Предыдущая публикация
#Тетрадь #Природа
Медвежьи байки от "ДИКСОН DIKSON".
…Нет полярника, у которого не было бы про запас две, три, а то и целый десяток медвежьих баек. Эти рассказы - своеобразный полярный фольклор. Мишка в них выступает эким нарушителем спокойствия, с которым борются в общем-то не очень серьезно, как бы успокаивая расшалившегося не смышленого ребенка. И страх, который испытывают полярники перед ним, тоже скорее для порядка или дань жанру рассказа.
Случай в Арктике (Владимир Троценко)
Вы знаете кто такой белый медведь? Да, это хищник весьма неприятной натуры, очень коварный и очень сильный. У него злоба сочетается с любопытством, что приводит иногда к печальным последствиям, а если еще учитывать его силу, то портрет этого зверя предстанет у вас в весьма неприглядном виде. Но, однако…
Мне пришлось участвовать в перегоне гидрографичекого судна из Архангельска в Тикси. Да я немного уже об этом писал в своих воспоминаниях. После окончания постановки навигационного обеспечения в Карском море мы взяли курс на Диксон, где в те времена, да и сейчас наверное, формировались караваны судов для перехода с запада в восточный сектор Арктики. По прибытию на рейд Диксона мы бросили якорь в бухте, начальство, как всегда первым катером убыло на берег, ну а мы занялись подготовкой к переходу. Диксон, в те времена, представлял в период летней навигации весьма оживленный транспортный узел. Туда стекались суда из Енисея, с Мурманска. Архангельска, заходили и заграничные пароходы.
Поэтому на рейде было всегда оживленно, в порту круглосуточно кипела работа, грузились, перегружались многочисленные суда, морские и речные, было шумно, однако весело не было, во время летней навигации тут был очень строгий «сухой закон». Но мы же были моряки и у нас всегда находилась бутылочка, другая на случай встречи с приятелем с какого-либо судна, зашедшего туда. Но, все было в меру.
Простояв около двух недель, мы, в составе каравана, вышли в восточное направление. В эфире прозвучал веселый голос капитана Хлебникова.
- Ну что, ботишки, потопали? У него все были «ботишками», будь огромный сухогруз или маленький гидрограф.
Головным шел ледокол «Красин», он еще не был переделан на жидкое топливо, поэтому его трубы извергали клубы черного дыма, что придавало каравану грозный вид. За ним, согласно ордера, выстроились все остальные суда. Мы, как самые маленькие, шли замыкающими. А по бокам , как секюрите, шныряли два дизельных ледокола, «Капитан Воронин» и «Капитан Белоусов». Раздались протяжных три гудка, с рейда Диксона ответили тоже прощальными гудками и мы «потопали».
Жизнь на судах каравана шла своим чередом. Менялись вахты. Остальные, как например смена зимовщиков, томились в ожидании обедов и ужинов, смотрели по несколько раз перекрученные кинофильмы, кто-то все светлое время проводил на палубе, любуясь заснеженной Арктикой. Лед был не очень сплоченный и поэтому караван продвигался ходко, но нам, малышке, было не очень. Льдины, из под кормы впереди идущего теплохода «Сунтар», ударяли нам по скулам и бедный «Зенит» испуганно вздрагивал и подскакивал. Но держался молодцом.
Переход проходил нормально, пока я не услышал в эфире, как кто-то отчаянно звал «Красин». Мы в это время подходили к проливу Челюскина. По караванному радио послышался голос Хлебникова: - Всем стоп машина, сгруппироваться поближе друг к другу и ждать команду. Ледоколы помогли судам подойти ближе друг к другу, прошли еще раз между всеми и обкололи караван, а из труб «Красина» повалили клубы дыма, он заворочался во льду и стал стремительно уходить на северо-запад. За ним, как детишки, побежали и дизельные ледоколы.
