Предыдущая публикация
Охота за бриллиантами
Татьяна Салмина – заведующая предметно-цикловой комиссией "Вокальное искусство" Миасского государственного колледжа искусства и культуры. Звучит тяжеловесно, но переводится легко: она учит людей петь.
– Как вы попали в Миасский колледж искусства и культуры и что вас там удерживает?
– Я родом из Миасса, с семи лет занималась вокалом и всегда мечтала открыть отделение вокального искусства. Когда пришло время продолжить образование, нужно было ехать в другой город, а я люблю Миасс, уезжать отсюда не хотела и мне было немного обидно, что в нашем колледже искусства и культуры (на тот момент это было музыкальное училище), нет возможности продолжать обучение для тех, кто не может учиться в больших городах. Я всё же поступила в "Мерзляковку", так называют Московский академический музыкальный колледж при столичной консерватории, пошла по стопам своей старшей сестры, которая уже училась там. Возвращаясь к вашему вопросу, я хотела, чтобы у нас в Миассе было отделение вокального искусства. Ведь во всей горнозаводской зоне очень много талантливых людей, достаточно развита вокальная школа, проходят различные конкурсы, где преподаватели делятся своим педагогическим опытом, а дети могут прикоснуться к высокому – академическому пению. Мне бы очень хотелось, чтобы ребята могли учиться профессиональному мастерству, развиваться, оставаться в городе, в профессии и работать в провинции, передавая из поколения в поколение свой опыт.
– Но одного желания для открытия отделения, вероятно, маловато?
– После обучения в Москве, я поступила в Уральскую Государственную консерваторию (г. Екатеринбург), по окончании уже вернулась в Миасс. Меня пригласили работать на отделение хорового дирижирования, где я получила опыт преподавания. В связи с необходимостью воспитывать профессиональных академических певцов, руководство колледжа всерьез задумалось об открытии отделения. Мне пришлось разбираться в учебном плане, с нуля разрабатывать программу обучения, изучать структуру программы, модули, практики и так далее. Пришлось очень много работать с документами, направлять запрос в региональный Минкульт с просьбой разрешить нам открыть новое отделение. Конечно, без помощи и поддержки руководства и коллег не обошлось, ведь самой разобраться конечно было невозможно.
– Насколько популярно сейчас искусство именно академического вокала?
– Очень популярно. Ребят, желающих петь, очень много, но они зачастую не знают, в каком направлении будет развиваться их голос. На самом деле много людей, которые не предполагают, что у них есть вокальные данные, и как раз-таки в этом и миссия педагога – заметить этот бриллиант и суметь его раскрыть. Если это получается – то это и есть самый большой кайф в моей работе.
– Чем измеряется успешность преподавателя вокального мастерства?
– Мы – среднее звено в системе образования, поэтому если ребята решают продолжить профессиональную деятельность и поступают дальше в консерваторию или институт на академический вокал, это означает, что ты смог раскрыть этот бриллиант, донести его ценность до других преподавателей, чтобы его взяли и развивали дальше. Или же когда выпускники продолжают работу преподавателем, скажем, в музыкальной школе или домах детского творчества и они влюблены в свою профессию – я считаю, что в этих случаях можно сказать, что преподаватель вокального мастерства добился успеха в работе.
– Зачем ваши студенты участвуют в конкурсах?
– Мы постоянно участвуем в различных конкурсах. Ребята должны смотреть на других и уметь показывать себя. Да, наше отделение еще очень молодое, мы работаем всего пятый год и успехов хотелось бы иметь больше. На данном этапе самое ценное для нас – процесс подготовки к конкурсу. Когда у студента есть стимул к подготовке, у него раскрываются все его возможности для приближения к цели. Конечно, бывает, выходя на сцену, студенты теряют многое от волнения. Но они получают большой опыт, который толкает их к дальнейшей работе, совершенствованию своего вокального мастерства и преодолению страхов при исполнении программы.
– Я родом из Миасса, с семи лет занималась вокалом и всегда мечтала открыть отделение вокального искусства. Когда пришло время продолжить образование, нужно было ехать в другой город, а я люблю Миасс, уезжать отсюда не хотела и мне было немного обидно, что в нашем колледже искусства и культуры (на тот момент это было музыкальное училище), нет возможности продолжать обучение для тех, кто не может учиться в больших городах. Я всё же поступила в "Мерзляковку", так называют Московский академический музыкальный колледж при столичной консерватории, пошла по стопам своей старшей сестры, которая уже училась там. Возвращаясь к вашему вопросу, я хотела, чтобы у нас в Миассе было отделение вокального искусства. Ведь во всей горнозаводской зоне очень много талантливых людей, достаточно развита вокальная школа, проходят различные конкурсы, где преподаватели делятся своим педагогическим опытом, а дети могут прикоснуться к высокому – академическому пению. Мне бы очень хотелось, чтобы ребята могли учиться профессиональному мастерству, развиваться, оставаться в городе, в профессии и работать в провинции, передавая из поколения в поколение свой опыт.
