Предыдущая публикация
Опасная игра бабули.
25.
На следующее утро я просыпаюсь поздно от щелканья ножниц Арчи Фойла, обрезающего изгородь. В окно бьет солнце, и я рада, что вчера успела купить в секонд-хенде Касл-Нолла юбку и футболку. Юбка из толстого вельвета, абсолютно не подходящая для летней жары, зато у нее большие карманы и шикарный темно-зеленый цвет, идеально гармонирующий с потрясающей свободной футболкой. Похоже, она на самом деле из шестидесятых – изображение группы «Кинкс» почти выцвело.
Я заскочила в магазин, пока Роуэн Крейн ждал меня за столиком. Верный своему слову, детектив позволил мне дочитать дневник, почти не обращая на меня внимания, пока сам сосредоточился на своих бумагах. Еда в пабе оказалась на удивление вкусной, и мы почти не замечали друг друга. Я уже многие годы так не расслаблялась в присутствии мужчины.
Уолтер Гордон тоже заглянул в паб, но лишь кивнул нам с Крейном и занял столик в углу. Садясь, он поморщился, вытащил из кармана пузырек с лекарством и проглотил несколько таблеток. Весь вечер он пил только воду и кофе и ничего не ел. Не знаю, зачем он вообще пришел, разве что чувствовал себя одиноким и ему нравилась атмосфера.
Единственным минусом вечера с Крейном было то, что я делала слишком много заметок и долго перечитывала первые записи, поэтому не успела дочитать дневник до конца. Когда паб уже закрывался, я попросила дать мне чуть больше времени, но детектив был неумолим. Хотя и пообещал вернуть дневник, как только сможет, но я терзалась, памятуя о том, что у меня не так много времени.
Посмотрев в окно, я увидела машину детектива Крейна. Похоже, он не преувеличивал, когда говорил, что полиция будет постоянно присутствовать в поместье.
Кажется, с каждым шагом вперед я лишь сильнее запутываюсь в этом странном лесу предательств и убийств в жизни тети Фрэнсис.
В конце коридора – большая ванная комната, с ванной на «львиных лапах» и огромным выбором разных шампуней и прочих туалетных принадлежностей, и несмотря на тикающие часы, я не могу отказать себе в удовольствии принять ванну. Я выхожу распаренная, источая запах лаванды. Мокрые волосы оставляю распущенными, потому что, высохнув на летней жаре, они превратятся в довольно стильную копну. Та фотография Эмили Спарроу напомнила мне об этом, но, сопротивляясь порыву стянуть волосы в привычный узел, я стараюсь не слишком задумываться о нашем сходстве.
Мне необходим свежий воздух, а еще отвлечься от мыслей, как сильно моя история переплетается с историей Эмили. Выхожу из дома и яростно моргаю от яркого света. Чувствую себя летучей мышью, которую вытолкнули из пещеры. Полночи я разговаривала с мамой по телефону о Реджи Крейне, завещании тети Фрэнсис и, наконец, об Эмили Спарроу.
В типичном мамином стиле она скрывала свои чувства. Узнав о том, что ее настоящая мать, вероятно, Эмили Спарроу, она отреагировала примерно так же, как я на папку своего отца в архиве тети Фрэнсис. Эмили – просто какая-то незнакомка для нее.
Но когда я рассказала ей историю Эмили, рассказала о загадках, которые постепенно распутываются, паузы между словами мамы удлинились, а реакция стала более эмоциональной. Когда я сообщила о том, как тетя Фрэнсис помогла с усыновлением, мама прервала меня и сказала, что ей пора. Полагаю, у нее есть свой способ разобраться с этим.
Я привыкла рассматривать женщин своей семьи как одинокие столпы. Тетя Фрэнсис следила за жизнью соседей из Касл-Нолла, мама затворницей жила в Челси, рисуя свое прошлое. А я, дрейфуя между ними, пытаюсь понять, чью историю рассказываю и чью историю проживаю.
Задумчиво смотрю на стоящий у дома «Роллс-Ройс» и решаю, что могу выполнить несколько важных задач одновременно. Меня так захватили дневник и Эмили Спарроу, что я забыла о расследовании убийства тети Фрэнсис. Саксон, наверное, вырвался вперед, и хотя прошло всего два дня, я чувствую, что время на исходе. Я должна узнать, у кого был доступ к шприцам со смертельной дозой железа. И надо выяснить, как с убийством связаны цветы, потому что я убеждена – связь есть. Плюс еще Арчи Фойл и его темные делишки, которыми его можно шантажировать. Я иду в садовый сарай, надеясь найти его там.