Все радисты оставшихся судов вышли на одной частоте, мы стали гадать и совещаться, что это такое случилось и как бы узнать более точно, где и что произошло. Решили разбежаться по разным частотам, где может и услышим какие-то переговоры. Через минут пятнадцать нас всех позвал на 500 «Айсберг». Володя Мозжухин, радист этого судна, вышел на нашей частоте и передал, что он слышал разговор «Красина» с Диксоном. Где-то на северо-западе терпел бедствие караван «Звезда». Так в оперативных сводках всегда обозначали караван кораблей военно-морских сил. Все стало ясно. Какая-то нежная военная скорлупка попала в беду, может давануло ее льдинкой, а может и зажало как-то.
Как мы поняли, ждать придется возвращения ледоколов долго, без них все равно мы не сможем войти в пролив Челюскина. Сразу же на караване кто-то врубил музыку, подали трапы на лед и уже появились первые люди, которые начали хождение между судами в гости друг к другу. Появились и футболисты. Кто-то уже сооружал ворота, стоял шум, кто и кем будет играть, кто с кем? Футбольное зрелище было колоссальным, шум, крик, подбадривающие возгласы на весьма крепком морском «жаргоне».
- Медведи! Сюда мишки бредут, беленькие!- послышался крик по громкоговорящей с какого-то судна.
Вы видели когда-нибудь в кино, когда ленту пускали с большой скоростью, фигуры людей перемещались с такой быстротой по экрану, как метеоры? Так и тут. В мгновение ока с ледяного поля стали исчезать все люди, лед вокруг опустел и вдалеке стали видны фигуры медленно бредущих четырех белых медведей.
На палубы стоящих судов высыпали все экипажи, толпились в основном на шкафутах. Кто-то даже залез на самые верхние места судна, но у фальшбортов никого не было. Так, отдельные смельчаки.
Наши суда в основном были гидрографичскими, небольшими, и борта возвышались не так уж высоко. - Уволю, сразу же как только швартанемся в порту, уволю, без выходного пособия, - раздался откуда-то несущийся снизу крик, явно с кавказским акцентом, -недоросли, предатели, любимого капитана бросили, доложите, где медведи, быстрее, помогите выбраться.
На палубах наступила тишина, только стучали вспомогачи, да кто-то в тишине хихикнул в микрофон и довольно таки громко. Из торосов, около «футбольного поля», показалсь всклокоченная голова без шапки, все узнали капитана «Айсберга» Альберта Нуникяна. Он извергал все проклятия на голову своего экипажа, постоянно грозился уволить по прибытию в Тикси, а сам пытался выкарабкаться из расщелины, куда он, вероятно, угодил, спеша на свое судно. Самое интересное, что никто не пришел ему на помощь, лишь с «Айсберга» доложили дистанцию до белых мишек.
Наконец ему удалось выбраться и он , ковыляю, очевидно что-то с ногой случилось, устремился к своему пароходу, хотя были и стоящие ближе. Крикнув, что капитан не бросает свое судно и продолжая выкрикивать нелестные отзывы о своих подчиненных, подпрыгивая и хромая, он все таки стремительно приблизился к «Айсбергу», где предусмотрительно опустили трап, лихо взобрался и исчез в коридоре. Что было дальше - история умалчивает, а экипаж хранил гробовое молчание, если к кому-нибудь потом обращались с вопросом- что было дальше?
Наверное ничего хорошего, зная характер горячего армянина. А мишки уже вошли в зону стоянки каравана и разбрелись кто куда. Это были белоснежные красавцы. В них ощущалась могучая сила и ловкость. Они лениво бродили между судов, поднимая морды и нюхая воздух. Непуганый зверь очевидно не понимал, что тут делают двуногие на стальных коробках?
У Саши Попова, нашего капитана, отпала нижняя челюсть и глаза остекленели, когда он увидел, как наша буфетчица Люба, протянув через фальшборт руку с батоном в ней и нежным голоском предлагая его мишке, тянулась к его морде. А он уже встал на задние лапы и обнюхивал то, что тянулось к его морде.