– Но одного желания для открытия отделения, вероятно, маловато?
– После обучения в Москве, я поступила в Уральскую Государственную консерваторию (г. Екатеринбург), по окончании уже вернулась в Миасс. Меня пригласили работать на отделение хорового дирижирования, где я получила опыт преподавания. В связи с необходимостью воспитывать профессиональных академических певцов, руководство колледжа всерьез задумалось об открытии отделения. Мне пришлось разбираться в учебном плане, с нуля разрабатывать программу обучения, изучать структуру программы, модули, практики и так далее. Пришлось очень много работать с документами, направлять запрос в региональный Минкульт с просьбой разрешить нам открыть новое отделение. Конечно, без помощи и поддержки руководства и коллег не обошлось, ведь самой разобраться конечно было невозможно.
– Насколько популярно сейчас искусство именно академического вокала?
– Очень популярно. Ребят, желающих петь, очень много, но они зачастую не знают, в каком направлении будет развиваться их голос. На самом деле много людей, которые не предполагают, что у них есть вокальные данные, и как раз-таки в этом и миссия педагога – заметить этот бриллиант и суметь его раскрыть. Если это получается – то это и есть самый большой кайф в моей работе.
– Чем измеряется успешность преподавателя вокального мастерства?
– Мы – среднее звено в системе образования, поэтому если ребята решают продолжить профессиональную деятельность и поступают дальше в консерваторию или институт на академический вокал, это означает, что ты смог раскрыть этот бриллиант, донести его ценность до других преподавателей, чтобы его взяли и развивали дальше. Или же когда выпускники продолжают работу преподавателем, скажем, в музыкальной школе или домах детского творчества и они влюблены в свою профессию – я считаю, что в этих случаях можно сказать, что преподаватель вокального мастерства добился успеха в работе.
– Зачем ваши студенты участвуют в конкурсах?
– Мы постоянно участвуем в различных конкурсах. Ребята должны смотреть на других и уметь показывать себя. Да, наше отделение еще очень молодое, мы работаем всего пятый год и успехов хотелось бы иметь больше. На данном этапе самое ценное для нас – процесс подготовки к конкурсу. Когда у студента есть стимул к подготовке, у него раскрываются все его возможности для приближения к цели. Конечно, бывает, выходя на сцену, студенты теряют многое от волнения. Но они получают большой опыт, который толкает их к дальнейшей работе, совершенствованию своего вокального мастерства и преодолению страхов при исполнении программы.
Здесь хотелось бы отметить, что в становлении певца очень важна работа не только преподавателя по специальности, но и концертмейстера, я даже считаю, что роль концертмейстера не менее важна, чем роль педагога. Со мной в команде работает Эмилия Хабибжановна Кудрина, с которой мы бок о бок постигаем педагогическую деятельность более восьми лет, воспитывая учеников с 4,5 лет (ведь мы вместе еще и работаем в Детской школе искусств) и до 35 лет. Именно этот человек всегда рядом со студентами: на уроке, на репетиции, за сценой и на сцене. Поэтому, конечно, я считаю, что можно добиться успехов только тогда, если есть сплоченная команда, которая плывёт по одной волне: студент, преподаватель и концертмейстер.
– До какого возраста не поздно учиться на вокалиста?
– У нас бывают люди в возрасте около 35-ти лет, у которых уже есть семья, дети, работа. Мы начинаем работать с ними, и это достаточно удобно, поскольку у них уже созревший голосовой аппарат, им не грозит мутационная дисфония (ломка голоса), у них достаточно большой опыт переживаний, эмоций, ощущений, на которые можно опереться в работе над вокальной техникой. В прошлом году наше отделение закончила девушка, которая поступила к нам в 22 года и при этом никогда не занималась вокалом. У нее уже было высшее образование и работа, но она не приносила ей ни достатка, ни радости. Благодаря обучению в нашем колледже, у нее появилась возможность работать в детском доме творчества, она создала вокальный коллектив и теперь работает с огромным удовольствием с детьми, обучая их пению.
