Предыдущая публикация
Россия — не Орда: историк Д.
Володихин о сомнительном заявлении зампреда «Духовного управления мусульман РФ»
Организация, называющая себя «Духовным управлением мусульман Российской Федерации» (ДУМ), в очередной раз спровоцировала острую общественную дискуссию. Хотя ДУМ существует лишь три десятилетия, контролирует не более 10% мусульманских приходов страны, почти не представлена в мусульманских регионах и, базируясь в Москве, опирается в основном на иностранцев-гастарбайтеров,– при всём этом она претендует на главенство в российском исламе.
Лидеры ДУМ делают заявления, нехарактерные для нашего традиционного мусульманства: высказываются в поддержку ваххабизма (запрещён в Чечне и Дагестане), никабов, многожёнства, а также за численное преобладание мусульман в России за счёт демографии иностранцев. Теперь эти заявления дополнились ещё одним (его сделал имам Д.Мухетдинов, первый зампред ДУМ, ректор частного Московского исламского института): Россия, мол,– преемница Орды, а говоря проще– Орда и есть. Идея не нова, однако теперь становится совсем не безобидной– она используется для обоснования бесконтрольной миграции иностранцев, которая ставит под угрозу конституционное положение о государствообразующем русском народе и само существование нашей страны.
От несуразицы проще всего отмахнуться, однако есть вещи, мимо которых пройти невозможно. «АН» обратились к Дмитрию ВОЛОДИХИНУ, доктору исторических наук, профессору истфака МГУ. – Мысль о преемстве России от Орды, высказанная имамом Мухетдиновым, принадлежит вовсе не ему. Эта идеология, именуемая «евразийством», была сформулирована в 1920-е годы белоэмигрантами (П. Савицкий, Н. Трубецкой, Г. Флоровский, П. Сувчинский). Апоэт А. Блок ещё в 1918-м возгласил: «Да, скифы– мы! Да, азиаты– мы…» – Старшие евразийцы формулировали свои идеи, с одной стороны, сталкиваясь в эмиграции с реальностью Европы, а с другой– полагая, что социальный катаклизм, глубоко поразивший Россию, вызван тем, что она глотнула слишком много европейского, приняла слишком много европейских начал в свою культуру и социальную структуру. Они решили подчеркнуть аспект самостоятельности России, её отдельности от Европы. Что касается «Скифов» Блока, то это поэтический образ. Посмотрите на фотографию поэта: из него такой же «азиат с раскосыми очами», как из Трампа– негр. «Скифы» отражают мощный заряд отрицания европейскости, возникший в начале XX века. Cлишком сильно русские любили Европу в XIX веке и слишком разочаровались в ней после Первой мировой войны, когда всё европейское оказалось осквернено, вскрылась его суть– корыстная, отвратительная. Тогда значительная часть народа и образованного класса от Европы отвернулась: вы готовы за деньги проливать свою и чужую кровь, а мы– другие. То есть отвернулись от Европы и повернулись к Азии. Хотя правильной была бы другая реакция– отвернуться от Европы и повернуться к себе. На мой взгляд, евразийству присущи и творческий подход, и одновременно тяжёлая методологическая ошибка. – Какая же? – Важно понимать: хотя в России есть что-то европейское и что-то азиатское, в целом она не Европа и не Азия. Извиняюсь, не 20% европейского на 80% азиатского, не 50% на 50%, не 65% на 35%. Воснове своей Россия представляет собой самостоятельную сущность, на которую Европа и Азия налипли с боков. Русские более всего взяли не от Запада и не от Востока, а от Центра– от Константинопольской империи, она же Византия. Мы её культурные, политические, религиозные наследники. Мы– срединная империя, в которой, конечно, есть немного от Европы, немного от Азии, но сердцевина– собственная, не европейская и не азиатская. – Так всё же собственная или византийская? – Византии, как вы понимаете, сегодня не существует. Некоторые элементы её наследия остались в Греции, в славянской среде Южных Балкан, кое-что в христианских народах Кавказа и Закавказья. Но суть православного царства, ядро, вокруг которого строилась византийская цивилизация,– оно теперь внутри России. Такого ядра, в таком масштабе и в такой концентрации, больше нигде в мире нет. Аэто значит, что мы наследники Константинопольской империи и одновременно мы сами по себе, то есть одно высказывание не перечёркивается другим. От Константинопольской империи Русь отличалась, в частности, чрезвычайно долгим мощным влиянием родовых отношений на государственные: например, местничество– великое изобретение, избавившее русских от многих социальных конфликтов,– ничего подобного в Византии не было. – Ещё один белоэмигрантский автор И.