Они познакомились 20 апреля 2019 года, когда мальчику было 9 лет. Мы попросили рассказать Таню о том, зачем она стала наставником и почему продолжает этим заниматься.
Максим попал в программу раньше, чем другие дети. Он был сложным, замкнутым, агрессивным ребенком, и ему очень был нужен друг.
Наши отношения прошли три этапа. Вначале был «медовый месяц», когда Максим был не самим собой, а образцовым ребенком: спокойным, воспитанным, галантным, талантливым. Потом был длинный период адаптации и притирки – почти 4 года. А сейчас у нас теплые, дружеские, доверительные отношения, к которым мы пришли год назад.
Наш «медовый месяц» продлился несколько месяцев. Когда Максим понял, что я к нему приезжаю регулярно, начались истерики. Он провалился в детство, вел себя как пятилетний ребенок. Все, что не мог сказать своей родной маме, он высказывал мне, предъявлял претензии, требовал другого волонтера.
Мной он совсем не интересовался, никогда не спрашивал «Как дела?», но пытался манипулировать, требовал подарки, проявлял агрессию к другим детям, сбегал от меня на прогулках.
Он футболист, и первое время наше общение было вокруг игры. Я даже получала травмы, гоняя с ним мяч. Но при друзьях он мог повести себя со мной некрасиво, показать, какой он деловой и независимый.
Когда он первый раз сказал: «Ты не нужна мне, все, уходи, у меня будет другой волонтер», мне стало больно. Тогда я обратилась к психологу фонда, он помог мне успокоиться и найти способ продолжить общение.
На обучении, которое проходят наставники, говорят так: «Волонтер — это скала, а ребенок – это море. Как бы ни волновалось море, как бы ни билось о скалы, скала всегда стабильна, всегда остается на месте, всегда спокойна».
То, что ребенок пытается разорвать отношения, значит, что он начинает привязываться, и ему страшно, что его снова предадут. Я продолжала быть с ним рядом, несмотря ни на что.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 1