Предыдущая публикация
А больше и не надо никуда: мосты, каналы, переулки, сходни.
Усталый ветер тут же, в подворотне, пеняет на условия труда. Советчики, покоя лишены, в словах пространны, в мыслях монотонны. Скучают непарадные фронтоны, завëрнутые в ткани тишины. В кофейне дремлет пожилой сатир, отгородившись гоголевским "Носом". Сезоны недоверчивы к прогнозам. Законы нумерации квартир — мятеж алгебраических систем. Екатерина (первая? вторая?) перебирает варианты рая. На небе тоже скучно, между тем.
Поэтому какой-нибудь весной, когда душа особо уязвима, толпятся на границе херувимы. Минуют пункт контрольно-пропускной, а дальше — крыша, голуби, чердак. Цветок на подоконнике парадной. Клубок, забытый местной Ариадной. На небе все живые. Но не так. Хотя сады, апостолы, уют. Везде, куда ни сунься, всемогущий. Но отщепенцы — оставляют кущи. Однако, крылья их не выдают.
А больше и не требуют пока ни старый город, ни его изнанка с привратником хтонического ранга, чей взгляд предпочитает облака витринному сверкающему льду. Простуженной русалке выпить не с кем. И ангелы на Невском, и над Невским. И дождь идëт. И я под ним иду. Машины, светофоры, корабли, украденных туманов кладовая. Курьер, случайно локтем задевая, бежит и не касается земли.
Следующая публикация
Нет комментариев