– До какого возраста не поздно учиться на вокалиста?
– У нас бывают люди в возрасте около 35-ти лет, у которых уже есть семья, дети, работа. Мы начинаем работать с ними, и это достаточно удобно, поскольку у них уже созревший голосовой аппарат, им не грозит мутационная дисфония (ломка голоса), у них достаточно большой опыт переживаний, эмоций, ощущений, на которые можно опереться в работе над вокальной техникой. В прошлом году наше отделение закончила девушка, которая поступила к нам в 22 года и при этом никогда не занималась вокалом. У нее уже было высшее образование и работа, но она не приносила ей ни достатка, ни радости. Благодаря обучению в нашем колледже, у нее появилась возможность работать в детском доме творчества, она создала вокальный коллектив и теперь работает с огромным удовольствием с детьми, обучая их пению.
– Чего бы вам хотелось?
– Чтобы наше отделение развивалось, нам нужны профессиональные заинтересованные кадры. Не каждый специалист готов ехать в небольшой город. Я пока не могу заманить к нам в Миасс к примеру, своих однокурсников, обосновавшихся в Екатеринбурге, Кургане или Челябинске. Хотя в Миассе очень уютно и удобно жить, никакие пробки не мешают добраться от дома до работы и обратно (смеётся), а это немаловажно, ведь сэкономленное время можно посвятить семье. Также мы хотели бы начать делать музыкальные постановки. Вокалисты есть, есть музыкальные инструменты, хор, хореография и очень хочется всё это соединить в единую работу. К концу учебного года мы планируем поставить спектакль "Беда от нежного сердца" В.Соллогуба. Музыку для него предоставил наш уральский композитор Максим Басок. Мы договорились, что обязательно позовём его на премьеру. В перспективе хотелось бы заняться музыкальным театром. Пусть он будет существовать в стенах колледжа, а не как отдельное учреждение, но он объединит музыкантов и хореографов в единый коллектив, который сможет создавать значительные произведения.
– Молодёжь – хлопотная аудитория. Тяжело с ними?
– Они бывают достаточно самоуверенными в своей правоте и достаточно жёстко отстаивают свои мысли и убеждения. Ты говоришь студенту, что ему нужно посетить какой-то мастер-класс или поучаствовать в конкурсе, а он тебе отвечает: "А я не хочу!". Доходит до слёз, до недопонимания и даже споров. Конечно, позже мы приходим к общему знаменателю, приходится аккуратно приводить их к нужному решению. Но для этого нужно время, которое можно было бы потратить на другую работу с ними. Очень приятно работать с теми, кто уже сам хочет профессионального роста. Я называю таких студентов "пластилиновыми", из них можно лепить будущих звезд, в отличие от "ёршиков", из которых сначала приходится выщипывать иголочки, прежде, чем начинать из них что-то лепить. Увы, "ёршиков" немало.
– Чтобы наше отделение развивалось, нам нужны профессиональные заинтересованные кадры. Не каждый специалист готов ехать в небольшой город. Я пока не могу заманить к нам в Миасс к примеру, своих однокурсников, обосновавшихся в Екатеринбурге, Кургане или Челябинске. Хотя в Миассе очень уютно и удобно жить, никакие пробки не мешают добраться от дома до работы и обратно (смеётся), а это немаловажно, ведь сэкономленное время можно посвятить семье. Также мы хотели бы начать делать музыкальные постановки. Вокалисты есть, есть музыкальные инструменты, хор, хореография и очень хочется всё это соединить в единую работу. К концу учебного года мы планируем поставить спектакль "Беда от нежного сердца" В.Соллогуба. Музыку для него предоставил наш уральский композитор Максим Басок. Мы договорились, что обязательно позовём его на премьеру. В перспективе хотелось бы заняться музыкальным театром. Пусть он будет существовать в стенах колледжа, а не как отдельное учреждение, но он объединит музыкантов и хореографов в единый коллектив, который сможет создавать значительные произведения.
– Молодёжь – хлопотная аудитория. Тяжело с ними?
