Предыдущая публикация
Хоть все щели заткни, телевизоры все выбрось, прорвется, пролезет журналюга нибудь-какая, хоть из чайника будет пустомелить.
Вещает одна кокетливо с хитроумным лицом про хирургическую операцию на народах мира: «Мне ЗАБАВНО слушать западных комментаторов по поводу…» неё, то бишь хирургии без анестезии. Забавно ей, б…лин, веселушке хрЕновой. Куда ж Серафимы подевались? Перебили их, крылья обрезали? Александр Сергеевич ещё на них рассчитывал, а нам, грешным, надеяться не на кого. Никто говорунам операцию не сделает ради нашего здоровья. Вспомнила свой рассказ, написанный лет семь назад. Снова подпишусь под каждым словом.
Завещаю свой язык
Появилась мода (хотя, всё новое хорошо - забытое старое) сдавать в аренду свой язык. Не средство общения, а орган. Но в нашей ситуации нельзя разделить столь категорично. Судите сами.
Человек приходил в языковый ломбард и подписывал Договор заклада, а в пунктах проката Договор аренды. В договоре черным по белому на его родном языке, в смысле, средстве общения, было написано, что на такой-то срок господин – товарищ такой-то обязуется говорить своим языком только то, что указано арендатором или залогодержателем. Так что, не пугайтесь, язык никто не отрезал, хоть некоторым бы и не мешало. Но это другой разговор. Ну, и всё, получай денежки и не заморачивайся, как дальше жить, о чём балакать. Ешь, пей от пуза, главное, не болтай лишнего, что иногда нелегко даётся. Тогда штраф и расторжение договора. А штраф немаленький, на его выплаты не один орган потратить можно.
Поэтому чаще сдавали языки те, у кого профессиональный навык имелся, кто привык чужой текст говорить, как свой – актеры, писатели, журналисты, чиновники. Как думаете, за какой тип разговоров больше платили? Если решили, что за «умные», ошиблись. Самые крупные ставки назначались за наглые, точнее, за наглую ложь. Тут навык определенный требовался, чтобы не запутаться, не сорваться на правду, сохранить «чистый», искренний взгляд и честное лицо. Особо ценилось умение языкастых выдавать тексты на эмоциональном подъеме – возмущение, негодование, сострадание и прочее. У актеров лучше всего получалось, хотя встречались и в других профессиях таланты. Одаренные сдавали свой язык в пожизненную аренду и жили безбедно до конца дней. Кстати, им бонус полагался – пышные похороны за счет арендатора.
Дело было поставлено на широкую ногу, успешно развивалось. Стали подписывать и посмертные договора. Не с покойниками, конечно, а на использование, сказанного арендодателем при жизни, после его смерти. Ну, это если «языкодавец» прижизненно в большие люди выбился, достиг высокого положения в своей обычной профессии. Вы спросите, для чего покойнику деньги. А вот и не правы. Деньги выдавали вперед, живому сдающему, и наследникам еще кое-что причиталось. Опять же, слава. Мёртвому, вроде, потом всё равно, но раз уже сегодня уверен, что не сотрется память о тебе в веках, приятно. Ну, вам бы приятно было, если бы лет через двести сограждане цитировали ваши мысли? Въедливый читатель уже замечаньице вклинил: «Не ваши - арендатора». Ну, арендатора, да кто там через двести лет про него вспомнит? К тому же, арендаторы сами не лыком шиты, умеют свои-ваши мыслишки подавать, как надо, зачем бы иначе они языки арендовали. Кто лучше них сделает вас знаменитым и состоятельным, а себя управляющим и богатым? То-то же.
