Предыдущая публикация
#трагедия_советской_деревни
В инструкции органам транспортного отдела ОШУ по перевозкам подчеркивалось, что эшелон должен состоять из 44 вагонов для выселяемых, 8 товарных для груза (имущества) и одного для команды конвоирования. В каждом вагоне должно быть по 40 человек. Всего, следовательно, в одном эшелоне предусматривалась перевозка 1700 — 1800 чел.
Определялись права и обязанности и комендантов по сопровождению эшелонов. Комендант мог производить обыск в теплушках для обнаружения «предметов для физического сопротивления», алкоголя и др. В случае побега — охрана обязана была стрелять без предупреждения.
И, наконец, был еще один документ — «Табель донесений», в котором отражались следующие вопросы: количество выселяемых семей, людей в них. Составлялись также оперативные сводки о политическом настроении, о ходе операции по выселению и «эксцессах» в связи с этим, о работе троек ОШУ и приговорах, о движении эшелонов с выселяемыми.
Одновременно с этим был принят ряд других директивных документов высших и центральных органов государственной власти и управления: постановление ЦИК СССР о предоставлении ОШУ права передоверять свои полномочия по внесудебному рассмотрению дел полномочным представителям ОШУ краев и областей «на время проведения кампании по ликвидации кулачества»; циркуляр НКЮ РСФСР краевым и областным прокурорам и НКЮстам автономных республик об участии в проведении мероприятий по экспроприации кулачества; директивы НКВД, НКПС, НКЗ, ВСНХ и других ведомств.
Раскулачивание зажиточных хозяйств (а не только кулацких) и арест значительной части раскулаченных начались, как уже отмечалось, еще до принятия соответствующих постановлений, но массовый характер они приняли с февраля 1930 г. Согласно постановлению ЦК ВКП(б) от 30 января устанавливались контрольные цифры для раскулачивания в зерновых районах в 3 — 5% от общего числа крестьянских хозяйств. Между тем, по данным статистического обследования, осенью 1929 г. кулацкие хозяйства составляли по СССР 2,3%, в том числе по РСФСР — 2,2%, а по зерновым районам от 1,2 до 2,5%. Значит, в число раскулаченных должна была попасть и часть середняков. Так это и произошло.
Публикуемые материалы свидетельствуют о многочисленных случаях раскулачивания не только зажиточного слоя деревни, но и части середняков и бедняков. Этого не могли скрыть даже официальные органы, в том числе и ОШУ. Отметим при этом, что справки, записки, сводки и другие документы ОГПУ отличаются большей объективностью, чем материалы советских и партийных органов. Так, если советские и партийные органы насилие в отношении крестьян представляли как отдельные случаи «перегибов» и «извращений» политики партии, то документы ОГПУ говорят об этом как массовом явлении.
В «Материалах о перегибах и искривлениях в процессе коллективизации и раскулачивании», направленных 7 марта 1930 г. Сталину, Ягода прямо указывал, что «подведение середняка, бедняка и даже батрака и рабочего, а также красных партизан и семей красноармейцев под категорию раскулачиваемых и выселяемых» отмечается «почти повсеместно» (док. № 116). В Сызранской округе (Средняя Волга), например, из 500 хозяйств, намечавшихся к раскулачиванию, 60 — 65% оказались середняцкими и бедняцкими. В некоторых деревнях Кузнецкого округа (Сибирь) предполагалось раскулачить до 21% хозяйств. В Шишакском районе Полтавского округа (Украина) было раскулачено 500 хозяйств, хотя общее число хозяйств, отнесенных к кулацким, составляло 340 и т.д. и т.п.