- Назааад!!!! С ума сошла, не дразни зверя, сдернет за борт- Громкий и стальной голос капитана прогремел в микрофон и Люба, ойкнув, отскочила к дверям носового тамбура и нырнула в него. Дошло, видно, до девицы, что это не пудель!!!!
Звери бродили между судами, откуда им кидали все, что могло быть съедобным. На одном из судов кок ( повар) кинул ему даже говяжью мостолыгу, которую мишки, понюхав, не стали почему-то кушать, что привело в ярость незадачливого кока. Обиженно крикнув, что это дневной обед экипажа, он скромно скрылся в проем камбузной двери, но это его не спасет, вероятно, от разноса старпома за разбазаривание продуктов посторонним зверям. Кто-то кинул банку сгущенки и один из зверей, обследовав банку, прокусил ее с двух сторон и, улегшись на спину, стал высасывать из банки сгущенку. Сообразил ведь как-то? А еще говорят что-то про рефлексы? Через пару часов белоснежные мишки приобрели грязноватый оттенок, сказались плоды цивилизованного мира, вдумайтесь люди в это. Выхлопы дизелей, бросание всего за борт, что едят и не едят, самое главное, что медведи почему-то терлись о борта судов? Что их влекло? А когда стемнело и зажгли освещение, да еще прожектора, то мыши решили, что это тоже солнышко и один из них даже разлегся на свете прожектора, как на пляже, да и только!
Караван стоял на месте дня три и, все это время, белые медведи как бы стали членами нашего общего экипажа. Развлекали, они ведь тоже могут быть смешными, просили еду, в чем им не отказывали, тем более, что на одном из судов нашлись и нерпы, тушки нерп, которых везли на одну из станций на корм собачкам. Это уж для них лакомство. Говорят, что белый медведь, для того чтобы выловить нерпу из лунки, может часами лежать рядом с ней, прикрыв лапой свой черный нос. Умница ведь! Недаром умкой его зовут.
Ледоколы так и не пришли за нами, началась подвижка льда в нашем районе, нам предложили выбираться самостоятельно. Наш капитан принял решение пройти пролив Вилькицкого, но из этого ничего не получилось и, только благодаря огромному его опыту хождения во льдах, мы вернулись обратно на Диксон. Нас отозвали обратно в Архангельск, потому что мы попали в сильное сжатие, поставили в док для осмотра. Но это уже другая история… 20.10.2003
Вы знаете кто такой белый медведь? Да, это хищник весьма неприятной натуры, очень коварный и очень сильный. У него злоба сочетается с любопытством, что приводит иногда к печальным последствиям, а если еще учитывать его силу, то портрет этого зверя предстанет у вас в весьма неприглядном виде. Но, однако…
Мне пришлось участвовать в перегоне гидрографичекого судна из Архангельска в Тикси. Да я немного уже об этом писал в своих воспоминаниях. После окончания постановки навигационного обеспечения в Карском море мы взяли курс на Диксон, где в те времена, да и сейчас наверное, формировались караваны судов для перехода с запада в восточный сектор Арктики. По прибытию на рейд Диксона мы бросили якорь в бухте, начальство, как всегда первым катером убыло на берег, ну а мы занялись подготовкой к переходу. Диксон, в те времена, представлял в период летней навигации весьма оживленный транспортный узел. Туда стекались суда из Енисея, с Мурманска. Архангельска, заходили и заграничные пароходы.
Поэтому на рейде было всегда оживленно, в порту круглосуточно кипела работа, грузились, перегружались многочисленные суда, морские и речные, было шумно, однако весело не было, во время летней навигации тут был очень строгий «сухой закон». Но мы же были моряки и у нас всегда находилась бутылочка, другая на случай встречи с приятелем с какого-либо судна, зашедшего туда. Но, все было в меру.
Простояв около двух недель, мы, в составе каравана, вышли в восточное направление. В эфире прозвучал веселый голос капитана Хлебникова.
- Ну что, ботишки, потопали? У него все были «ботишками», будь огромный сухогруз или маленький гидрограф.