– Они бывают достаточно самоуверенными в своей правоте и достаточно жёстко отстаивают свои мысли и убеждения. Ты говоришь студенту, что ему нужно посетить какой-то мастер-класс или поучаствовать в конкурсе, а он тебе отвечает: "А я не хочу!". Доходит до слёз, до недопонимания и даже споров. Конечно, позже мы приходим к общему знаменателю, приходится аккуратно приводить их к нужному решению. Но для этого нужно время, которое можно было бы потратить на другую работу с ними. Очень приятно работать с теми, кто уже сам хочет профессионального роста. Я называю таких студентов "пластилиновыми", из них можно лепить будущих звезд, в отличие от "ёршиков", из которых сначала приходится выщипывать иголочки, прежде, чем начинать из них что-то лепить. Увы, "ёршиков" немало.
– Кстати, а вы сами продолжаете петь?
– Конечно, ведь когда ты сама работаешь над собой, значит и твои студенты будут развиваться, ведь ты постоянно находишься в поисках новых ощущений и знаний вокальной техники. Помимо этого у учеников есть стимул заниматься, есть некий момент подражания и желание быть похожим на своего наставника. Да, у нас, конечно, нет театров, филармоний, но у нас постоянно проходят концерты в колледже, детских школах искусств, домах культуры. Есть пианисты, которым нужны иллюстраторы. Мы берём что-то из моей консерваторской программы или, наоборот, что-то новое и учим вместе произведения.
– А вы никогда не испытываете волнения перед публикой?
– Уже нет. На самом деле, не нужно думать о волнении, не нужно думать о том, что ты должен будешь выстроить голосом, дыханием на сцене. Всю «физику» ты должен был подготовить в классе. А когда ты выходишь на сцену, то должен дарить зрителю любовь, тепло, наполнить их чувствами. Люди и так заняты своими проблемами, они приходят на концерт получать удовольствие, испытать эмоции. Пусть это даже будет что-то драматичное, но они пришли испытать сильное чувство и я должна дать им его. В эту минуту я не Татьяна Салмина, я – тот персонаж, от имени которого я пою. Я не на сцене, а в том месте, где происходит действие моего произведения и моя задача – заинтересовать зрителя и суметь окунуть в сюжетную линию, которую я веду. Поэтому волноваться просто некогда.
– Конечно, ведь когда ты сама работаешь над собой, значит и твои студенты будут развиваться, ведь ты постоянно находишься в поисках новых ощущений и знаний вокальной техники. Помимо этого у учеников есть стимул заниматься, есть некий момент подражания и желание быть похожим на своего наставника. Да, у нас, конечно, нет театров, филармоний, но у нас постоянно проходят концерты в колледже, детских школах искусств, домах культуры. Есть пианисты, которым нужны иллюстраторы. Мы берём что-то из моей консерваторской программы или, наоборот, что-то новое и учим вместе произведения.
– А вы никогда не испытываете волнения перед публикой?
– Уже нет. На самом деле, не нужно думать о волнении, не нужно думать о том, что ты должен будешь выстроить голосом, дыханием на сцене. Всю «физику» ты должен был подготовить в классе. А когда ты выходишь на сцену, то должен дарить зрителю любовь, тепло, наполнить их чувствами. Люди и так заняты своими проблемами, они приходят на концерт получать удовольствие, испытать эмоции. Пусть это даже будет что-то драматичное, но они пришли испытать сильное чувство и я должна дать им его. В эту минуту я не Татьяна Салмина, я – тот персонаж, от имени которого я пою. Я не на сцене, а в том месте, где происходит действие моего произведения и моя задача – заинтересовать зрителя и суметь окунуть в сюжетную линию, которую я веду. Поэтому волноваться просто некогда.
– Какими произведениями своего репертуара вы особенно гордитесь?
– Марфа из "Царской невесты" Н. Римского-Корсакова. Мне очень удобна "Богема" Дж.Пуччини, здесь подходит по голосу как ария Мими, так и ария Мюзетты. Конечно, я исполняю и романсы, песни, особенно люблю русскую музыку, в ней есть связь всего Русского духа всех поколений.
– А как вы объясните, что такое "русский дух"?
– "Русский дух" для меня – это стержень, сила и мощь.
– Вы переживали моменты творческого кризиса, как исполнитель?
– Когда я училась в Москве, на третьем курсе колледжа у меня достаточно сильно зажалось горло. Перед экзаменом преподаватель постаралась меня приободрить, сказав: "Не переживай, выше нотки "соль" второй октавы мы с тобой брать не будем". Я задумалась о том, что делать дальше? Такую зажатую меня не возьмут ни в одну консерваторию, у вокалистов ведь всё сосредоточено на мышцах. Наверное, что-то надо менять.
– И что вы поменяли?
