Предыдущая публикация
ТАЙНЫ КИНО
Секрет духа Нового года. Почему «не взлетают» сиквелы новогодних фильмов?
«Ирония судьбы, или С лёгким паром», «Чародеи», «Карнавальная ночь»
Одним из главных атрибутов Нового года наряду с салатом «Оливье», ёлкой, мандаринами, подарками и Дедом Морозом считаются новогодние фильмы. Но картин, вызывающих настоящее новогоднее настроение, почти нет — их можно пересчитать по пальцам одной руки. И попытки исправить положение съёмкой сиквелов культовых фильмов только всё портят. Почему же так происходит?
Тут есть один секрет, который, строго говоря, секретом вовсе и не является. О нём не знают только наши кинематографисты. Конкретно — авторы сценариев, демонстрирующие какую-то невероятную слепоту и поистине ослиное упрямство. Впрочем, нельзя исключать и банального невежества.
Дело в том, что рождественские и, как вариант, новогодние истории, должны соответствовать канону. Если ты в него попадаешь, то фильм имеет шансы стать по-настоящему новогодним и культовым. Если нет — извини, ты снял что-то другое, и твой фильм, хоть ты его ежегодно показывай 31 декабря в прайм-тайм, новогоднего настроения вызывать не будет.
Именно так и произошло с очень хорошей картиной «Эта весёлая планета», которую впервые показали 31 декабря 1973 года, и за следующие 30 лет, согласно уверениям режиссёра Юрия Цветкова, демонстрировали в новогоднем эфире 40 раз. Ну и какой результат? Да никакой. Непременным атрибутом главного праздника, без которых Новый год не в радость, стали другие фильмы — «Карнавальная ночь», «Ирония судьбы, или С лёгким паром» и «Чародеи». Между прочим, ту же «Иронию судьбы» в новогоднем эфире СССР показали всего пять раз, а «Чародеев» — вообще два раза.
Но они, до поры толком не попадая в эфир, железно попадали в канон. И потому сложилось странное впечатление, что под Новый год их показывали всегда.
Спасение Рождества
Стало быть, дело не в частоте повторов. А в том самом каноне, который был создан классиком мировой литературы Чарльзом Диккенсом. Его иногда так и называют: «Человек, который придумал Рождество». Именно «Рождественская песнь в прозе», эта сказочная повесть Диккенса, вышедшая в 1843 году, раз и навсегда определила, каким должно быть произведение, гарантированно вызывающее новогоднее или рождественское настроение.
Собственно, смысл повести в преображении героя, которое происходит накануне праздника. Главный герой, Эбенизер Скрудж, знаменит не тем, что он — феерический жмот и скряга. А тем, что он — эталонный, дистиллированный «человек дела». Маньяк, одержимый работой и прибылью, что сделало его и эгоистом, и жмотом, и вообще редкой сволочью. Для него важна только и исключительно практическая польза. Семья? Видал он её в гробу, она только мешает. Любовь? Бесполезная штука, отвлекающая от работы. Добро? Добро бывает в сундуках, и его надо копить, а какие-то там добрые дела — опять-таки лишь помеха, отнимающая время, которое надлежит тратить на «реальное дело».
Одним из главных атрибутов Нового года наряду с салатом «Оливье», ёлкой, мандаринами, подарками и Дедом Морозом считаются новогодние фильмы. Но картин, вызывающих настоящее новогоднее настроение, почти нет — их можно пересчитать по пальцам одной руки. И попытки исправить положение съёмкой сиквелов культовых фильмов только всё портят. Почему же так происходит?
Тут есть один секрет, который, строго говоря, секретом вовсе и не является. О нём не знают только наши кинематографисты. Конкретно — авторы сценариев, демонстрирующие какую-то невероятную слепоту и поистине ослиное упрямство. Впрочем, нельзя исключать и банального невежества.
Дело в том, что рождественские и, как вариант, новогодние истории, должны соответствовать канону. Если ты в него попадаешь, то фильм имеет шансы стать по-настоящему новогодним и культовым. Если нет — извини, ты снял что-то другое, и твой фильм, хоть ты его ежегодно показывай 31 декабря в прайм-тайм, новогоднего настроения вызывать не будет.
