Предыдущая публикация
Сюда, в детскую больницу их положили сразу после роддома, чтобы вылечить желтушку у новорожденной - уж очень она была ярко выраженная.
Дочь Вера почти все время спала, пробуждаясь только на сон и переодевание. Катя скучала, а кричащий вторые сутки почти без перерыва ребенок еще больше погружал ее в тоску.
Хотелось домой, к мужу, в привычную уютную квартиру с новенькой, любовно обустроенной для Верочки детской.
Катя достала телефон, подошла к окну, села на широкий подоконник и набрала номер мужа:
– Привет, любимый, как ты там?
– Скучаю по вас ужасно, уже жду выписку.
– А тут ребеночек целый день плачет. Так жалко его. Он отказник.
– Наша не плачет?
– Нет, Верочка спокойная, и молока у меня много. Спит почти все время.
– Скучно тебе там, может книжек, журналов принести?
– Нет, Саш, не надо ничего. Я просто по дому скучаю. И ребенка этого жалко очень.
– Ну, не придумывай себе. Это у тебя гормоны играют, материнский инстинкт. Ладно, пока, целую, вечером позвоню.
На обходе Катя постаралась разговорить врача про плачущего за стенкой малыша.
Пока доктор осматривала Верочку, с улыбкой сообщая, что желтуха постепенно проходит, женщина маялась рядом.
Потом все же спросила:
– А вот там, за стенкой правда отказной ребенок? Он так кричит.
– Правда, совершенно здоровый малыш, но мать написала отказную еще в роддоме. Пока побудет у нас, потом поедет в дом малютки.
– А почему он все время плачет?
– Ну, разные причины могут быть. Не все время он плачет. И ест хорошо.
Конечно, на ручках его никто не качает, не принято у нас тут это, но вниманием ребенок не обделен, не волнуйтесь.
– А можно мне на него посмотреть?
Катя с надеждой взглянула в лицо доктора. Та посмотрела на нее серьезно и вздохнула:
– Ну зачем вам это? Домой вы его не возьмете, вы же первородящая, у вас своя малышка, с ней еще впереди столько хлопот, и зубы, и ночные кормления. Не рвите сердце.
– А я могу молоко ему сцедить? У меня много, Верочка столько не съест.
– Ну, если хотите...
– А я могу сама его покормить?
– Екатерина Андреевна, ну не нужно вам это.
Врач явно теряла терпение. Вежливо пожелав Кате доброго вечера, она вышла из палаты. После ужина, получив на сестринском посте молокоотсос и бутылочку, молодая мать сцедила молоко.
А отдавая его попросила:
– Можно хоть взглянуть одним глазком на этого крикуна?
– Да пойдемте, я как раз к ним иду.
Медсестра взяла бутылочку и пошла к закрытой двери. За ней оказалось большое помещение, в котором ровными рядами стояло 8 люлек. Заняты были четыре из них.
– Вот он, ваш нарушитель спокойствия, – с улыбкой указала медсестра на крупного малыша.
На этот раз ребенок не плакал, казался совершенно спокойным.
– А от этого ребенка совсем отказались?
– Да, месяц прошел, столько матери дают, чтобы передумать. Поедет теперь Сережка ждать своих новых родителей. А пока у нас поживет.
Да, парень? Вон какие у тебя легкие, весь этаж перебаламутил.
Медсестра дала младенцу бутылочку с молоком и он важно зачмокал, надувая толстые щечки. Не так себе Катя представляла несчастного отказника. Но уходит отсюда почему-то не хотелось.
– На утреннее кормление вам бутылочку давать, будете сцеживать?
– Да, конечно.
– Подходите на пост тогда утром или санитарка сама принесет.
– Хорошо.
В ее собственной палате Катю ждала Верочка. Молодая мать взяла дочку на руки и, покачивая, прижала к себе. Вдохнула сладкий младенческий запах и улыбнулась. А из головы все не шел отказник Сережа.
Поздно вечером в разговоре с мужем Катя снова упомянула малыша. Рассказала, какой он чудесный, а в ответ наткнулась на стену непонимания.
– Кать, это просто мальчик, чего о нем думать. Неизвестно чей ребенок. Надеюсь, ты его усыновлять не собираешься?
Мало ли какая там генетика, и вообще...
Я свою дочку еще не видел даже. Ты там в своей больнице с ума сходишь от безделья.
Катя бросила трубку и расплакалась. Не так она представляла себе реакцию мужа.
Саша покорил ее своим вниманием. Он был заботливым, легко ладил с детьми и очаровывал пожилых людей. Откуда в нем эта жестокость? Откуда столько презрения и холодности к ней?
Еще неделя в больнице пролетела быстро. Катя уже привычно сцеживала молоко для маленького Сережки. Иногда ходила его навещать, если смена медсестер была доброжелательная и шла на такие поблажки. И даже успела подержать мальчика на руках.
В вечер перед выпиской к ней в палату зашла врач.
– Екатерина Андреевна, здравствуйте. Я к вам с разговором.
– Слушаю вас.
– Я понимаю, вы впервые стали мамой. И с отказными детками сталкиваетесь конечно же в первый раз. Не думайте, что мы, медики, очерствели душой. Но мы действительно делаем все, что должны и можем.