– Преподавателя. Уехала из Москвы в Екатеринбург за другим преподавателем. Очень важно найти «своего» преподавателя и я очень рада, что Светлана Васильевна Зализняк стала для меня именно таким «своим» наставником. В кризисный момент очень важно найти нужного человека, того, кто может тебе помочь. Сам в этот момент ты не справишься, нужна помощь. Иногда педагог – как врач. Ты приходишь к врачу, потому что у тебя что-то болит. Так и ученики, когда они приходят на первый урок, я озвучиваю им какие "болячки" мы будем у них лечить.
– Ваша профессия накладывает ряд ограничений на повседневную жизнь. Вам, например, можно есть мороженое?
– Да, но только слегка подогретым, летом и не перед пением. Это тренировка горла. Если мы постоянно будем беречь себя от любого сквознячка, от холодных продуктов или напитков, то будем гораздо более уязвимы перед любым переохлаждением. Жевать жвачку, грызть семечки, есть сладкое перед пением нам нельзя. Но жёстких ограничений в быту нет.
– Голос, как инструмент, увы, подвержен возрастным изменениям. Каков предельный возраст солирующего вокалиста?
– Для действующего артиста театра золотой возраст 30-50 лет. Особенно в наше время. Но, в принципе, певцы живут долго. Очень много певцов, которые поют всю жизнь. И это здорово, ведь петь – полезно для здоровья, а значит мы можем дольше сохраниться молодыми. Кроме того, практически все певцы вступают и в преподавательскую деятельность, приходится показывать голосом очень много. Мы стараемся то, что когда-то вложили в нас, в свою очередь, передать следующему поколению, чтобы наша сильная русская вокальная школа продолжала жить из века в век.
Фото предоставлены Татьяной Салминой
Автор статьи: Максим Бодягин
– Марфа из "Царской невесты" Н. Римского-Корсакова. Мне очень удобна "Богема" Дж.Пуччини, здесь подходит по голосу как ария Мими, так и ария Мюзетты. Конечно, я исполняю и романсы, песни, особенно люблю русскую музыку, в ней есть связь всего Русского духа всех поколений.
– А как вы объясните, что такое "русский дух"?
– "Русский дух" для меня – это стержень, сила и мощь.
– Вы переживали моменты творческого кризиса, как исполнитель?
– Когда я училась в Москве, на третьем курсе колледжа у меня достаточно сильно зажалось горло. Перед экзаменом преподаватель постаралась меня приободрить, сказав: "Не переживай, выше нотки "соль" второй октавы мы с тобой брать не будем". Я задумалась о том, что делать дальше? Такую зажатую меня не возьмут ни в одну консерваторию, у вокалистов ведь всё сосредоточено на мышцах. Наверное, что-то надо менять.
– И что вы поменяли?
– Преподавателя. Уехала из Москвы в Екатеринбург за другим преподавателем. Очень важно найти «своего» преподавателя и я очень рада, что Светлана Васильевна Зализняк стала для меня именно таким «своим» наставником. В кризисный момент очень важно найти нужного человека, того, кто может тебе помочь. Сам в этот момент ты не справишься, нужна помощь. Иногда педагог – как врач. Ты приходишь к врачу, потому что у тебя что-то болит. Так и ученики, когда они приходят на первый урок, я озвучиваю им какие "болячки" мы будем у них лечить.
– Ваша профессия накладывает ряд ограничений на повседневную жизнь. Вам, например, можно есть мороженое?
– Да, но только слегка подогретым, летом и не перед пением. Это тренировка горла. Если мы постоянно будем беречь себя от любого сквознячка, от холодных продуктов или напитков, то будем гораздо более уязвимы перед любым переохлаждением. Жевать жвачку, грызть семечки, есть сладкое перед пением нам нельзя. Но жёстких ограничений в быту нет.
– Голос, как инструмент, увы, подвержен возрастным изменениям. Каков предельный возраст солирующего вокалиста?
– Для действующего артиста театра золотой возраст 30-50 лет. Особенно в наше время. Но, в принципе, певцы живут долго. Очень много певцов, которые поют всю жизнь. И это здорово, ведь петь – полезно для здоровья, а значит мы можем дольше сохраниться молодыми. Кроме того, практически все певцы вступают и в преподавательскую деятельность, приходится показывать голосом очень много. Мы стараемся то, что когда-то вложили в нас, в свою очередь, передать следующему поколению, чтобы наша сильная русская вокальная школа продолжала жить из века в век.
Фото предоставлены Татьяной Салминой
Автор статьи: Максим Бодягин
Следующая публикация
Нет комментариев