БУРЖУАЗИЯ И ОТЕЧЕСТВО

Буржуазия утверждает, что марксисты, выступая с лозунгом «Рабочие не имеют отечества», предают своё отечество, действуют в интересах других наций. Обыватель может наивно и бессознательно верить буржуазии. Оно и понятно. Обыватель, как правило, рассматривает явления общественной жизни поверхностно, т.е. в том виде, в каком они проявляются. Но достаточно подумать о содержании понятий «отечество», «нация», рассмотреть эти понятия с классовой точки зрения, т.е. исходя из конкретных условий жизни различных групп людей, чтобы понять, что буржуазия нагло врёт. Для буржуазии вообще характерно говорить общими, голыми фразами: «отечество», «национальные интересы» и т.д., тщательно избегая классового содержания этих понятий. Подменять конкретное абстрактным – излюбленный приём обмана трудящихся буржуазией. «Отечество» – вообще, «интересы нации» – превыше всего. Марксисты отвергают такой подход. Марксисты рассматривают явления общественной жизни с классовой точки зрения, которого, как огня, боится буржуазия. Итак, что такое нация? Жизнь людей возможна только при условии обмена плодами их деятельности в составе коллектива. В этом смысле (даже при различии каких-либо групповых интересов) люди всегда объединены в той или иной мере общностью языка, территории, хозяйственной жизни, психического склада, традиций быта, культуры. Поэтому жизнь людей всегда осуществляется не в качестве изолированных, оторванных друг от друга людей, а в качестве людей, объединённых в определённую общность. Общность имеет свою историю, она прошла через различные стадии своего развития. Первой в истории формой объединения людей была родо-племенная общность. В ней наряду с названными выше социальными признаками существенное (решающее) значение имели кровнородственные, биологические связи. Связанные кровными узами роды объединялись в племена, которые характеризовались не только общностью родства, но и языка и территории. Коллективный труд на базе общей собственности на орудия труда и продукты труда, власть старейшин, совместная защита общих интересов – вот что характеризует эти первобытные образования. При низком уровне развития производительных сил только такая тесная сплочённость людей могла обеспечить существование и развитие общества. Родо-племенная общность создавала благоприятные условия для хранения и накопления производственного опыта и зачатков культуры, для совершенствования языка. В то же время кровнородственные связи ограничивали численный рост родо-племенных общностей (они включали не более нескольких тысяч человек), затрудняли общение, в частности передвижение людей, развитие экономических отношений. С развитием разделения труда и обмена, с появлением частной собственности, а вместе с ней и имущественного неравенства между людьми – как между родами, так внутри рода кровнородственные связи постепенно утрачивают прежнее значение, их диапазон ограничивается кругом семьи и ближайших родственников. Происходит смещение родственных племён и образование новой исторической общности людей – народности. Экономическая и политическая потребность делает «необходимым… слияние отдельных племенных территорий в одну общую территорию всего народа» (Ф. Энгельс, «Происхождение семьи, частной собственности и государства», 1888 г.). В народности дальнейшее развитие получают все этнические признаки, обогащаются хозяйственные и культурные традиции, совершенствуется язык. Как правило, решающим признаком общности является единая территория. Вместе с тем, формируясь на базе имущественного неравенства как между членами одного и того же племени, так и между племенами, народность выступает как общность людей, расколотая на большие группы людей – классы, из которых один господствует (властвует), эксплуатирует другой, благодаря сосредоточению в своих руках земли и орудий труда в виде частной собственности. Очевидно, что интересы эксплуататоров и эксплуатируемых прямо противоположны и не могут быть примирены. Столкновение классовых интересов неизбежно в обществе, где безраздельно господствует частная собственность. Начиная с этого периода, вся история человечества есть история борьбы классов. Как исторически сложившаяся общность людей народность наиболее типична для рабовладельческого и феодального обществ. Но в каждой из этих обществ она имеет особенности. Так, в условиях классического античного рабства в Афинах, Карфагене и Риме понятие «народ» означало свободное население, в него не включалась масса производителей-рабов. В народности феодального общества входили все крестьяне и горожане, тогда как господствующая верхушка в ряде стран Западной Европы была космополитичной, чуждой