Солоневич утверждал, что перенять общественно-политические практики у Византии русские не могли, так как не соприкасались с ней настолько плотно. – Я с огромным уважением отношусь к Солоневичу, как и к евразийцу Трубецкому, однако Русь заимствовала у Константинопольской империи много всего. Она читала литературу, написанную в Византии,– читала в оригинале и в переводах. Она окормлялась церковной иерархией, которую до очень позднего времени ставили из Константинополя. Князья Руси жили на территории Константинополя годами, и элементы мощного политического влияния на Русь видны уже в XII столетии– во времена Андрея Боголюбского и особенно во времена Всеволода Большое Гнездо. В самой Москве существовали греческие колонии, и первыми учителями, которые наладили в России постоянное, регулярное образование (это XVII век), были либо греки, либо русские, которые годами стажировались, как сказали бы сегодня, в греческих школах. Поэтому можно со всей ответственностью утверждать, что плотный культурный, торговый и политический контакт между Русью и Константинопольской империей– неоспоримый факт. – А у Орды русские что-то взяли? – Не столь уж многое, и это хорошо видно, это зафиксировано в источниках, это проверяемо. Например, устройство почты мы заимствовали у Орды, а Орда– у китайцев. Мы долгое время изготавливали монету на ордынский лад. У нас были некоторые элементы военного дела восточного происхождения; оружие и доспехи восточного производства мы тоже использовали с удовольствием– в течение долгого времени русские ценили их больше, чем европейские и чем свои. Но это элементы, а не суть. Это то, что можно поменять, от чего можно отказаться, это не входит в структуру ядра нашей русской цивилизации. Если женщина перекрашивает волосы– от этого не меняется её характер. – К слову, самодержавная природа русской монархии (когда, в отличие от Западной Европы, правитель сильно возвышен над феодалами и мало от них зависит) дала о себе знать уже при Андрее Боголюбском. То есть до монгольского нашествия, а не вследствие его. – Конечно же, мы воспользовались византийской политической традицией. Итерминологию взяли византийскую, а не ордынскую. Не было у нас ханов– были цари, не было мурз– были царевичи, бояре, дворяне. «Ярлык», «басма»– это частности, а оформление власти в её высших эшелонах было устойчиво связано с Константинопольской империей. Кроме того, на Руси любимое историческое чтение– это «Хронограф», то есть история православных царств, прежде всего Византии (сочинение написано во второй половине XV века на основе византийских хроник.– Прим. «АН»). Русские хорошо знали богословие, порождённое Византией. Хорошо знали политическую культуру Византии. А что у нас знали об Орде-то? Какое такое «великое наследие» она оставила русским? Где его прочесть, чтобы научиться ордынской мудрости? Я не пытаюсь отрицать, что Орда повлияла на Русь,– да, повлияла, но размер этого влияния строго ограниченный. Она повлияла в частностях, а наша суть– либо наследие Константинопольской империи, либо то, что выросло непосредственно из толщи самой Руси. – Вы сейчас упомянули слово «хан»– и мне вспомнилось стихотворение А. Толстого «Змей Тугарин», где средневековый монгол говорит: «И время придёт, уступит наш хан христианам, и снова подымется русский народ, и землю единый из вас соберёт, но сам же над ней станет ханом». Западники XIXвека выискивали азиатские корни в русском самодержавии, говоря о них как о недостатке, а евразийцы занялись тем же самым, лишь сменив минус на плюс. Откуда взялся у наших западников такой ход мысли? – На