Предыдущая публикация
Комната старинных ключей.
47.
Давид Романович открыл компьютер и быстро просмотрел закладки. Твиттер, Фейсбук, Живой Журнал… Так он и думал. Алексей везде оставил новые сообщения. Здесь кратко сообщал, что завтра едет на
рок -концерт, тут расписал преимущества айфона, там затеял пикировку с другим пользователем (похоже, девчонкой).
Значит, ничего не поменялось. Его сын по-прежнему торчит в социальных сетях.
Давид в ярости захлопнул ноутбук. Он ведь нашел ему работу, и неплохую работу! На нее претендовали десятки молодых людей, каждый из которых заслуживал ее больше Алексея. Но досталось место его бестолковому, ленивому сыну.
А тот не желает ударить палец о палец. И проводит время в болтовне с такими же, как он, никчемными идиотами.
Давид несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. «Успокойся, дорогой, успокойся… Анжей подберет ключ, и все наладится».
Но в глубине души он в это не верил.
Давид Романович женился тридцать лет назад на молодой стеснительной девушке. Нина была пышногрудой, с тяжелыми бедрами и тонкой, в рюмочку, талией: мечта, а не женщина.
Правда, Давиду нравились совсем другие: верткие, тонкие, рыжие, с бесстыжими козьими глазами. Они волновали кровь и пробуждали желание. Но в жены он выбрал послушную тихую Нину.
Нина происходила из хорошей семьи. Женщины ее рода всегда рожали много сыновей. Сама она была единственной сестрой пяти братьев. Давида такое соотношение полностью устраивало.
Он мечтал о мальчишках. Из него получится отличный отец! Он будет гонять с ними зимой в хоккей, а летом кататься на велосипедах и плавать. Они научатся стрелять из лука, драться, добиваться своего. Он будет гордиться своими сыновьями!
На первом году брака Нина родила девочку. Ребенок получился до смешного похожий на Давида: черноглазый, с волнистыми волосами и таким же орлиным носом с тонкими ноздрями. Но отец был слишком огорчен, чтобы это заметить. Дочь! Дочь, а не сын! Что толку с девчонки?
Второго ребенка он ждал как подарка небес. Возил жену по врачам, проводил без очереди мимо тусклых беременных теток, провожавших их завистливыми и ненавидящими взглядами. Но Давид плевать на них хотел. Чтобы его жена, вынашивающая сына, сидела рядом с ними? Никогда. А вдруг инфекция! Вдруг заразная болезнь! Он договаривался с врачами, платил мимо кассы и шел рядом с женой как победитель.
Родилась девочка. Хорошенькая здоровая девочка, еще одна копия отца.
Давид напился. На поздравления отвечал заплетающимся языком. А коллегу, по глупости пожелавшему «развести цветник из восьми девиц», обложил такой жаркой бранью, что тот перестал здороваться с Далиани.
Когда девчонки немного подросли, Давид с женой твердо решили родить сына. Они отправились к шаману на Алтай. Шаман был настоящий: он сидел перед шалашом, колдовал над кастрюлькой с травами и по направлению пара высчитывал благоприятные для зачатия дни.
И деньги он с них взял тоже настоящие. Давид расплатился без сожаления и еще сверху добавил немного: на обновление котла.
Нина забеременела. На этот раз все шло иначе, чем первые два раза: у нее не было тошноты, и ее не тянуло на соленое. «Хорошие признаки!» – радовался Давид. Когда же врачи подтвердили, что его жена ждет мальчика, он снова напился – но уже от радости.
Родилась девочка. Давид мог бы поверить в то, что ребенка подменили, если бы сам не помогал принимать у жены роды. Сияя от счастья, он перерезал пуповину, акушерка перевернула ребенка и одобрительно заметила: «Отличная девка получилась, папаша! В рубашонке родилась».
Давид подстерег врача, клятвенно заверявшего их с женой, что будет мальчик. Мальчика показывал аппарат УЗИ, и врач смеялся и говорил: видите, что у него тут? Давид не видел, но верил врачу и тоже смеялся.
«Что ты там у нее нашел?! – орал Давид на весь больничный коридор и наскакивал на врача. – Что увидел, если это девка?!» Бледный врач пятился и лепетал про допустимый процент ошибок. В конце концов Давида Романовича вывела охрана.
Три девочки подрастали в семье Далиани. Рослые, красивые, они и мастью, и характером пошли в отца. Летом носились на велосипедах, зимой на катке могли дать десять очков вперед любому мальчишке. Старшая увлеклась единоборствами, средняя бредила лошадьми и пропадала на конюшне, младшая выбрала художественную гимнастику и с восьми лет не вылезала из соревнований.
Давид не замечал успехов ни одной из дочерей. Он страдал по несбывшемуся сыну, который мог быть прекрасным наездником. Или гимнастом. Или побеждать в соревнованиях по айкидо.