Сводки ОГПУ о ходе коллективизации и раскулачивания ежедневно посылались Сталину, а с 7 фев по его указанию рассылались всем членам и кандидатам Политбюро и секретарям ЦК. Большой интерес в этой связи пред-ставляют публикуемые в томе материалы О ГПУ о выселении раскулаченных (2-я кат) из Украины, Северного Кавказа, Урала, ЦЧО, Поволжья. Особое место среди этих материалов занимает доклад начальника оперативной группы ОГПУ Пузицкого от 6 мая 1930 г. об итогах выселения кулацких хозяйств 2-ой категории из районов сплошной коллективизации (док. № 162). Кроме того, в Сибири, Казахстане и на Урале производилось переселение раскулаченных внутри краев в необжитые северные районы.
Районами выселения раскулаченных были определены Северный край, Урал, Сибирь и Казахстан. Правда, в первоначальном плане, посланном в феврале Сталину, Сибирь и Казахстан не значились районами вселения раскулаченных. Сталин, ознакомившись с планом, написал: «Казахстан и Сибирь, как районы вселения, отсутствуют. Надо их включить». И 16 фев телеграфирует секретарю Сибирского крайкома ВКП(б) Р.И.Эйхе о необходимости принятия 15 тыс. семей. Одновременно он требует, чтобы Северный край принял 70 тыс. семей, а не 45 тыс., как предусматривалось первоначально. Уралу предписывалось разместить 20 тыс. семей вместо 15 по плану. Следовательно, общее количество выселяемых должно было составить не 60 тыс., а 105 тыс., причем вселение должно быть закончено весной 1930 г. Фактически к маю 1930 г. было выселено 98 тыс. семей, насчитывавших 500 тыс. чел. Всего же, по данным справки Управления госдоходами НКФ СССР, к лету 1930 г. было раскулачено более 320 тыс. хозяйств (док. № 189).
Наряду с раскулачиванием и выселением производились массовые аресты глав семейств, хозяйства которых были отнесены к кулацким 1-ой категории. В 1930 г. было арестовано 140 тыс. чел. Следовательно, вместо 49 — 60 тыс., намечавшихся постановлением ЦК ВКП(б) от 30 янв 1930 г. было арестовано, осуждено и заключено в концлагеря в 2,5 — 3 раза больше.
Одновременно с репрессиями усилился экономический нажим на крестьянство для решения задач индустриализации страны и ускорения коллективизации сельского хозяйства. Основными рычагами для этого являлись хлебозаготовки и изъятие денежных средств из деревни (сельхозналог, обязательные страховые платежи, займы и т.п.). Примечателен в этом отношении документ Планово-экономического управления НКФ СССР от 31 дек 1929 г., в котором приводятся сравнительные сведения о заготовках на Украине и в зерновых районах РСФСР на 25 дек в 1927-1929 гг. (док. № 28). Из документа видно, что к 25 дек 1929 г. было заготовлено зерна в 2 раза больше, чем в 1928 г. и в 2,5 раза больше по сравнению с 1927 г. Как видим, с переходом к сплошной коллективизации хлебозаготовки, как и налоговые повинности крестьян, резко возросли.
В 1930/31 г. и без того высокий план был увеличен. Основная тяжесть хлебозаготовок, как и других повинностей, ложилась на единоличное крестьянство. Об этом также свидетельствует постановление СНК СССР от 7 июля 1930 г., согласно которому сельхозналог на единоличников в 1930/31 г. повышался на 15% по сравнению с 1929/30 г. (док. № 192). А если учесть, что налог с единоличников был намного больше, чем с колхозников (в 1930/31 г. в 10 раз), то становится ясным, что налогово-заготовительная, как и административно-репрессивная политика Советской власти, была направлена на стимулирование коллективизации. В результате темпы коллективизации зимой 1929/30 г. резко возросли. Об этом свидетельствует сводка Колхозцентра СССР (док. № 141).
В отличие от других документов подобного рода, в сводке дается не только динамика коллективизации за период с 1 окт 1929 г. по 1 апр 1930 г. по СССР (в целом и по республикам, краям и областям), но и приводятся контрольные цифры по плану коллективизации в весеннюю посевную кампанию 1930 г...
Следующая публикация
Нет комментариев