мой взгляд, это просто игры в иномыслие. В реальной исторической традиции никакой почвы для выискивания азиатских корней в русском самодержавии, как вы выразились, нет. Объясню одну важную вещь. В конце XIV века исчезает Золотая Орда, и вместо неё появляются отдельные ханства или, как правильнее говорить, юрты (Казанский юрт, Астраханский юрт, Крымский юрт, Сибирский юрт). Взаимоотношения между Москвой и этими юртами складываются очень по-разному: какие-то из них претендуют на власть над Москвой, какие-то– на союзничество, какие-то– на враждебные отношения, но не предполагающие поглощения. А внутри юртов существует идея единого юрта, идея о том, что когда-нибудь великая ордынская ойкумена опять объединится под властью одного хана, станет Ордой от Камы и до Чёрного моря. Мечтания мечтаниями, к этому прилагались усилия, и некоторые татарские правители были к этому близки, однако, как ни парадоксально, эти мечтания исполнила Россия. Она взяла все юрты под себя, причём большинство из них оказались в составе Российского государства уже в 80‑х годах XVI века, то есть при Иване Грозном и его сыне Фёдоре Ивановиче. Россия стала, с точки зрения татар, Большим юртом… но сама себя она таковым вовсе не мыслила. Она мыслила себя Вторым Иерусалимом, Третьим Римом, домом Пречистой Богородицы и никогда не думала про себя, что является новой Ордой,– ни в каких источниках, ни в какой публицистике XVI-XVII веков мы этого не видим. Так что мораль проста: в составе России огромное количество бывших ордынских юртов, но сама она никакой не юрт, она– царство. – Популяризации евразийства в наибольшей степени поспособствовал советский историк Лев Гумилёв, а точнее, его книга «От Руси к России» (1992). Монгольское иго он изобразил как союз Руси и Орды: мол, Орда выступала защитницей Руси– помогала ей отражать западную угрозу. – Русь страдала от Орды. Платила ей непосильную дань. Отдавала ей своих ремесленников, мастеров. Теряла князей, когда ордынцы убивали их. Терпела карательные рейды– не один, не два, не три, а много раз. Конечно, никакой это был не союз: Русь находилась в состоянии зависимости. Зависимости, которая иногда была легче, иногда тяжелее, но в целом– очень обременительной. Насчёт того, что «Орда защищала Русь»: как известно, правдоподобен тот миф, в который опустили капельку правды. На Чудском озере, на реке Неве натиск с запада отбивался дружинами русских князей самостоятельно. Против литовской угрозы действительно использовались силы Орды, а позднее– контингенты служилых ордынских царевичей. Но как они использовались? Использовались ли они вместо русских сил? Нет, не вместо, а вместе. Ивторое: использовались ли они всегда и неизменно? Нет, достаточно редко. В подавляющем большинстве случаев решающей силой была русская военная мощь. Лев Николаевич Гумилёв– при всём к нему уважении как к историософу– не видел, что азиатская мощь, очень значительная (значительнее европейской в XIII, XIV, XV, даже в первой половине XVI века), была для Руси так же вредна, как мощь европейцев. Ему не хотелось это признавать, но это факт. Орда нанесла русским страшный ущерб в XIII-XV веках, а в меньшей степени наносила его вплоть до середины XVIII века. – Давайте подытожим. К евразийству можно было бы относиться как к невинной игре ума, однако сегодня ДУМ и сочувствующие используют его как идеологическую подкладку для усиления бесконтрольной среднеазиатской иммиграции. – Я скажу иначе. Конечно, это политические игры. Конечно, здесь нет особой честности к историческому материалу. Кроме того, здесь есть столкновение интересов. Я представитель русской православной общины России и хочу, чтобы православие оставалось преобладающей верой, а русская культура– преобладающей культурой. – Да, русская культура, а не культуры иностранцев из Средней Азии. Тем более что государствообразующая роль русских прописана в Конституции и является залогом целости России. Сергей РЯЗАНОВ Поделиться Поделиться ВКонтакте Telegram Whatsapp Одноклассники Cсылка
Источник
#Общество
Следующая публикация
Нет комментариев