило нового и только указало принципиально, что лицам, лишившимся возможности продолжать заводские или рудничные работы от увечья, полученного на этих работах, а также вдовам и сиротам умерших, должны производиться за счёт завода пенсии. Горный Совет 16 ноября 1863 года предложил руководиться прежними правилами впредь до издания особого закона, на что последовало согласие министра финансов.
Нормы пенсий были таковы:
самим пострадавшим рабочим выдавалось —
от 1 рубля 87 копеек до 72 рублей в год
и провиант —
женатым — по 4 пуда (65,52 кг) и на детей по 1 пуду (16,38 кг) на каждого;
вдовам рабочих выдавалось —
от 1 рубля 72 копеек до 21 рубля в год
и провианта — 2 пуда (32,76 кг) в месяц;
дочерям рабочих — деньгами от 1 рубля 72 копеек до 10 рублей в год.
В 1894 году один рабочий, получивший увечье на казенном горном заводе, предъявил в местном окружном суде к заводоуправлению иск о выдаче ему взамен назначенного горным начальством пособия в размере 3 рублей 75 копеек в год и 5 пудов* муки (81,9 кг) в месяц —вознаграждения в сумме, необходимой для полного обеспечения его. Окружной суд признал, что положение Горного Совета 16 ноября 1863 года для суда необязательно и обязал заводоуправление выдавать означенному рабочему по 200 рублей в год деньгами — пожизненно. Это был первый случай, а за ним последовали и другие. Может быть это обстоятельство ускорило несколько издание того закона, которого рекомендовал дожидаться Горный Совет в 1863 году и который появился лишь через 38 лет в виде временных правил 15 мая 1901 года.
*1 пуд = 16,38 килограмма (примечание)
Если уж казенные предприятия не стыдились выдавать такое, хуже чем нищенское вознаграждение увечным, то чего же можно было ожидать от частных!.. Из 118 золотых приисков Пермской губернии, которым Государственная Земская Управа разослала программы в 1897 году, доставили сведения о пенсиях и пособиях только 11. Из них 8 контор сообщают, что пенсии и пособия ими не выдаются за отсутствием надобности в том, так как "престарелых и увечных рабочих на приисках не имеется" (!), а золотопромышленник Иванов указывает в объяснение этого обстоятельства на то, что в законе нет требования о выдаче рабочим пенсии или пособия. Относительно Олекминского округа Семевский сообщает, что за первую половину 70-х годов он не встретил ни одного упоминания о вознаграждении за увечья.
Что они были не в обычае видно и из того, что местная
администрация даже указывала, что следовало бы установить такие вознаграждения. Между тем, уже правилами 1870 года (§ 14) о найме рабочих на золотые промыслы предписывалась выдача тройной за весь наемный срок платы в случае смерти или тяжелого увечья вследствие непринятия золотопромышленником предписанных в законе мер предосторожности. Эту статью правил 1870 года решено было оставить и при пересмотре в половине 90-х годов правил о найме рабочих на золотые промыслы, несмотря на возражения. Так например, начальник Томского Горного управления Денисов указывал, что вознаграждение рабочего за увечье в размере тройной годовой платы слишком недостаточно. По словам окружного инженера Семипалатинско-Семиреченского округа, тройная плата за год по контракту составит не более 90 рублей для степных округов, что не может обеспечить даже кочевника, получившего такое вознаграждение за увечье. Но как ни скромна сама по себе эта статья правил 1870 года, однако и она обыкновенно игнорировалась; даже некоторые окружные инженеры не знали про её существование...
Достаточно привести несколько примеров, чтобы выяснить, в какой мере страдают рабочие при отсутствии специальной ответственности предпринимателей и общего обязательного страхования. На руднике Вейермана в 1892 году убиты наповал 2 рабочих. После продолжительного торга страховое общество выдало отцу одного — 30 рублей, а жене другого с двумя малолетними — тоже 30 рублей и отправило на родину! На руднике Панченко в 1886 году при работах ударом полного с углем вагона в живот убит молодой вагонщик. Родные получили за смерть убитого 100 рублей от страхового общества, что далеко ниже цен крупного скота на ярмарках в хороший год. На заводе Юза убило на машине рабочего, его жене с 3 малолетними детьми контора выдала единовременное пособие в размере 50 рублей, и так далее!
Вообще, наши предприниматели просто-напросто спускали рабочего с рук, раз он переставал быть пригодным в качестве материала для эксплуатации. "Чуть заболел рабочий, — сообщает знакомый нам Верещинский, — ему сейчас расчёт и чрез гору". Умирают на дороге или на родине. Такая система практикуется по вполне понятным основаниям: "расходов меньше, да и статистики нет"! С больными рабочими — сообщает другой автор* — золотопромышленники поступают гораздо хуже, чем самый жестокосердый человек со своей собакой. Боясь, чтобы рабочий не умер на прииске, ему отдают паспорт и выводят его подальше от приисков в тайгу, предоставляя ему заблудиться и умереть голодною смертью. Бывают ужасные случаи. От очевидцев слышал например, что одного рабочего с гангреной на ноге, истомлённого болезнью и голодом, нашли живого ещё на муравейнике, объедаемого муравьями: он дико выл и стонал неистовым голосом перед смертью. Другого чахоточного отбили от волка, который обкусывал и глодал ему руку в то время, как он был ещё жив, но не мог уже подняться с места в окончательной потере сил от усталости, истомления и голода... — "Рассчитан за болезнью; остался должен столько-то рублей, почему при выздоровлении и должен быть выслан на операции будущего года" — вот обычная формула, которая употреблялась в таких случаях в Енисейской губернии.
