Предыдущая публикация
______________________
СИМВОЛ КРЕСТА (часть 2)
Хазрат Инайят Хан
Люди часто делили мир между двумя духовными началами: малая часть человечества – Богу, а большая часть человечества – Сатане, предполагая владычество духа Сатаны даже более обширным, чем владычество Бога. Но если постичь значение слова "Сатана", станет видно, что это дух заблуждения, который собирался и накапливался в человеке с момента его прихода на землю, это нафс, который действует как Сатана, сбивая его постоянно с пути и закрывая глаза его сердца для света истины. Как только в жизни человека происходит переворот, как только он начинает глубже вглядываться в жизнь, как только он начинает приобщаться к добру, не только получая, но и отдавая его, как только он начинает радоваться не только симпатии со стороны окружающих, но и собственной симпатии к ним, тогда наступает время, когда он начинает видеть этот дух Сатаны отделенным от своего подлинного изначального существа, стоящим пред ним, постоянно в конфликте с его врожденной силой, свободой и наклонностями; и тогда он видит, что иногда он может делать то, что желает, а иногда этот дух овладевает им и не позволяет ему делать то, что он хочет. Иногда он обнаруживает себя слабым в этой борьбе, а иногда обнаруживает себя сильным. В итоге получается, что, когда он находит себя сильным в этой битве, он благодарен и удовлетворен, а когда он находит себя слабым в ней, он раскаивается и стыдится и желает изменить себя.
Именно в это время наступает новая эпоха в жизни человека, с этого момента существует постоянный конфликт между ним самим и тем духом, который есть его эго. Это именно конфликт, это своего рода препятствие для его врожденного характера, его врожденной склонности творить добро и справедливость; и он постоянно сталкивается с этим духом, потому что тот был сотворен в его собственном сердце и стал частью его существа.
Это очень цельная и материальная сущность, настолько же реальная, насколько человек ощущает реальным себя самого, зачастую даже более реальная, и нечто внутри него, в глубинах его существа, тщательно прикрыто этой сущностью. И этот постоянный конфликт между его подлинным, изначальным "Я" и этим "я", которое препятствует духовной эволюции человека, изображается в форме креста.
Этот крест человек несет по пути своего совершенствования. Грубые страсти, любовь к комфорту и удовлетворение от гнева и раздражения – это то, что он должен побороть в первую очередь, и, когда он побеждает это, следующее, с чем ему приходится столкнуться, оказывается еще более неуловимым врагом его самого в его уме: чувствительность к тому, что говорят другие, к мнению других о себе. Он стремится знать мнение каждого о себе, или – что кто-либо говорит против него, или – не потерпели ли его достоинство или положение какого-либо ущерба. Здесь снова тот же враг, нафс, занимает другую позицию, и происходит распятие на кресте, пока идет борьба с этим нафсом, до тех пор, пока не приходит понимание, что в созерцании Бога не существует никакого "я".
Это и есть подлинное распятие; но вместе с ним приходит еще одно, которое всегда сопутствует ему и которое каждая душа должна испытать, ибо совершенство и освобождение каждой души зависит от этого. Это распятие той части человеческого существа, которую человек создал в себе и которая не является его подлинным "Я", хотя в процессе продвижения всегда кажется, что человек распинает себя.
Таинство распятия заключается в исчезновении – в уничтожении не настоящего, а ложного "я", ложного представления о себе, которое человек всегда лелеял в своем сердце и которому позволял мучить себя на протяжении всей своей жизни. Разве мы не видим этого среди наших друзей и знакомых? Те, кто привлекает нас, и те, кого мы любим и кем глубоко восхищаемся, всегда обладают одним-единственным качеством, которое действительно может нас привлечь: индивидуальностью. Дело не только в том, что их самоотверженность притягивает нас, а в том, что то, что отталкивает нас в жизни окружающих, – это не что иное, как чрезмерная раздутость нафса или, иначе говоря, плотность и тяжесть того самосозданного духа, или эго.
Учение Христа, когда он сказал: "Блаженные нищие духом", – мало кем понято. Он имеет в виду не нищих божественным духом, а нищих тем самосозданным духом; и те, кто нищ этим самосозданным духом, богат духом божественным. Поэтому можно назвать нафс духом плотности; но более подходящее слово – эго.
Всегда существуют две тенденции: одна – к искренности, другая – к лицемерию и лжи. Они постоянно действуют вместе. Ложь и правда всегда существуют бок о бок в жизни и природе. Там, где есть настоящее золото, есть и фальшивое, где есть подлинный бриллиант, есть и поддельный бриллиант; где есть искренние люди, есть и лицемерные; и в каждом аспекте жизни – в духовной сфере, в овладении знанием, в искусстве или науке – мы можем увидеть как искренность, так и лицемерие. И единственный способ узнать подлинное духовное развитие – понять степень самоотверженности, потому что, как бы человек ни притязал на духовность и ни желал быть благочестивым или набожным или добродетельным, ничто не может скрыть его истинную природу. Поскольку эго постоянно стремится выскочить наружу, оно будет выпрыгивать из-под его контроля, и если он лицемерен, он не сможет скрыть это. Так же, как фальшивый бриллиант, как бы он ни сверкал, оказывается тусклым в сравнении с настоящим и, будучи испытан и проверен, будет удостоверен как подделка, так и подлинное духовное продвижение должно подтверждаться личностью души. Именно личность удостоверяет, коснулся ли человек той более обширной сферы, где "я" не существует.