Вообще, аренда и в повседневной жизни большое удобство - и продажным говорунам, и пассивным слушателям. А что? Не все же могут в аренду свой язык сдать. Вернее, все бы хотели, да не каждый смог. И как не сдавшему быть, что говорить, что думать? На то и сдавшие, чтобы всё доходчиво объяснить. Послушал умного человека (умён, раз хорошо пристроился), и всё ясно, иди себе, балакай, если хочешь, не хочешь - так сиди. Но «так сидят» редко, ну, что сидеть молчать, дурак – дураком. Поделился с другим господином – товарищем тем, что от состоявшегося «языкатого» услыхал, и уже сам себе не таким болваном кажешься, и другие кивают уважительно: «Как же, слышали – слышали, верно, всё. Башковитый ты парень». Можно и поспорить, две точки зрения услышанных столкнуть, получить удовольствие от дискуссии и мирно разойтись по своим диванам, к своим телевизорам, глядишь, завтра снова будет о чём с умным человеком потолковать.
Экономика штука капризная, бывает, и кризис случится, инфляция, дефицит. Тогда бартер на помощь приходит. Бартер – это не человек, а обмен товаром. Интересуетесь, на что язык поменять можно. Отвечаю. На что угодно. На колбасу, на квартиру, машину, театр, художественный фильм. Вы просто забыли – так уже было. Отрапортовал на партийной конференции, что в колхозе удои от последней не сдохшей коровы, как пары от сотен рекордисток, и пожалуйста, черную волгу или путевку в Сочи. Объяснил несознательным гражданам, как им хорошо живётся, а если не верят, сами виноваты, и грантик на обучение милому чаду, будьте любезны, получите. Выставил полными идиотами голых заслуженных артистов на столичной сцене или в кино – и денежек полсамосвальчика тебе отгрузили. Ну, поругали для виду за то, что предыдущие полсамосвала плохо спрятал, и опять отгрузили, а тебя другие «языкатые» в герои реабилитировали.
Но случилась с чудесным языковым бизнесом беда. Предсказание одно сбылось – нашествие шестикрылых Серафимов. И хоть бы один, а то налетели, как саранча, и стали заложенные языки вырывать, причем, в прямом, физическом смысле. Арендодателей, кончено, жалко, но не про то речь. В стране, не только политический и экономический кризис начался, а натуральная разруха, паника. Граждане не знают, что говорить, кого слушать, во что верить. Можно было бы в зеленые бумажки вместо денег и пластиковую колбасу, но их нет, кризис мировым сделался, Серафимов этих пруд – пруди, весь мир заполонили. А тем, у кого бумажки были ничуть не легче. Купить за «зелень» нечего, а сама она несъедобная. Стали они митинговать по привычке, народ на работу подбивать, чтобы хоть не себя, так их прокормил. А ему, народу, сегодня бумажек обещали, а в скором будущем колбасы, возможно, даже настоящей, из мяса. Но Серафимы не дремали, как митинг собрался где, только оратор рот раскрыл, они тут как тут, хвать – и нет обещающего языка. А без языка, что колбаса, что репа, один хрен.
Граждане – товарищи одичали, оголодали, по лесам, по полям разбежались. Там обжились потихоньку, а чего, везде люди живут, ко всему привыкают. Репы насадили, где какая коровенка заплутала, где какой бычок, глядишь и приплод пошел. Слушать некого, говорить нечего, работать надо, кушать хочется. Лапти сплели, самогоночку сварили, баньку скатали. Выпили, закусили после бани, слышь, запели: «Как бы мне, рябине, к дубу перебраться…»
А как же арендаторы? Вымерли? Ну, да, еще чего. Бизнесмен, он человек со стержнем, как та рябина, гнётся, да не ломается. Скучковались возле своих запасов, перекусили, чем бог послал, и стали думу думать, как им мир обустроить, чтоб снова языком хлеб насущный добывать. И, можете не сомневаться, у них обязательно получится.
Из сборника Н. Волохиной «Да какой там Апокалипсис».
#voloxina_ru https://www.litres.ru/natalya-volohina/da-kakoy-tam-apokalipsis/?lfrom=903427308&ref_offer=1&ref_key=eab4b9c1a595cd9a775ce8c62f374e3350fb99baf212ff6c78539f376093df70
Следующая публикация
Комментарии 1