*("Отечественные записки", 1875 год, № 7.) - примечание
К. А. Пажитнова (автора)
Мы видели уже те тяжелые, потрясающие душу условия, в которые было поставлено фабрично-заводское население при господстве свободного договора. Те же черты эксплуатации и зависимости наблюдаем мы и при рассмотрении положения рабочих в горнозаводской промышленности за этот период, ибо везде и всюду на заре капиталистической эры свободный договор, свободное соглашение являлось той идеологической оболочкой, под покровом которой на месте упразднённого крепостного права создавались отношения нового рабства под видом сохранения патриархальных связей старого строя. На почве свободного договора создавались контракты, которые за капиталистами обеспечивали права, а на рабочих налагали одни только обязанности. В своих замечаниях (1893 год) на проект правил о найме рабочих иркутский генерал-губернатор Горемыкин констатирует, что контракты "заключались с полным нарушением интересов рабочих, создавая для них, так сказать, кабальное положение. Обыкновенно составляется один общий контракт для значительной массы рабочих, нанимающихся на один или несколько приисков промышленника или К°, которым определяется что рабочие обязуются беспрекословно исполнять все работы, какие будут назначены приисковым управлением, быть в полном повиновении этого управления, увольнения и расчёта до истечения контрактного срока не просить; приисковому же управлению предоставляется полное право во всякое время года всех вместе или каждого порознь из нанявшихся
передавать для работ в другие компании, или же вовсе от работ увольнять, на что претензий и жалоб рабочие приносить не должны и объяснений о причине расчёта требовать ни от кого права не имеют... При заключении такого контракта рабочий, особенно нанимающийся в первый раз, не может уяснить себе самых главнейших условий, каким он будет подчиняться в продолжение срока найма: он не может составить точного представления, какую должен отбывать работу, насколько та или другая работа соответствует его физическим силам и на какой он может рассчитывать заработок, ибо всё это зависит от усмотрения приискового управления, имеющего единственной целью соблюдать только интересы промышленников. Только такими кабальными отношениями, продолжает Горемыкин, можно объяснить часто повторяющиеся в приисковой Сибирской жизни обоюдные жалобы сторон, неповиновения рабочих, нередко целыми массами отказывающихся от работ и создающих так называемые бунты, а отсюда возникает необходимость (?) высылать на прииски воинские команды и подвергать виновных тяжким уголовным наказаниям". Система передачи рабочих с одного прииска на другой широко практиковалась на золотых промыслах, и с самого начала 60-х годов печать не переставала указывать на это явление, как на вопиющее беззаконие. Крепостное право было уничтожено, а крепостные отношения между "свободными сторонами" сохранились! Лишь по закону 1895 года в договорах запрещено было включать условия о
праве заведующего промыслом передавать рабочих другому
нанимателю.
Вот, для образчика, договор К° Промышленности 1878 и 1883 годов применительно к данному пункту: "Если управление найдет нужным передать кого-либо из нас или всех, по излишеству нанятых для работ или по невыгодности промыслов, к работам в другие К° К°, но только в здешней Олекминской системе, то мы не должны в том спорить и обязуемся перейти безотговорочно и исполнять работы и у других владельцев также с должным старанием, но получать плату и содержание согласно сего контракта". В некоторых договорах устанавливается лишь сохранение обязанностей рабочих, а об обязанностях новой К° не упоминается. Наряду с упоминанием о праве К° передавать рабочих другим золотопромышленникам всегда устанавливается и право управления рассчитать рабочих, когда ему вздумается, между тем как рабочие обязаны непременно оставаться до окончания срока найма. По договору К° Промышленности 1870 года, если бы рабочие "почему-либо (!) оказались бесполезными (!) для прииска", то промысловое управление вправе уволить их "во всякое время с отнесением на счёт их убытков, какие от того произойти могут". В контракте золотопромышленника Плетюхина 1889 года заключается 4 совершенно не сходных один с другим договора, причем рабочие обязываются исполнять тот из них, какой будет угодно выбрать хозяину.
Контракты, говорится в донесении 1872 года Олекминского горного исправника Лукьянова, по общему сознанию требуют изменения с непременным уравнением, по возможности, прав и обязанностей нанимателей и нанимающихся. Доселе права на стороне капитала и силы, которые эксплуатируют труд. Не раз приходилось слышать, что если хозяин исполнил относительно рабочего обещанное им (по контракту), то последний должен идти на работу, если бы пришлось ему и умереть на другой день...
------------------------------------------------------------------------------
ОТДЕЛ II. Горно-заводские рабочие
ГЛАВА V. Медицинская помощь, обеспечение пострадавших рабочих. Рабочие контракты (ОТДЕЛ II. Горно-заводские рабочие. Часть I. Период свободного договора)
--------------------------------------------------------------------
К. А. ПАЖИТНОВ
ПОЛОЖЕНИЕ РАБОЧЕГО КЛАССА В РОССИИ
Издание 2-е, дополненное и исправленное, 1908
Типография товарищества "Общественная Польза", Большая Подъяческая, № 39
--------------------------------------------------------------------
Константин Алексеевич Пажитнов (1879 - 1964) — российский и советский экономист, специалист в области истории народного хозяйства, социально-экономической мысли и рабочего движения в России; член-корреспондент АН СССР (1946). Учёная степень — доктор экономических наук (1935). Учёное звание — профессор, член-корреспондент АН СССР (1946). Награды — Орден Ленина (1954), Орден Трудового Красного Знамени (1945).
Автор около 30 книг и большого количества научных статей по истории рабочего класса, кооперативного движения и общественных идей в России и за границей. В 1906 году опубликовал своё первое исследование "Положение рабочего класса в России", выдержавшее затем ряд изданий.
Следующая публикация
Нет комментариев