языку и обычаям коренного населения. Например, английская аристократия в период раннего феодализма была франкоязычной. Характерная для народности территориальная, языковая и культурная общность людей имела определённую материальную основу – натуральное, земледельческое по преимущество, хозяйство с весьма слабым общественным разделением труда. Тем не менее, народность не являлась достаточной устойчивой общностью людей, поскольку в условиях рабовладения и феодализма ещё не могла сложиться экономическая общность в масштабах целых стран, без которой тесной, устойчивой связи людей быть не может. Правда, обмен товаров, рынки существовали и в рабовладельческом обществе и при феодализме, но они имели тогда ограниченное, местное значение и были не в состоянии преодолеть экономическую и политическую раздробленность. Представляя собой более развитую, чем племя, общность людей, народности содействовали развитию производства, накоплению и обмену производственным опытом и достижениями культуры, совершенствованию языка, всех форм общения между людьми на сравнительной обширной территории с десятками и сотнями тысяч людей. Но и эта форма общности оказалась с течением времени слишком ограниченной для развития производства материальных благ и обмена, когда последний стал охватывать самые различные виды деятельности людей. Натуральное хозяйство уступило место товарно-денежному производству. Товарно-денежные (капиталистические) отношения устраняли экономическую разобщенность отдельных хозяйственных районов, укрепляли связи между жителями данной народности и близких к ней народностей, содействовали образованию общего для них языка, общих черт культуры. Необходимым следствием этого стала экономическая и политическая централизация. Независимые, связанные почти только союзными отношениями области с различными интересами, законами, правительствами, таможенными пошлинами оказались устойчиво сплоченными «в одну нацию, с одним правительством, с одним законодательством, с одним национальным классовым интересом, с одной таможенной границей». (К. Маркс и Ф. Энгельс, «Манифест Коммунистической Партии», 1847-1848 г.г.). Короче говоря, нация возникла с рождением капитализма, когда созрела историческая необходимость в создании такого рынка, который охватывал бы хозяйственную жизнь не одной области, а всей страны. Как и народность, нация обладает такими признаками, как общность территории, языка, психологического склада и культуры. Однако в отличие от народности – нация устойчивая общность людей, причём устойчивость ей придают не территориальные, языковые, культурные, религиозные и т.д. интересы, а глубокие экономические связи, которые с необходимостью вынуждают соединять отдельные элементы и классы общества в одно политическое целое. При этом некоторые общие, не решающие черты психологии и культуры, присущие данной нации, отнюдь не снимают антагонизм противоположных классов в недрах данной нации. «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры». (И. Сталин, «Марксизм и национальный вопрос», 1913 г.). В первой стадии развития капитализма именно буржуазия господствовала во всех сферах общественной жизни, а рабочий класс не имел сколько-нибудь сложившейся идеологии, не осознавал своих собственных классовых интересов и не был самостоятельной политической и духовной силой. Поэтому не случайно, что на первых этапах развития нации её олицетворяла, как правило, буржуазия. Но капиталистическое общество не стоит на месте; оно развивается. Чем дальше развивается капиталистическое общество, тем явственнее обнаруживается непримиримая противоположность классовых интересов буржуазии и рабочего класса. А чем явственнее обнаруживается эта противоположность, тем сильнее рабочий класс проникается классовым (политическим) самосознанием. И чем сильнее рабочий класс проникается классовым самосознанием, тем решительнее он включается в борьбу за политическое господство в обществе. Теперь буржуазия уже не может действовать, так сказать, без оглядки. Всё больше и больше даёт о себе знать рабочий класс, который стремится уничтожить господство буржуазии в обществе. Начиная с этого времени, общественная жизнь в капиталистическом обществе осуществляется на основе непримиримой враждебной классовой борьбы между рабочим классом и буржуазией: буржуазия стремится сохранить капиталистические эксплуататорские отношения, а рабочий класс, наоборот, стремится уничтожить их. Но если общественная жизнь в капиталистическом обществе осуществляется путём непримиримой враждебной классовой борьбы между рабочим классом и буржуазией, то какие вообще могут быть у буржуазии и рабочего класса общие