– Ау, – кричу я, сунув голову в дверь. – Мистер Фойл?
– А, еще раз здравствуйте! – улыбается он, выходя из сарая.
– Я хотела узнать, вы умеете водить «Роллс-Ройс», который припаркован у дома? Я надеялась, что кто-нибудь подвезет меня до деревни.
Арчи смотрит на старый автомобиль почти с тоской.
– Конечно, – отвечает он. – Я держу его на ходу для Фрэнсис. Точнее, держал.
Его лицо вытягивается, и я пытаюсь понять, искренне ли он огорчен. А потом прихожу в ужас оттого, что, глядя на каждого, кто был знаком с Фрэнсис, пытаюсь угадать, лжет ли он.
Потом мои мысли снова возвращаются к расследованию.
– Тетя Фрэнсис ездила на нем в деревню? – спрашиваю я.
Арчи смеется:
– Вообще-то нет. После смерти Билла Лероя, который служил в поместье шофером… – Арчи рассеянно вскидывает голову. – Билл был женат на Роуз, вы в курсе?
– Нет, я не знала.
– Ну так вот, после его смерти я иногда садился за руль и присматривал за машиной, но в основном ее водила Бет.
– Машину водила Бет?!
Я представляю, как Бет в винтажном платье и шляпке-таблетке возит Фрэнсис по окрестностям, прямо картинка из фильма. Интересно, что появилось у Бет первым – интерес к платьям из тридцатых или возможность посидеть за рулем машины из тридцатых.
Арчи смеется:
– Да! Не в своих смешных туфлях! Но она очень любила эту машину, и лет десять назад Фрэнсис попросила меня объяснить Бет, что к чему.
– Значит, Бет и повариха, и шофер, и при этом еще хозяйка магазина? Это же куча работы.
– В магазине у нее есть продавцы, но она и сама трудится не покладая рук. А если уж Бет научилась водить «Роллс-Ройс», то и вы сможете.
Я отмахиваюсь от этих слов.
– Не может быть и речи, хотя спасибо за вотум доверия. Но у меня есть кое-какие вопросы о машине, не возражаете?
– Валяйте, – улыбается он.
– Когда мы приехали сюда на встречу с тетей Фрэнсис, капот был открыт. Это вы чинили машину?
– Нет, хотя тоже заметил открытый капот. – Арчи задумывается на секунду. – Если подумать, я не знаю, зачем она возилась с мотором сама, вместо того чтобы позвать меня на помощь. Я же был здесь с самого утра, обрезал розы.
– У нее нет другой машины?
– Раньше был «Мерседес», я подшучивал над Фордом по этому поводу. Потому что, сами понимаете, Форд… – Арчи выжидающе смотрит на меня, но я предоставляю ему самому посмеяться над собственной шуткой. – Ездит на «Мерседесе», да?
Я слабо улыбаюсь и выдавливаю смешок, только из вежливости.
– Ага, примерно так же он это и воспринимал. В общем, я ремонтировал половину машин Касл-Нолла. – Он смеется, на мгновение погрузившись в воспоминания. Я уже поняла, что Арчи Фойл любит поболтать, но его нужно направлять в разговоре, чтобы он не менял тему. – Спросите Уолта Гордона о старом фургоне, я даже его пару раз чинил в незапамятные времена. Вот уж машина, которая многое повидала!
Арчи снова смеется, и мне приходится прикусить губу, чтобы на лице не отразился шок – я вспоминаю слова из дневника тети Фрэнсис о Роуз и Арчи на заднем сиденье той машины.
– Как думаете, вы сумеете починить «Роллс-Ройс»? – спрашиваю я.
– С удовольствием попробую. – Он подходит к пассажирскому сиденью и говорит: – Можно проверить аккумулятор, но я сам его ставил и уверен, что дело не в нем.
Арчи стучит по деревянному ящику, стоящему на длинной металлической пластине с внутренней стороны дверцы.
– Это… Неужели в ящике аккумулятор? – удивляюсь я.
– Нет, в нем надежды и мечты этой машины, – с серьезным видом заявляет Арчи.
Я смеюсь:
– Эта шутка получше.
Арчи ухмыляется, он явно получает удовольствие от того, что я абсолютно не разбираюсь в машинах. Но мне правда хочется понять, потому что это немаловажная деталь – машина тети Фрэнсис сломалась именно в день убийства.
