Предыдущая публикация
МАГНАТ
Играть на деньги мы не имели возможности вследствие их постоянного отсутствия. И вот вечерами, голодные, но не сломленные, мы сходились в одной из двух больших комнат, отведённых в общежитии для парней, мы сдвигали столы и резались в карты на интерес. Поскольку курили почти все, то интерес был. Кто не курил, тот и в карты почему-то не играл. Их было меньшинство. Они оставались в другой комнате и говорили о спорте. Они были правильные…
А мы играли, и не просто так, а на спички. Из-за отсутствия денег, понятное дело, и спички купить было не на что. Надо сказать, что мы жили коммуной, и всё у нас было общим. Даже одежда. Правда, одежда большого размера не подходила для таких небольших пацанов, как я, но мы и тут умудрялись как-то решать проблему. Идущего на свидание счастливчика наряжали всей компашкой. Кто-то поделится последней чистой рубашкой, кто-то пальто предложит, поскольку никуда не идёт, кто-то шарф яркий пожертвует…
И ничего, прикид получался довольно модным!
Если кому-то из парней удавалось разжиться деньгами, скажем, занять у преподавателя физики или истории, то тут же всех скликали идти в столовую. В городскую столовую вваливались семеро парней, рассаживались в одном углу, заказывали всем недорогие супы и по три-четыре гарнира на брата, и хлеба побольше!.. А котлеты только по одной. После супа приступали за поедание картофельного пюре, где на тарелке котлета лежит, но к ней никто не притрагивается. Гарнир съеден, а котлета перекладывается на другую тарелку с гарниром. И только на четвертом гарнире начинается смакование котлеты… Деньги распределялись с уговором, что тратим их на еду, скажем, хотя бы пирожок скушать за пять копеек. Но нет же, каждый покупал дешёвые сигареты. Сигареты были лучше, чем папиросы, в них табаку больше.
Курили Памир, Приму, а со стипендии могли позволить себе Ментоловые.
Любитель поэзии Петя читал нам стихи во время прогулки по городу. Но это когда тепло. А зимой он радовал нас стихами Баратынского Лермонтова, Батюшкова, Есенина в просторном холле второго этажа. Дальше по коридору в двух комнатах жили девчонки, которые тут же сходились послушать стихи или песни. По песням у нас был спец Миша, который хорошо играл на гитаре и знал репертуар Петра Лещенко: Черные глаза, У самовара я и моя Маша, Чубчик, Студенточка...
А я подначивал девчонок словами из песни Марфуша:
"Марфуша, всё хлопочет, Марфуша замуж хочет
И будет верная она жена!"
Вася любил исполнять на баяне Брызги шампанского, а также вальсы Амурские волны, Берёзка, Ожидание, или спеть на пару с Мишей песню на слова Фатьянова из кинофильма Весна на Заречной улице.
Поскольку была зима в разгаре, а у нас в это время случилась предвыпускная педагогическая практика в разных школах старого города и близлежащих сёлах, то мы, прикомандированные к Миасским школам, днём готовились к предстоящим занятиям, а вечером собирались за карточной игрой. Было чертовски весело играть на спички. И поскольку мне удавалось обыгрывать товарищей, то я сделался спичечным магнатом. Все, кому надо было прикурить, теперь вынуждены были обращаться ко мне. Днём парни находили выход, обращаясь за огоньком к нашей уборщице и истопнице печей тёте Глаше. Она выручала, за что была одарена Колиным звучным двустишием: Тётя Глаша – радость наша! Надо сказать, что тёте Глаше руководством педучилища было вменено в обязанность будить парней, чтобы мы не опаздывали или вообще не пропускали утренние уроки. Да, наша будилка выручала днем.
Но вечером такая лафа заканчивалась для уклоняющихся от обращений ко мне. Всякая просьба дать прикурить уязвляла самолюбие моих партнёров по карточным играм… К тому же часто сопровождалось насмешками со стороны тех, кто уже покурил и теперь имел возможность отыграться на очередном просителе.