Именно так и произошло с очень хорошей картиной «Эта весёлая планета», которую впервые показали 31 декабря 1973 года, и за следующие 30 лет, согласно уверениям режиссёра Юрия Цветкова, демонстрировали в новогоднем эфире 40 раз. Ну и какой результат? Да никакой. Непременным атрибутом главного праздника, без которых Новый год не в радость, стали другие фильмы — «Карнавальная ночь», «Ирония судьбы, или С лёгким паром» и «Чародеи». Между прочим, ту же «Иронию судьбы» в новогоднем эфире СССР показали всего пять раз, а «Чародеев» — вообще два раза.
Но они, до поры толком не попадая в эфир, железно попадали в канон. И потому сложилось странное впечатление, что под Новый год их показывали всегда.
Спасение Рождества
Стало быть, дело не в частоте повторов. А в том самом каноне, который был создан классиком мировой литературы Чарльзом Диккенсом. Его иногда так и называют: «Человек, который придумал Рождество». Именно «Рождественская песнь в прозе», эта сказочная повесть Диккенса, вышедшая в 1843 году, раз и навсегда определила, каким должно быть произведение, гарантированно вызывающее новогоднее или рождественское настроение.
Собственно, смысл повести в преображении героя, которое происходит накануне праздника. Главный герой, Эбенизер Скрудж, знаменит не тем, что он — феерический жмот и скряга. А тем, что он — эталонный, дистиллированный «человек дела». Маньяк, одержимый работой и прибылью, что сделало его и эгоистом, и жмотом, и вообще редкой сволочью. Для него важна только и исключительно практическая польза. Семья? Видал он её в гробу, она только мешает. Любовь? Бесполезная штука, отвлекающая от работы. Добро? Добро бывает в сундуках, и его надо копить, а какие-то там добрые дела — опять-таки лишь помеха, отнимающая время, которое надлежит тратить на «реальное дело».
Сеймур Хикс в роли Эбенизера Скруджа. Кадр из фильма «Скрудж», Великобритания, 1913 год. Фото: Кадр из фильма
Но больше всего он ненавидит Рождество. И тут уж неясно, что же конкретно вызывает у него особо острое разлитие желчи. Может быть, то, что Рождество — квинтэссенция любви, добра и семейных ценностей. А может быть то, что Рождество — это праздник, то есть выходной день. Какие ещё выходные? Вы что, с ума сошли? Дело надо делать! Работать! Я и сам праздновать не буду, и своим подчинённым не дам! А ну-ка чтоб утром в праздник был на рабочем месте как штык, не то вышвырну пинком под зад!
Однако в канун праздника с этим человеком происходят чудеса. И в итоге мы видим совсем другого Скруджа — он опрометью кидается в чуть было не утраченную семью, излучает любовь ко всем окружающим, распускает на каникулы сотрудников, отвалив им щедрую премию, и вообще творит по-настоящему добрые дела. То есть преображается. Превращается из крайне неприятного типа в нормального человека.
Спасение Нового года
Вот это преображение героя — и есть тот самый канон. Без него не получится новогоднего настроения, даже если ты впихнёшь в свой фильм миллион Дедов Морозов и ёлок, или завалишь экран тоннами мандаринов и подарков. Это преображение может быть разным, но оно должно присутствовать хоть в каком-то виде.
В самом деле, что происходит с главной героиней фильма «Карнавальная ночь» Леночкой Крыловой?
Мы с самого начала видим, что она одержима работой и своим статусом. Да, её работа заключается в подготовке новогоднего праздника, но это всё-таки работа. На любовь у неё времени нет. Несчастный Гриша Кольцов, влюблённый в Леночку, ею постоянно отшивается в самой грубой, унизительной форме. Но по ходу дела она меняется. Становится добрее, человечнее, и в финале есть совершенно чёткий намёк, что они с Гришей создадут семью. Любовь. Семья. Новый год.
Но больше всего он ненавидит Рождество. И тут уж неясно, что же конкретно вызывает у него особо острое разлитие желчи. Может быть, то, что Рождество — квинтэссенция любви, добра и семейных ценностей. А может быть то, что Рождество — это праздник, то есть выходной день. Какие ещё выходные? Вы что, с ума сошли? Дело надо делать! Работать! Я и сам праздновать не буду, и своим подчинённым не дам! А ну-ка чтоб утром в праздник был на рабочем месте как штык, не то вышвырну пинком под зад!