Сейчас вы прикипели душой к мальчику. Но он не игрушка. Вы уйдете домой, он останется. Не нужно думать, что здесь ему плохо.
– А усыновление – это сложно? – неуверенно и тихо спросила Катя.
– Это долго. Есть процедура, и тут мы ничего поделать не сможем. И Сережу могут усыновить раньше, чем вы ее пройдете.
– А если я все же попытаюсь?
– Ну, попытайтесь, я препятствовать не буду. Муж в курсе вашей затеи.
– Да, он не в восторге.
– Вот и подумайте, готовы ли вы рискнуть своим браком и счастьем дочери ради чужого малыша. Приемное родительство – это сложно. И далеко не всем подходит.
***
Из больницы Катю забирала шумная толпа родственников. Радостный Саша гордо нес Верочку в розовом атласном конверте с кружевами к машине. А Катя замерла на крыльце, вглядываясь в окна палаты, где лежали отказники.
Дома потекли привычные будни. Верочка внесла в жизнь молодой семьи новый распорядок. Но прошел месяц, а Катя все не могла перестать думать о малыше, оставшемся без родителей.
Саша тоже видел, что с женой не все в порядке, и однажды вызвал ее на разговор:
– Кать, в чем дело? Ты как чужая стала. Трудно тебе? Может, нужна няня Верочке, чтобы у тебя времени больше было на себя? Или мама моя может помогать, если не хочешь чужим людям ребенка доверять.
– Саш, мы сейчас опять поссоримся.
– Что, снова старая песня про брошенных младенцев? Кать, да ну что это такое?! Давай ты к врачу сходишь, может у тебя депрессия послеродовая. Гуляй больше, ешь витамины.
– Нет у меня депрессии. Просто я видела этого ребенка, а ты нет. Сашка, подумай, мы же потянем это финансово. Где один ребенок, там и два. Он такой одинокий там, такой беззащитный.
– Катя, это же не котенка с улицы взять. Я сказал нет. Выбирай, или я, или твои мечты об этом младенце.
Саша молча вышел из комнаты. Следующие два дня жену он демонстративно игнорировал.
А потом Катя собрала свои и Верочкины вещи, и уехала к маме. Муж приезжал к ним, гулял с дочкой. Общения с ним наедине Катя избегала.
Она вдруг поняла, что совсем не знает человека, за которого вышла замуж. И, может быть, и не хочет его получше узнавать.
Родители ее стремление взять ребенка-отказника тоже не поддержали.
Отчим лишь хмыкнул в усы, объявив это «бабской блажью».
Мать повздыхала, но тоже была против:
– Катя, мы, конечно, финансово это выдержим. Но это еще надо пережить развод. Мальчика к тому времени может уже усыновят. Выкинь ты его из головы, не разрушай семью.
А Катя, катая по парку у дома коляску с Верочкой, все думала, как там Сережа. Без прогулок, без объятий и игрушек.
***
Прошло два месяца, и однажды Кате позвонил Саша. Он попросил ее прийти на встречу без Веры, но с документами.
– Разводиться решил, и правильно, живете как чужие, по разным домам, – запричитала Катина мама. – Внучка при живом отце как сирота!
Иди уже, погуляю я с Верой или вон, деда отправим.
Отчим кивком выразил согласие.
Встречу Саша назначил по незнакомому Кате адресу. Она приехала заранее и с удивлением принялась прогуливаться по живописному району. Вскоре на горизонте появилась машина мужа.
"Почти бывшего", – поправила себя мысленно Катя.
Но Саша неожиданно широко ей улыбнулся и сказал:
– У меня сюрприз. Документы все взяла?
Катя кивнула.
– Идем. – и муж потянул ее за руку ко входу в какое-то здание. Подойдя ближе Катя увидела на двери табличку «Школа приемных родителей».
Ее лицо озарила широкая улыбка.
Первое собеседование для них прошло довольно гладко. Саша и Катя узнали расписание занятий. Им предстояло пройти 2 месяца занятий. И только потом можно было рассчитывать на усыновление, если успешно сдать все экзамены.
По дороге домой, к Верочке, супруги обсуждали свои планы. Саша рассказал, что отвез в больницу подгузники и смеси, и даже видел Сережу, хоть и через окно.
Он разговаривал и с врачом детского отделения. Шансы на усыновление были хорошие. Хотя формальности должны были занять немало времени.
Катя обняла мужа. Она так им гордилась. А Саша был счастлив, он любил жену, и совершенно не хотел ее потерять. Даже если ради этого нужно было усыновить целую дюжину детей.
Пять месяцев спустя у порога дома малютки стояли машины, украшенные яркими шариками, на этот раз синего цвета. А на крыльце стояли радостная Катя с Верочкой на руках и Саша с Сережкой.
Вид у него был гордый, сын в новом синем костюмчике вертелся на руках и пытался попробовать ворот отцовской рубашки на вкус. Никто ему в этом не препятствовал.
А впереди была большая жизнь, на которую у этой семьи уже появились грандиозные планы.
Родители Саши детей не разделяли, Сережку любили и баловали так же, как и Верочку.
А вот мать от Кати отвернулась – посчитала, что дочь взвалила на себя тяжкий груз.
Автор: Екатерина Коваленко
Следующая публикация
Комментарии 2