– Давайте, садитесь за руль, посмотрим, что там с двигателем. Нет, не сюда, – останавливает он меня, когда я направляюсь к водительскому месту. – Придется сесть со стороны пассажира.
Мне хочется спросить почему, но Арчи уже открывает капот и наполовину скрывается внутри. Я слышу странный лязг и ругательства, пока он разбирается во внутренностях автомобиля.
Он выныривает обратно и садится рядом со мной.
– Давайте ее заведем, – говорит он.
Арчи дает мне указания, что переключать, и я стараюсь запомнить последовательность действий, чтобы самой завести машину, если понадобится.
Ничего не происходит, и мой энтузиазм немного испаряется.
– Может, дело во мне, – говорю я.
– Чепуха. Ненавижу ошибаться, но придется все-таки проверить аккумулятор.
Арчи направляется к маленькому ящику, на который указал раньше, и возвращается уже через минуту.
– Починил. В этой машине аккумулятор приходится вынимать и заряжать. Видимо, когда я поставил его обратно, то плохо подключил. – Только морщины у него на лбу углубляются, и он озадаченно чешет подбородок. – Может, я просто старею, – неуверенно произносит Арчи.
Он снова показывает мне, как завести машину, и на сей раз «Роллс-Ройс» урчит и набирает обороты, когда я нажимаю на газ. Я радостно вскрикиваю, неожиданно получая удовольствие от того, что сижу за рулем этой большой машины.
– Так, теперь давайте прокатимся, – говорит Арчи.
– Погодите, вы что, хотите, чтобы я его вела?
– Почему бы нет? Если может Бет, и вы сумеете, – ободряюще улыбается Арчи.
– Наверное, вы правы, – говорю я, хотя мной снова овладевает страх. Но я стряхиваю его, потому что уж это я могу освоить. И мне нравится думать, что у меня получится хорошо. Оказавшись в деревне, я как минимум один раз теряла сознание и еще несколько раз испытывала панические атаки. Поэтому я стискиваю зубы и решаю, что изо всех сил постараюсь вести эту проклятую машину как следует. – Итак… мне надо знать что-то еще? – спрашиваю сквозь рев двигателя.
– Ну на сельских дорогах эта машина выглядит смешно. Это же «Роллс-Ройс Фантом II», он принадлежал отцу покойного мужа Фрэнсис. Так что постарайтесь его не разбить. Он довольно дорогой и входит в наследство.
– О боже, только не надо об этом, – стону я. – Давайте прокатимся до поворота на вашу ферму, хорошо?
Арчи мрачнеет:
– Лучше до деревни. Мне и самому там кое-что нужно.
Чертыхаясь, я несколько минут борюсь со сцеплением и коробкой передач. Совсем не похоже на «автомат» в машине Дженни – единственной, которую я водила после сдачи экзамена. Арчи, кажется, в восторге от происходящего. Наконец мне удается понять принцип переключения передач в этой машине, и мы начинаем медленно катиться по дороге. По мере того как огромный дом уменьшается позади, у меня как будто отнимают спасательный круг, и я чувствую себя за рулем еще более крошечной. Но когда у меня начинает получаться, я испытываю чувство выполненного долга и вскоре и впрямь начинаю наслаждаться поездкой.
– Как я понимаю, тетя Фрэнсис забрала вашу ферму, – говорю я.
– Ну она то отдавала ее, то забирала, – отвечает Арчи, глядя в окно на окружающие просторы, и в его голос внезапно закрадывается обида.
– Все это немного запутано.
Приближается поворот с указателем «Ферма Фойла», и я внезапно принимаю решение. Быстро выкручиваю неповоротливый руль, и вот мы уже трясемся в сторону фермы.
– Эй! А как же деревня? – восклицает Арчи. Он явно раздражен, но не сердится.
– Я просто очень хочу увидеть вашу ферму! – с энтузиазмом и легкостью отвечаю я.
Мне и правда надо ее увидеть, и в основном потому, что Арчи, похоже, старается избегать ее. А еще я хочу поговорить с Миюки, главным ветеринаром Касл-Нолла.
Но когда мы останавливаемся у дома, рядом с живописной водной мельницей и ручейком с утками, все эти мысли вдруг улетучиваются. Я думаю только о компании подростков, которым велели держаться подальше от этого дома. О ссоре, раскрытом секрете и стрельбе из револьвера. И о маме, тогда еще не рожденной, спрятанной под украденным пальто, которое сорвала обиженная подруга.
Голос Арчи вырывает меня из мыслей:
– Тогда входите, – устало говорит он. – Я поставлю чайник.