Девочки обожали отца. Мягкая добросердечная мать не была для них авторитетом. Они любили ее, но не старались ей ничего доказать. Давид – другое дело: умный, напористый, предприимчивый, жесткий. Каждая из сестер старалась заслужить его одобрение. Победить, добиться своего, стать первой.
Он не видел, сколько усилий они прилагают для этого. А результат его не слишком интересовал. Если бы все три дочери сидели дома, вязали и читали книжки, для него бы ничего не изменилось.
И вдруг Нина снова забеременела. Давид уже ничего не ждал. И к словам врача, разглядевшего на УЗИ мальчика, отнесся пренебрежительно. Он уже знал цену их заверениям.
Когда ребенок родился, Давида не было рядом с женой. Он в соседней стране заключал важный контракт. И на звонок не ответил: шли переговоры, ему было не до новостей о четвертой девочке.
Он сам перезвонил жене вечером. И от всегда заискивающей, робкой Нины услышал неожиданно сухое:
– Дождался ты, Давид. Сын у нас родился.
Мальчика назвали Алексеем. Алексей в переводе с греческого «защитник». Давид не сомневался, что его сын будет именно таким.
Сложности начались со школы. Мальчик рос вялый, ничем не интересующийся. Читать начал поздно и делал это нехотя, из-под палки. Он не был ни медлительным, ни болезненным, но отставал от других детей. Ему просто не нравилось учиться. Нина каждый вечер корпела с ним над домашними заданиями. Она была терпелива и ласкова, но даже у нее опускались руки от безразличия и лени мальчика.
Никаких увлечений у него не нашлось. Давид пытался мастерить с сыном модели кораблей, но Алексею это быстро надоело. Давид бегал запускать воздушных змеев, но мальчик зевал и через пять минут уходил. Спорт терпеть не мог. Мечта Давида кататься с сыном на коньках или на лыжах так и не исполнилась. Алексей ревел, кричал, возмущался, швырял палки в снег, но не ехал.
Притом он был здоров. Давиду было бы легче, если бы сыну поставили какой-нибудь диагноз. Но два лучших педиатра в городе, обследовав Алешу, объяснили, не сговариваясь: у мальчика такой характер, никакого отклонения от нормы здесь нет. «Да, как правило, дети любопытны и подвижны, – сказал первый из профессоров, поглаживая бороду. – Но бывают исключения. Вам остается только понять и принять вашего мальчика таким, какой он есть».
48.
«Могут быть сложности с социализацией, – предупредил второй. – Постарайтесь найти для него занятие по душе. В идеале оно должно стать его будущей профессией».
Легко сказать – занятие по душе. Больше всего Алеше нравилось бездельничать. Он мог часами валяться на полу, слушая музыку. Лучшей компанией считал телевизор. Для обучения сына английскому Давид купил хороший компьютер и нашпиговал его самыми продвинутыми программами. Вместо английского Алексей освоил игры. Теперь по вечерам из его комнаты доносились пальба и рычание инопланетных монстров.
Чем старше становился сын, тем ярче в нем проявлялось все то, что Давид Далиани презирал в мужчинах. На его глазах вырастал трусоватый, инертный подросток, предпочитавший компьютер любому другому досугу. Хватаясь за соломинку, Давид предложил ему пойти на курсы программистов. Алексей отказался: «Скучно. Не хочу».
Старшая дочь убедила отца поговорить с психологом. Одному богу известно, какое усилие пришлось сделать над собой Давиду, но он послушался ее совета.
Выслушав его, психолог заявил, что не видит у подростка никаких проблем. Проблемы есть у Давида: сын не соответствует его ожиданиям.
«Правильно, – мрачно ответил Давид, который и без психолога прекрасно это понимал. – И что с этим делать?»
«Понять, что он другой», – сказал психолог.
«Я это понимаю, – согласился Давид. – И мне этот другой не нравится. Другим тоже можно быть по-разному. Представьте, что у вас вместо сына – крокодил. В аквариуме. И что вам с этим делать?»
«Искать в нем положительные черты, – не задумываясь, ответил психолог. – Ваше зрение избирательно. Вы оцениваете только те области, где мальчик не совпадает с вашим образом идеального сына. Попробуйте посмотреть на него целиком».
«И что я должен увидеть?»
«Например, что он добрый. Неглупый. Что он помогает матери. Что у него богатая фантазия. Заставьте себя посмотреть на Алексея как на постороннего человека, а не как на своего сына. Это кажется вам смешным? Но далеко не каждый родитель способен на это».
Давид Романович подошел к вопросу практично. Он решил, что если уж выложил за прием у психолога круглую сумму, то глупо было бы не воспользоваться его советом. Хотя бы попытаться.
