Вот и закончилось лето, и опять наступила осень. Почему-то смена времён года так явно ощущается особенно в эту пору, и почему-то эта перемена приходит как-то всегда неожиданно, как будто она играет с тобой в прятки и, выйдя однажды поутру из дома, ты начинаешь осознавать, что что-то произошло, но пока ещё не понимаешь что, а потом вдруг: «Эх, ты смотри, листочки пожелтели», и пока ещё изредка и неторопливо кружась, они затевают свой волшебный, завораживающий танец - листопад.Это хрупкое состояние природы не перепутаешь ни с чем, оно напоминает о себе лёгким шуршанием опавших листьев и чуть заметным маревом тумана, а воздух наполняется хмельной, пряной прохладой, и ты пьянеешь от него, как от глотка лёгкого вина. Но затем хмель постепенно проходит, и это неожиданное удивление перерастает в уверенность, и ты уже реально осознаёшь и с некой грустью констатируешь: «Да, опять наступила осень». И от этого становится немного грустно и печально, и вспоминается лето. И тогда, летом, изнывая от ...ЕщёВот и закончилось лето, и опять наступила осень. Почему-то смена времён года так явно ощущается особенно в эту пору, и почему-то эта перемена приходит как-то всегда неожиданно, как будто она играет с тобой в прятки и, выйдя однажды поутру из дома, ты начинаешь осознавать, что что-то произошло, но пока ещё не понимаешь что, а потом вдруг: «Эх, ты смотри, листочки пожелтели», и пока ещё изредка и неторопливо кружась, они затевают свой волшебный, завораживающий танец - листопад.Это хрупкое состояние природы не перепутаешь ни с чем, оно напоминает о себе лёгким шуршанием опавших листьев и чуть заметным маревом тумана, а воздух наполняется хмельной, пряной прохладой, и ты пьянеешь от него, как от глотка лёгкого вина. Но затем хмель постепенно проходит, и это неожиданное удивление перерастает в уверенность, и ты уже реально осознаёшь и с некой грустью констатируешь: «Да, опять наступила осень». И от этого становится немного грустно и печально, и вспоминается лето. И тогда, летом, изнывая от жары, как-то не думалось, что оно так скоро закончится. Но оно все же закончилось, а эта неожиданно накатившая печаль перерастает в нечто большее и накладывается на прожитую жизнь, и приходит понимание того, что эта череда повторяющихся событий происходит всё быстрее и быстрее, а эти уже ушедшие годы, как братья близнецы, становятся, всё больше и больше, похожи друг на друга...
Мы используем cookie-файлы, чтобы улучшить сервисы для вас. Если ваш возраст менее 13 лет, настроить cookie-файлы должен ваш законный представитель. Больше информации
Грузовое такси с услугами грузчиков оперативно (30 мин – 2 часа) в городах Люберцы, Раменское и Жуковский. Автотранспорт 1,5 – 5 т заказать по телефону 8-916-301-48-01 по Московской области.
Комментарии 2
Прощание с осенью
Осенний холодок.
Пирог с грибами.
Калитки шорох и простывший чай.
И снова побелевшими губами
короткое, как вздох:
«Прощай, прощай».
«Прощай, прощай…»
Да я и так прощаю
всё, что простить возможно,
обещаю
и то простить, чего нельзя простить.
Великодушным мне нельзя не быть.
Прощаю всех, что не были убиты
тогда, перед лицом грехов своих.
«Прощай, прощай…»
Прощаю все обиды,
обеды
у обидчиков моих.
«Прощай…»
Прощаю, чтоб не вышло боком
Сосуд добра до дна не исчерпать.
Я чувствую себя последним богом,
единственным, умеющим прощать.
«Прощай, прощай…»
Старания упрямы
(пусть мне лишь не простится одному),
но горести моей прекрасной мамы
прощаю я неведомо кому.
«Прощай, прощай…».
Прощаю, не смущаю
угрозами,
надёжно их таю.
С улыбкою,
...ЕщёПрощание с осенью
Осенний холодок.
Пирог с грибами.
Калитки шорох и простывший чай.
И снова побелевшими губами
короткое, как вздох:
«Прощай, прощай».
«Прощай, прощай…»
Да я и так прощаю
всё, что простить возможно,
обещаю
и то простить, чего нельзя простить.
Великодушным мне нельзя не быть.
Прощаю всех, что не были убиты
тогда, перед лицом грехов своих.
«Прощай, прощай…»
Прощаю все обиды,
обеды
у обидчиков моих.
«Прощай…»
Прощаю, чтоб не вышло боком
Сосуд добра до дна не исчерпать.
Я чувствую себя последним богом,
единственным, умеющим прощать.
«Прощай, прощай…»
Старания упрямы
(пусть мне лишь не простится одному),
но горести моей прекрасной мамы
прощаю я неведомо кому.
«Прощай, прощай…».
Прощаю, не смущаю
угрозами,
надёжно их таю.
С улыбкою, размашисто прощаю,
как пироги,
прощенья раздаю.
Прощаю побелевшими губами,
покуда не повторится опять
осенний горький чай
пирог с грибами
и поздний час —
прощаться и прощать.
1964 г.
Булат Окуджава (1924 - 1997)