Я смотрю на парники рядом с домом, поджаривающиеся на солнце как огромные гусеницы. За ближайшим стоит амбар, и женщина в крепких сапогах ведет к нему лошадь из фургона.
– Было бы здорово, – отзываюсь я, не сводя глаз с сарая. – Это подруга вашей дочери? Я с удовольствием бы с ней познакомилась.
Арчи кивает и настороженно смотрит на Миюки.
– Идите поздоровайтесь, а когда захотите выпить чаю, заходите через боковую дверь. Только не входите в теплицы, там очень хрупкая экосистема.
Он исчезает в доме.
Направляясь к амбару, я обхожу первую теплицу, но останавливаюсь, заметив, что растет между ними.
Кусты белых роз на длинных стеблях выглядят великолепно под летним солнцем. Глядя на стебли, я чувствую зловещий холодок. Они такие же, как те, с иглами, в этом я уверена. Кто бы ни послал тете Фрэнсис розы, они выросли на этой ферме.
Осторожно ступаю между кустами, и тут меня замечает Миюки. Она машет рукой, и я с трудом избавляюсь от напряжения на лице, делано улыбаюсь и машу в ответ.
– Вы Энни Адамс, – говорит она, когда я подхожу ближе.
Это не вопрос, да и нет нужды спрашивать. Учитывая связь Бет с поместьем Грейвсдаун, неудивительно, что она знает, кто я.
– Привет, приятно познакомиться. – Она не представилась, но я рада, что мы не притворяемся, будто не знаем, кто мы есть. – Миюки, верно?
Она кивает и проводит густой щеткой по крупу гнедой кобылы.
– Ваш пациент? – спрашиваю я.
Понятия не имею, как перевести разговор на инъекции железа. Я едва сдерживаю желание вбежать в амбар и тщательно все осмотреть. Но внутри не видно ничего подозрительного, только стойла, много сена и висящие на стенах седла.
После моего неуклюжего вопроса Миюки поднимает бровь, но все равно отвечает:
– Нет, это моя лошадь. Я в основном посещаю пациентов на дому. А сама клиника вон там. – Она мотает подбородком в сторону двери. – В ней я могу при необходимости проводить операции. Там все по последнему слову техники.
Я уже открываю рот, чтобы спросить, нельзя ли взглянуть, но девушка многозначительно смотрит на меня, и я резко захлопываю рот.
– Я понимаю, почему вы здесь, – говорит она, на удивление весело. – Честно говоря, я уже заждалась.
– В каком смысле?
– Детектив Крейн и Саксон заходили сюда в тот же вечер, когда огласили завещание. А вы немного припозднились, Энни.
Мое лицо каменеет, но я надеюсь, что выгляжу смущенной, а не встревоженной, узнав эту новость.
– Они интересовались инъекциями железа, да? – мрачным тоном спрашиваю я – мне всегда плохо удавалось скрывать чувства.
Миюки опять принимается расчесывать лошадь, которая уже стала тыкать ее мордой, требуя внимания.
– Да. И вам скажу то же самое. Примерно неделю назад к нам вломились, и я слишком поздно об этом сообщила, но уже написала заявление.
– А почему вы не заявили об этом сразу же? – спрашиваю я.
Миюки явно ждала этого вопроса, так что вряд ли я слишком напираю.
Она морщится:
– Если честно, я выбежала из клиники и не заперла ее как следует. Так что в какой-то степени сама виновата. Но, прежде чем вы спросите, да, украли все запасы лекарств для лошадей, включая инъекции железа. Я держу их для раненых лошадей, а использую не так часто. Но тогда я решила, что вору нужен был кетамин.
– У вас есть мысли, кто это мог быть?
– Если б я знала, полиция уже арестовала бы вора. Но это же сельская клиника, я не особо слежу за безопасностью. У меня нет камер, да и в голову не приходит запирать дверь, когда живешь так далеко от людей. Да и деревенские тоже вряд ли о таком заботятся.
У меня опускаются плечи. Если Миюки не лжет, то шансов найти убийцу на основании того, кто имел доступ к препаратам для лошадей, крайне мало. Но это говорит об одном – очень вероятно, что Саксон был прав, и железо, убившее тетю Фрэнсис, получено из этой клиники.
Отсюда появились и розы. Только из-за этого Фойлы вызывают меньше подозрений – не могли же они выбрать сразу два орудия убийства, указывающие на них?