И он попытался.
Однако и тут его ждало разочарование. Добрый? Нет. Зла не делает, но и добра тоже. Умный? Может быть, но только тщательно это скрывает. С богатой фантазией то же самое. Где оно, это богатство? В чем оно проявляется? Или заперто в черепной коробке, как сокровище в пещере, которое никому не увидеть?
Все положительные черты, которые Давид находил в сыне, получались с частицей «не». Не пьет, не курит, не ворует. Не развлекается с девушками. Хотя лучше бы развлекался… Не наркоман, слава богу.
И все?
Получалось, что все. Не за что уважать сына. Нечем гордиться в нем.
Давид вызвал сына на разговор.
– Алеша, чем ты хочешь заниматься? В жизни, я имею в виду?
Парень пожал плечами.
– Да ничем.
– Что значит – ничем? – закипел Давид. – А жить на что будешь?
– Уж как-нибудь заработаю.
– Чем?! Ты же ничего не умеешь!
– Дворником пойду, – огорошил Алексей. – Нормальная работа. Маши себе метлой, зимой лед коли да снег убирай.
Давид взялся за сердце.
– Слушай, – тихо сказал он, – а у тебя какие-нибудь цели, стремления есть?
– Да ладно, пап!
– Нет, постой! Я серьезно тебя спрашиваю. Вот скажи, чего ты хочешь? Ты с утра до вечера сидишь в интернете, болтаешь с незнакомыми людьми. Игры свои с ними обсуждаешь. Машины, которых у тебя нет. Девушек, которые тебя никогда не полюбят.
– Откуда ты знаешь…
– Что не полюбят? В зеркало посмотри.
– …О чем я в сети общаюсь.
– Так ты и не скрываешься. С утра позавтракал, в институт сходил для порядка, чтобы мы с матерью тебя не пилили, и за компьютер. И ведь там для тебя тоже ничего особенно привлекательного нет. Ты только убиваешь время. Неужели нет ничего, на что тебе хочется его потратить?
– А сам-то ты на что его тратишь? – огрызнулся уязвленный Алексей. – На пахоту с утра до вечера? На твоих совещаниях такой мат-перемат стоит, что грузчики отдыхают. У тебя не люди, а сплошной функционал. Из меня хочешь такого же сделать?
– Уже не хочу, – честно сказал Давид. – Но хоть какой-то человек может из тебя получиться?
– А я кто, по-твоему?! – с вызовом поинтересовался Алексей.
– Ты – биомасса!
После этой стычки они долго не разговаривали. Пока Давид, немного успокоившись, не заставил себя прийти к сыну и предложить ему хорошее место.
– Будешь под Николаем Петровичем работать, – обещал он. – Постепенно войдешь в курс дела. У него многому можно научиться: он профи, каких мало.
Алексей не выразил энтузиазма. Но все-таки согласился.
И вот теперь Давид в социальных сетях отслеживает активность сына. За прошедшие сутки Алексей только и делал, что болтал о пустом. Он провел в интернете восемь часов.
– Ничтожество, – прошептал Давид Романович. – Полное ничтожество.
Что бы там ни говорил психолог, есть и такие люди – никудышные, ничего собой не представляющие. И они тоже чьи-то дети. Выходит, ему, Давиду Далиани, не повезло.
Что же теперь – смириться? Но Алексей его сын! Он его любит, в конце концов! Он не может позволить, чтобы все усилия, вложенные в этого мальчишку, ухнули в никуда!
– Я из тебя сделаю человека! – пробормотал Давид. – Дворником он хочет быть… А я, значит, отец дворника?! Разбежался, пакость эдакая.
Электронная почта пискнула – в ящик свалилось письмо. Давид открыл его. Писала старшая дочь: Мария победила в международных соревнованиях, звонила из Германии, она счастлива. Перезванивать ему не стали, потому что он запретил отвлекать его. Но за Машиной победой стоит большая работа. Ей будет очень приятно, если отец оценит это!
Давид отбил безучастное поздравление, закрыл программу.
Через минуту он уже не помнил, о чем писала ему дочь. Все его мысли были о сыне. И о том, что у Ковальского есть то, что может ему помочь.
* * *
Полина бродила по дому, чувствуя себя привидением. Ходит неслышно, пугает гостей страхолюдным обликом, но вреда не причиняет.
После того, что случилось накануне, Ковальский запретил ей работать. У Полины диагностировали легкое сотрясение мозга – и не нашли ни одной сломанной косточки.
– Крепкая вы девушка, – с видимым удовольствием сказал хирург, закончив осмотр. – И везучая.
«Это не я везучая, – хотела сказать ему Полина. – У меня не получилось бы выбраться оттуда самой. Это все Василий».
Продолжение...
Следующая публикация
Комментарии 1