Но вот с морозной улицы к нам в тёплую комнату вваливаются два наших товарища, которые отслужили свои две недели практики в сельских школах. Выглядят они довольно внушительно: упитанные лица раскраснелись от холода, сумки и рюкзак у них смотрятся довольно внушительно. Ага, значит, сейчас можно что-то пожевать, а то в животе урчит – с утра ни крошки во рту…
Интуиция меня не подвела: Миша с Петром действительно решили нас удивить и обрадовать! Скинув на кровать верхнюю одежду, они тут же начали распаковывать дорожные пожитки. А там тебе и сала два шматка, литровая бутылка самогона, пирожки с капустой, банка соленых огурцов и две банки солёных груздей и ещё что-то. Мы все дружно, отложив карты, под общий возглас «ура» стали открывать эти дары, присланные для голодающих горожан от благородных сельчан.
- Кто так вас одарил такими запасами? - спрашивает Вася, доставая из Мишиного рюкзака холщовый мешок с картошкой. – Мы тут, можно сказать, загибаемся с голоду, а наши сельчане жируют на природе.
- Не ворчи, полосатый, - глядя на Васину тельняшку, дерзит рослый Миша. Мы там по уши в сугробах пробирались к учебным заведениям, а вы тут на автобусах катались, да на танцы-шманцы хаживали и девиц поглаживали.
- Ты про каких девиц говоришь? - возмутился здоровяк Саша, полосуя шмат сала на подстеленной газете большим кухонным ножом. – Нас тут тетрадками школьными завалили, не до развлечений…
- И всё же, вы не сказали, где вы так разжились? - добивается ясности полосатый Вася. Петя, доставая из своего мешка две буханки душистого хлеба, поведал собравшимся, что председатель колхоза позаботился о молодых специалистах, чтобы они после окончания училища не оставались в городах, а ехали в сёла. Там всегда не хватает молодых врачей, учителей и даже агрономов. Здоровяк Саша с ножом тут же набросился и на хлеб. А Миша открыл и поставил на стол банки с разносолами. Смахивая чёлку со лба, Коля открыл бутылку с самогоном и начал разливать в разную не стандартную посуду драгоценное содержимое. Делал он это мастерски, без всякой мерки. Он четко определял количество налитого по каким-то неведомым «бульбышкам». Но то, что он разливал точно, никто не сомневался. Расторопный Толя стал подавать собравшимся за столом кому стакан, кому кружку эмалированную, кому алюминиевую, кому чашку фарфоровую… Посуда редко использовалась, но то что она не мытая, никого не смущало: крепкое спиртное само дезинфицирует её…
Но я не удержался и сказал чубастому Коле, который подал мне фарфоровую кружку с желтыми подтёками по краям:
- Жаль, что у нас сегодня девчонок нет, они бы точно в грязную посуду не стали наливать столь благородный напиток!..
Саша-здоровяк хмыкнул сурово. Видно было, что Саше тоже не понравилась грязная посуда. А Вася в тельняшке хохотнул и покосился в мою сторону. Его радовало, что я выразил недовольство, потому что ему сегодня весь день приходилось наблюдать мою самодовольную рожу, когда я давал им прикуривать, медленно и важно зажигая каждую вынутую из коробка спичку. Наши «сельчане» Миша и Петя не знали про наш дефицит со спичками: у них всего было вдоволь: и курева со спичками в том числе. Теперь они тут выглядели, как именитые купцы… Неординарно мыслящий Толя быстро сообразил, что надо сказать и предложил тост:
- Парни, я предлагаю выпить за наших сельчан и агитаторов сытной деревенской жизни! О том, что жизнь у наших «сельчан» удалась, мы убедились, когда после тоста самогон начал прогревать наши внутренности, а вкусная и здоровая пища стала утолять постоянное чувство голода, то Миша и Петя потянулись за своими портсигарами, туго набитыми у кого папиросами, у кого сигаретами. Угостив хорошим табаком и друзей, они важно достали один спички, другой зажигалку и цивильно прикурили от пляшущих огоньков, а потом дали прикурить и своим товарищам. Именно с этого момента сразу же закончилась моя власть над собратьями по пагубной привычке.
Сергей Каратов
18 ноября 2024 г.
Следующая публикация
Нет комментариев