Головным шел ледокол «Красин», он еще не был переделан на жидкое топливо, поэтому его трубы извергали клубы черного дыма, что придавало каравану грозный вид. За ним, согласно ордера, выстроились все остальные суда. Мы, как самые маленькие, шли замыкающими. А по бокам , как секюрите, шныряли два дизельных ледокола, «Капитан Воронин» и «Капитан Белоусов». Раздались протяжных три гудка, с рейда Диксона ответили тоже прощальными гудками и мы «потопали».
Жизнь на судах каравана шла своим чередом. Менялись вахты. Остальные, как например смена зимовщиков, томились в ожидании обедов и ужинов, смотрели по несколько раз перекрученные кинофильмы, кто-то все светлое время проводил на палубе, любуясь заснеженной Арктикой. Лед был не очень сплоченный и поэтому караван продвигался ходко, но нам, малышке, было не очень. Льдины, из под кормы впереди идущего теплохода «Сунтар», ударяли нам по скулам и бедный «Зенит» испуганно вздрагивал и подскакивал. Но держался молодцом.
Переход проходил нормально, пока я не услышал в эфире, как кто-то отчаянно звал «Красин». Мы в это время подходили к проливу Челюскина. По караванному радио послышался голос Хлебникова: - Всем стоп машина, сгруппироваться поближе друг к другу и ждать команду. Ледоколы помогли судам подойти ближе друг к другу, прошли еще раз между всеми и обкололи караван, а из труб «Красина» повалили клубы дыма, он заворочался во льду и стал стремительно уходить на северо-запад. За ним, как детишки, побежали и дизельные ледоколы.
Все радисты оставшихся судов вышли на одной частоте, мы стали гадать и совещаться, что это такое случилось и как бы узнать более точно, где и что произошло. Решили разбежаться по разным частотам, где может и услышим какие-то переговоры. Через минут пятнадцать нас всех позвал на 500 «Айсберг». Володя Мозжухин, радист этого судна, вышел на нашей частоте и передал, что он слышал разговор «Красина» с Диксоном. Где-то на северо-западе терпел бедствие караван «Звезда». Так в оперативных сводках всегда обозначали караван кораблей военно-морских сил. Все стало ясно. Какая-то нежная военная скорлупка попала в беду, может давануло ее льдинкой, а может и зажало как-то.
Как мы поняли, ждать придется возвращения ледоколов долго, без них все равно мы не сможем войти в пролив Челюскина. Сразу же на караване кто-то врубил музыку, подали трапы на лед и уже появились первые люди, которые начали хождение между судами в гости друг к другу. Появились и футболисты. Кто-то уже сооружал ворота, стоял шум, кто и кем будет играть, кто с кем? Футбольное зрелище было колоссальным, шум, крик, подбадривающие возгласы на весьма крепком морском «жаргоне».
- Медведи! Сюда мишки бредут, беленькие!- послышался крик по громкоговорящей с какого-то судна.
Вы видели когда-нибудь в кино, когда ленту пускали с большой скоростью, фигуры людей перемещались с такой быстротой по экрану, как метеоры? Так и тут. В мгновение ока с ледяного поля стали исчезать все люди, лед вокруг опустел и вдалеке стали видны фигуры медленно бредущих четырех белых медведей.
На палубы стоящих судов высыпали все экипажи, толпились в основном на шкафутах. Кто-то даже залез на самые верхние места судна, но у фальшбортов никого не было. Так, отдельные смельчаки.
Наши суда в основном были гидрографичскими, небольшими, и борта возвышались не так уж высоко. - Уволю, сразу же как только швартанемся в порту, уволю, без выходного пособия, - раздался откуда-то несущийся снизу крик, явно с кавказским акцентом, -недоросли, предатели, любимого капитана бросили, доложите, где медведи, быстрее, помогите выбраться.