интересы? Говорить, что у буржуазии и рабочего класса могут быть общие интересы – это всё равно, что говорить, что интересы насильника и жертвы совпадают. Как можно трудящихся призывать защищать «отечество», если они в этом «отечестве» эксплуатируется, низведёны до положения рабочей скотины? Призывать трудящихся к преданности и любви к отечеству, к отечеству, в котором они подвергаются нещадной эксплуатации, живут в бедности и нищете, становятся жертвами постоянного обмана как со стороны государства, так и со стороны мошенников всех мастей, – это значит обманывать их, значит призывать их защищать враждебные им хищнические интересы капиталистов. Словом, «…это общество, ныне кажущееся единым и цельным… расколото бесповоротно пропастью между трудом и капиталом. Народ… – не единый народ. Собственники и наёмные рабочие, незначительное число («верхние десять тысяч») богачей – и десятки миллионов неимущих и трудящихся, это, поистине, «две нации», как сказал один дальновидный англичанин ещё в первой половине XIX века». (В. Ленин, «Социализм и крестьянство», 1905 г.). Спросите «просвещённого» патриота, что такое патриотизм, – он, не задумываясь, ответит: «любовь к родине». Но он никогда не ответит на просьбу дать такое общее определение патриотизма, которое подходило бы и для России, и для Украины, и для Грузии, и для Польши и т.д. Почему же? Да просто потому, что он прекрасно понимает, что определение патриотизм, которое одинаково подходило бы для всех наций, неумолимо приводит к враждебному противостоянию наций; русские, украинцы, грузины, татары и т.д., одним словом, – все нации выпячивают свой патриотизм и – начинается война всех против всех. Пропаганда патриотизма в условиях капиталистического общества на самом деле есть хитроумная реализация древнего принципа: «разделяй и властвуй». Спекулируя на привязанности человека к своей нации, буржуазия переключает внимание трудящихся масс с борьбы против капитала на борьбу межнациональную. Но это ещё не всё. Развивающийся капитализм порождает две противоречивые тенденции в развитии национальных отношений. Первая из них проявляется в формировании национальной жизни, в борьбе против феодальной раздробленности, в образовании национальных государств. Вторая тенденция выражается в развитии взаимосвязей различных наций, в ломке национальных перегородок, в формировании единой экономики, мирового рынка. Первая тенденция преобладает в эпоху восходящего капитализма, т.е. в эпоху свободной конкуренции. Вторая – в эпоху империализма (государственно-монополистического капитализма), когда на смену капитализму приходит социализм. Обе эти тенденции вытекают из потребностей развития общества и прогрессивны по своему внутреннему историческому смыслу. Однако в условиях капитализма, т.е. в условиях безраздельного господства частной собственности, они принимают такие уродливые формы, которые не совместимы с их объективно прогрессивным содержанием. Империализм (государственно-монополистический капитализм) создаёт гигантские международные банки, транснациональные компании, всеобъемлющее мировое хозяйство, всё более объединяя, интернационализируя экономическую, политическую и культурную жизнь общества. Но это объединение, «сближение» наций в условиях господства капиталистических монополий не может происходить иначе, как путём насилия, финансового грабежа и угнетения одних народов другими, более развитыми и сильными. Таким образом, тенденция к объединению, к сближению наций вступает в непримиримое противоречие с тенденцией к национальной самостоятельности, к образованию национальных государств. В результате этого народы, порабощённые империализмом, поднимаются на борьбу с ним. Вместе с тем в сформировавшемся мировом капиталистическом хозяйстве трудящиеся всех отдельных национальных капиталистических стран находятся в одинаковом для них экономическом положении: в положении наемного рабочего. А это фактически означает, что борьба рабочего класса против буржуазии, по сути, интернациональна. Собственно лозунг: «У рабочего нет отечества» – означает не что иное, как то, что подобно тому как капитал не национален, а интернационален, так и рабочий класс (наёмный труд) не национален, а интернационален. Отсюда вытекает, далее, что и условия освобождения рабочего класса от капиталистического ига тоже интернациональны. Поэтому «…больше, чем когда бы то ни было, верны теперь слова «Коммунистического Манифеста», что «рабочие не имеют отечества». Только интернациональная борьба пролетариата против буржуазии может сохранить его завоевания и открыть угнетённым массам путь к лучшему будущему». (В. Ленин, «Конференция заграничных секций РСДРП», 1915 г.).