И все же мне кажется, я что-то упускаю. Вспоминаю о выражении лица Арчи чуть раньше – при взгляде на Миюки его буквально прошиб пот. Я благодарю девушку и направляюсь к дому в поисках Арчи. Но когда я чуть не врезаюсь в теплицу, до меня вдруг доходит. Его хмурый вид не имел отношения к Миюки.
Решаю проигнорировать его указания насчет теплиц и направляюсь прямо в «хрупкую экосистему».
А там, оказывается, растут ряды жирной марихуаны.
Почти минуту Арчи молча сидит передо мной. Перед ним дымится чай, но он к нему не притрагивается. Арчи видел, как я выхожу из теплицы – мне следовало заметить, что окна кухни выходят на эту сторону дома, хотя я все равно не остановилась бы.
Арчи просто стоял, глядя на меня в окно, и как ни в чем не бывало пил чай. Мы уставились друг на друга, а потом он жестом пригласил меня войти.
– Вы похожи на хорошего человека, Энни, – говорит он и наконец отхлебывает чай. – Раз мы с Саксоном заключили сделку, будет справедливо, если я предложу ее и вам.
Я едва сдерживаю стон. Ну конечно же, Арчи помогает Саксону, ведь Саксон знает его почти всю жизнь. Не могу представить их друзьями, но наверняка их многое связывает.
– Ладно, – соглашаюсь я. – Мне это интересно. Полагаю, сделка касается фермы? Думаю, вы слышали об условиях завещания тети Фрэнсис.
Поняв, что я не собираюсь злиться или звонить в полицию, Арчи расслабляется. Его подпольный бизнес интересует меня, только если имеет отношение к убийству тети Фрэнсис.
– Да. У меня тут небольшой побочный бизнес, как видите… А Фрэнсис его не одобряла. Она всегда была такой законопослушной. Но это же безобидное дельце, я уже несколько лет им занимаюсь.
Мой мозг начинает раскладывать факты по полочкам.
– Так тете Фрэнсис не нравился ваш «побочный бизнес», потому что он противозаконный?
– Скажу прямо, я немного накосячил… – Он умолкает и хлопает себя по колену. – Накосячил! Вот это отличное слово!
Я уж точно не мечтала провести это утро с человеком, отпускающим идиотские шуточки о косяках.
– Я вас поняла, но тетя Фрэнсис не предпринимала никаких мер против вас из-за этих растений, верно?
– Она предпочитала меня предупреждать. Ставила ультиматумы и все такое. – Он отмахивается, словно это ерунда. – Даже оценила ферму в «Джессоп филдс» и показала планы строительства на этом месте жилого комплекса, если я не прекращу. Но это были всего лишь запугивания, не более. Я же хорошо знал Фрэнсис, а она только двигала фигурки по шахматной доске. Хотела, чтобы я сам что-то предпринял, прикрыл свою лавочку и прочее.
Вероятно, именно благодаря оценке фермы, сделанной «Джессоп филдс», Оливер и получил возможность угрожать Арчи. Одно дело – курить травку, за это надолго не посадят, если вообще посадят. Но выращивать и продавать? Совсем другое.
– Как я понимаю, бизнес процветает?
Я заинтересованно приподнимаю бровь. Пусть Арчи считает, что лучше сделать ставку на меня, и если я раскрою убийство тети Фрэнсис и унаследую поместье, то не стану ему мешать. Хотя, если честно, я понятия не имею, как поступила бы. Поживем – увидим.
– Я все вам расскажу, только дайте слово – никакой полиции. Вы же не хотите, чтобы убийство раскрыл детектив, верно? А я не хочу, чтобы мой бизнес прихлопнули, в деревне все и так уже переполошились, узнав о планах «Джессоп филдс».
– Даю слово, что не заявлю в полицию о вашем «побочном бизнесе», – осторожно говорю я. Это не помешает мне намекнуть, чтобы полиция в итоге сама все выяснила, но спешить некуда. Надеюсь, я сумею уговорить Арчи отказаться от нелегального промысла. Я уже собираюсь спросить об Эмили Спарроу и его жизни в 1965 году, как вдруг замечаю насущуюся по главной дороге в сторону деревни машину «Скорой».
Меня охватывает странное предчувствие. Глупо преследовать «Скорую», наверняка просто какой-то пожилой человек упал и сломал бедро.
Но я ничего не могу с собой поделать, и с моих губ слетает вопрос:
– Можете подбросить меня до деревни, Арчи? Мне надо кое-что проверить.
Продолжение...
Следующая публикация
Нет комментариев