На палубах наступила тишина, только стучали вспомогачи, да кто-то в тишине хихикнул в микрофон и довольно таки громко. Из торосов, около «футбольного поля», показалсь всклокоченная голова без шапки, все узнали капитана «Айсберга» Альберта Нуникяна. Он извергал все проклятия на голову своего экипажа, постоянно грозился уволить по прибытию в Тикси, а сам пытался выкарабкаться из расщелины, куда он, вероятно, угодил, спеша на свое судно. Самое интересное, что никто не пришел ему на помощь, лишь с «Айсберга» доложили дистанцию до белых мишек.
Наконец ему удалось выбраться и он , ковыляю, очевидно что-то с ногой случилось, устремился к своему пароходу, хотя были и стоящие ближе. Крикнув, что капитан не бросает свое судно и продолжая выкрикивать нелестные отзывы о своих подчиненных, подпрыгивая и хромая, он все таки стремительно приблизился к «Айсбергу», где предусмотрительно опустили трап, лихо взобрался и исчез в коридоре. Что было дальше - история умалчивает, а экипаж хранил гробовое молчание, если к кому-нибудь потом обращались с вопросом- что было дальше?
Наверное ничего хорошего, зная характер горячего армянина. А мишки уже вошли в зону стоянки каравана и разбрелись кто куда. Это были белоснежные красавцы. В них ощущалась могучая сила и ловкость. Они лениво бродили между судов, поднимая морды и нюхая воздух. Непуганый зверь очевидно не понимал, что тут делают двуногие на стальных коробках?
У Саши Попова, нашего капитана, отпала нижняя челюсть и глаза остекленели, когда он увидел, как наша буфетчица Люба, протянув через фальшборт руку с батоном в ней и нежным голоском предлагая его мишке, тянулась к его морде. А он уже встал на задние лапы и обнюхивал то, что тянулось к его морде.
- Назааад!!!! С ума сошла, не дразни зверя, сдернет за борт- Громкий и стальной голос капитана прогремел в микрофон и Люба, ойкнув, отскочила к дверям носового тамбура и нырнула в него. Дошло, видно, до девицы, что это не пудель!!!!
Звери бродили между судами, откуда им кидали все, что могло быть съедобным. На одном из судов кок ( повар) кинул ему даже говяжью мостолыгу, которую мишки, понюхав, не стали почему-то кушать, что привело в ярость незадачливого кока. Обиженно крикнув, что это дневной обед экипажа, он скромно скрылся в проем камбузной двери, но это его не спасет, вероятно, от разноса старпома за разбазаривание продуктов посторонним зверям. Кто-то кинул банку сгущенки и один из зверей, обследовав банку, прокусил ее с двух сторон и, улегшись на спину, стал высасывать из банки сгущенку. Сообразил ведь как-то? А еще говорят что-то про рефлексы? Через пару часов белоснежные мишки приобрели грязноватый оттенок, сказались плоды цивилизованного мира, вдумайтесь люди в это. Выхлопы дизелей, бросание всего за борт, что едят и не едят, самое главное, что медведи почему-то терлись о борта судов? Что их влекло? А когда стемнело и зажгли освещение, да еще прожектора, то мыши решили, что это тоже солнышко и один из них даже разлегся на свете прожектора, как на пляже, да и только!
Караван стоял на месте дня три и, все это время, белые медведи как бы стали членами нашего общего экипажа. Развлекали, они ведь тоже могут быть смешными, просили еду, в чем им не отказывали, тем более, что на одном из судов нашлись и нерпы, тушки нерп, которых везли на одну из станций на корм собачкам. Это уж для них лакомство. Говорят, что белый медведь, для того чтобы выловить нерпу из лунки, может часами лежать рядом с ней, прикрыв лапой свой черный нос. Умница ведь! Недаром умкой его зовут.
Ледоколы так и не пришли за нами, началась подвижка льда в нашем районе, нам предложили выбираться самостоятельно. Наш капитан принял решение пройти пролив Вилькицкого, но из этого ничего не получилось и, только благодаря огромному его опыту хождения во льдах, мы вернулись обратно на Диксон. Нас отозвали обратно в Архангельск, потому что мы попали в сильное сжатие, поставили в док для осмотра. Но это уже другая история… 20.10.2003
Следующая публикация
Комментарии 1