Однако в канун праздника с этим человеком происходят чудеса. И в итоге мы видим совсем другого Скруджа — он опрометью кидается в чуть было не утраченную семью, излучает любовь ко всем окружающим, распускает на каникулы сотрудников, отвалив им щедрую премию, и вообще творит по-настоящему добрые дела. То есть преображается. Превращается из крайне неприятного типа в нормального человека.
Спасение Нового года
Вот это преображение героя — и есть тот самый канон. Без него не получится новогоднего настроения, даже если ты впихнёшь в свой фильм миллион Дедов Морозов и ёлок, или завалишь экран тоннами мандаринов и подарков. Это преображение может быть разным, но оно должно присутствовать хоть в каком-то виде.
В самом деле, что происходит с главной героиней фильма «Карнавальная ночь» Леночкой Крыловой?
Мы с самого начала видим, что она одержима работой и своим статусом. Да, её работа заключается в подготовке новогоднего праздника, но это всё-таки работа. На любовь у неё времени нет. Несчастный Гриша Кольцов, влюблённый в Леночку, ею постоянно отшивается в самой грубой, унизительной форме. Но по ходу дела она меняется. Становится добрее, человечнее, и в финале есть совершенно чёткий намёк, что они с Гришей создадут семью. Любовь. Семья. Новый год.
Что происходит с главными героями «Иронии судьбы»?
Примерно то же самое. Женя Лукашин — феерический эгоист и маменькин сынок, который всерьёз опасается создания семьи: «Я уже делал предложение одной женщине. К моему великому изумлению, она согласилась. Но когда я представил себе, что она будет жить в моей комнате, и каждый день мелькать у меня перед глазами... Туда-сюда, туда-сюда... Я не выдержал... »
Надя Шевелёва если и лучше, то самую малость. Она живёт по инерции, к Ипполиту нежных чувств не испытывает, а создать с ним семью планирует из чисто прагматических соображений. Ну, потому что вроде как надо. А по ходу дела происходит что? Правильно. Оба героя преображаются, отбрасывают эгоизм и прагматику. Любовь. Семья. Новый год.
Примерно то же самое. Женя Лукашин — феерический эгоист и маменькин сынок, который всерьёз опасается создания семьи: «Я уже делал предложение одной женщине. К моему великому изумлению, она согласилась. Но когда я представил себе, что она будет жить в моей комнате, и каждый день мелькать у меня перед глазами... Туда-сюда, туда-сюда... Я не выдержал... »
Надя Шевелёва если и лучше, то самую малость. Она живёт по инерции, к Ипполиту нежных чувств не испытывает, а создать с ним семью планирует из чисто прагматических соображений. Ну, потому что вроде как надо. А по ходу дела происходит что? Правильно. Оба героя преображаются, отбрасывают эгоизм и прагматику. Любовь. Семья. Новый год.
Ну а «Чародеи» в этом плане вообще эталон. Там есть и чудеса, и сразу несколько таких вот преображений.
Кто делает Алёну Санину бессердечной карьеристкой и эгоисткой? Её начальник, Кира Шемаханская — она как раз из породы «людей дела», работа для неё превыше всего, она даже свою личную жизнь приносит ей в жертву.
А что в финале?
Помните фразу: «Да это не институт, а дворец бракосочетаний какой-то!» Да, именно. И Алёна Санина, и Кира Шемаханская преображаются. Любовь. Семья. Новый год.
Кто делает Алёну Санину бессердечной карьеристкой и эгоисткой? Её начальник, Кира Шемаханская — она как раз из породы «людей дела», работа для неё превыше всего, она даже свою личную жизнь приносит ей в жертву.
А что в финале?
Помните фразу: «Да это не институт, а дворец бракосочетаний какой-то!» Да, именно. И Алёна Санина, и Кира Шемаханская преображаются. Любовь. Семья. Новый год.
Попытки создать сиквелы этих культовых фильмов провалились именно по той причине, что сценаристы просто проигнорировали канон. Но зрителя не проведёшь. Зритель не увидел в новогодней вроде бы истории самого важного — новогоднего духа. И проигнорировал сиквелы — им уже никогда не стать культовыми. А смотреть старые фильмы не надоест, потому что не может надоесть преображение эгоиста и бессердечного типа в нормального человека, для которого важно самое главное. Любовь. Семья. Новый год.
Следующая публикация
Комментарии 2