Следующую и еще более великую мистерию креста можно проследить в жизни посланников, пророков, святых. Прежде всего, никто не войдет в царство Божие, кто не был распят. В своей поэме великий персидский поэт Ираки рассказывает нам, как он пришел к воротам Возлюбленного и постучал в дверь и голос ответил: "В этом жилище нет места для кого-либо еще. Возвращайся туда, откуда ты пришел", – и он вернулся обратно. Затем, после долгого времени и после прохождения через процесс несения креста и, будучи распят, он пришел снова, на этот раз исполненный духа самозабвения, и постучал в дверь, и пришло слово: "Кто ты?", – и он сказал: "Ты единственный, ибо никого больше не существует, кроме Тебя". И Бог сказал: "Войди в это жилище, ибо теперь оно принадлежит тебе".
Именно это самозабвение, когда даже мысли о своем "я" больше не возникает, когда оно мертво, и есть осознавание Бога. Этот дух в некоторой степени можно найти в простом любящем и возлюбленной, когда один человек любит другого всем сердцем. У того, кто говорит: "Я люблю тебя, но лишь до определенного предела; я люблю тебя, но я даю тебе шесть пенсов и оставляю шесть пенсов себе; я люблю тебя, но сохраняю определенную дистанцию, я никогда не подойду ближе; мы – два отдельных существа", – его любовь смешана с его "я". До тех пор, пока это существует, любовь не выполняет в полной мере свою работу. Любовь завершает свое дело, когда она расправляет крылья и скрывает "я" человека от его собственных глаз. Это момент, когда любовь свершается. И то же происходит в жизни святых, которые любят Бога, не только заявляя или демонстрируя это, но до такой степени, что забывают себя. Это такое состояние осознавания существа, которое может быть названо крестом.
Но затем такие души имеют крест везде; каждый шаг, который они делают, есть крест, распятие. Хотя они живут по преимуществу в мире, в мире, полном лжи, полном обмана, вероломства и эгоизма, каждый шаг, который они делают, все их поступки, все, что они говорят или думают, доказывает, что их глаза и сердца открыты чему-то такому, что отличается от того, на что смотрит мир. Это постоянный конфликт. Жить в мире, жить среди людей мира и все же смотреть на жилище, которое иное. Даже если они пытаются говорить об этом, они не могут. Слова не в силах выразить истину; язык слишком неадекватен, чтобы дать реальное представление об отдаленной истине. Как сказано в Ведах, мир есть майя. Майя означает нечто нереальное; для этих душ мир становится в высшей степени нереальным, как только они начинают видеть реальность, и, когда они сравнивают мир с этой реальностью, он кажется даже еще более нереальным. Ни одно обычное существо не в состоянии представить себе, до какой степени этот мир обнажает свою суть в их глазах.
Те люди в мире, которые являются хорошими, но еще не достигли духовного совершенства, которые чувствительны, нежны, добры, видят, как обходится с ними мир, как их не понимают, как все лучшее забирают эгоисты, как тот, кто великодушен, должен давать все больше и больше; как тот, кто служит, должен служить все больше и больше, как тот, кто любит, должен любить все больше и больше; и все же мир не удовлетворен. Какой раздражающей является жизнь для таких людей! И подумайте о тех, кто достиг такой степени осознания, когда возникает огромная пропасть между реальностью и нереальностью, чей язык, когда они достигают этого осознания, становится непонятен, так что они вынуждены говорить на языке, который не является их собственным, и говорить нечто отличающееся от того, что они осознают. Это больше чем крест. Не только Иисусу Христу пришлось нести крест; каждый учитель, чей удел – передать послание, имеет свой крест.
Но тогда могут спросить, почему учителя человечества, приходившие на протяжении всех веков и обреченные нести такой крест, не уходили в леса, в пещеры, в горы, почему они оставались в мире? Руми создал прекрасный образ этого. Он рассказывает, почему мелодия тростниковой флейты так глубоко проникает в наши сердца. Это, он говорит, потому, что сначала флейта срезается с ее родного стебля, а затем делаются дырочки в ее сердце, так что сердце разбивается, и она начинает плакать. И то же самое происходит с духом посланника, с духом учителя: благодаря несению и претерпеванию креста, его "я" становится, как тростник, пустым. Это дает возможность музыканту играть свою мелодию; когда "я" становится ничем, музыкант использует его, чтобы сыграть свою мелодию. Если бы внутри еще что-нибудь оставалось, музыкант не смог бы использовать его.
Бог говорит с каждым, не только с посланниками и учителями. Он говорит ушам каждого сердца, но не каждое сердце слышит Его. Его голос громче грома, и Его свет ярче солнца – если только можешь слышать его, если только можешь видеть. Чтобы услышать и увидеть, человек должен убрать эту стену, эту преграду, которую он сделал из своего "я". Тогда он становится флейтой, на которой божественный Музыкант может играть музыку Орфея, способную очаровать даже сердце камня; тогда человек восходит с креста в жизнь вечную.
Следующая публикация
Нет комментариев