Мы используем cookie-файлы, чтобы улучшить сервисы для вас. Если ваш возраст менее 13 лет, настроить cookie-файлы должен ваш законный представитель. Больше информации
В мире не найти более волшебного города, чем Новогодний Нью Йорк.
Середина декабря.
До конца этого мерзкого во всех отношениях года осталось две недели.
Новый Амстердам готовится войти в новый, полный надежд и ожиданий, 24ый год.
Шпили небоскребов Большого Яблока утопают в серых облаках.
И только иллюминированный старина "Эмпайр Стейт", словно маяк, разноцветными огнями на крыше прокладывает путь заблудшему страннику.
Деревья на Парк Авеню оделись в неоновые гирлянды, протоптав яркую дорогу к, похожему на эмблему на капоте "Бентли", зданию "МетЛайф" являющемся символом Нью Йорка 80ых, финансовой империи земного шара.
"Start spreadin' the news, I'm leavin' today.
I want to be a part of it, New York, New York", - из колонок в универмаге "Блюмэндейлс" поет оливковый голос Фрэнка Синатры.
Его заглушает рождественская музыка на улице и звон колокольчиков работников "Армии спасения" и шум разношёрстной толпы прохожих.
Толстые тетки и их спутники одинаковых габаритов, нация гамбургеров из южных штатов, их антиподы с севера, поколение "Нирваны" в кедах и рваных джинсах, техасские ковбои и не вылезающие из шортов и сланцев туристы из солнечной Калифорнии.
Амприканские туристы толпятся около модных бутиков на Пятой авеню.
Пара модных фриков одетая во все белое вальсирует около отеля "Плаза", рядом с которым курсируют конные экипажи.
Она модельная анорексичка, он панк в ковбойской шляпе.
Так могут выглядеть только европпйцы.
Экспрессивные испанцы и итальянцы, отмороженные скандинавы, любознательные азиаты, педантичные немцы или бережливые шведы.
С рюкзаком за спиной и картой в смартфоне они решают, куда продолжить их плавание пл волшебному океану Рождественского Нью Йорка.
Наконец пара модников определяется и плывет вместе с человеческим Гольфстримом, медленно ползущим в сторону неонового Бродвея.
Бродвей в Рождество похож на Потемкинскую лестницу в фильме Эйзенштейна.
Каждый прохожий является актером ньюйоркского шоу, играющим определенную роль.
Крупные планы выражают гротескные эмоциональные состояния героев эттй киноленты.
Скандинавский турист с огромным рюкзаком на плечах и бюджетным бутербродом в руке, мечется в поиске бесплатных удовольствий.
Японская старушка испуганными глазами ищет родных людей, которых отсекла от нее толпа.
Крик, - Мама!, - понятен на любом языке.
Рука дочки находит руку застывшей на месте матери.
Она стоит на островке среди океана толпы освещаемого огнями рекламных билбордов и трясется от страха.
Улица безмолвствует.
Улица - это океан, океан человеческой души, чьи волны громко шипя падают на серый асфальтовый берег Пятой Авеню.
Наводнение пресекает полицейский человек - свисток в светоотражающем жилеты.
Он истошно орет на толпу, на замершие на месте автомобили, кажется, сегодня ему, невротику с открывшейся язвой, нравится командовать парадом.
Сегодня он - командующий движением в Города Огней.
Толпа повинуется его сигналам и останавливается.
На его лице появляется блаженная улыбка.
Он показывает разрешающий сигнал рукой, словно стадо баранов, перегоняя человеческое стадо через дорогу.
Рядом, на Лексингтон авеню, около настоящего творения художника, разноцветных витрин универмага "Блюмэндейлс", отбивает чечетку работник Армии Спасения.
Прохожие кидают деньги в стоящую рядом с ним корзину.
Будем надеяться, деньги уйдут по назначению.
В нем пропадает великий артист, он работает ради того, чтобы в рождественский день, хотя бы одна увядающая жизнь начала все по новой и вернулась домой.
Ведь что еще нужно человеку для счастья, если с ним рядом его любовь и у него есть свой дом, американская мечта?
Человеческое течение медленно продвигается на юг.
Конечная цель - сверкающая огнями елочных гирлянд установленная Рокфеллер - Центра Рождественская елка.
Там где царит вечное счастье, которое нарезают на круги детские коньки на катке расположенном в низине Рокфеллера.
Вечереет.
Невидимая рука художника рисует живую картину Нью Йорка; свинцовые облака, неоновый Бродвей, рождественская музыка, деревья в елочных гирляндах, Рождественская елка, полицейский со свистком, работник Армии Спасения, красные бумажные мешки Американская Девочка, витрины магазинов, огни Эмпайр Стейт Билдинга, туристы и жители Великого Города.
Кажется, сейчас небеса разверзнутся и оттуда вырвутся наружу красные сани запряженные восемью оленями, которыми управляет розовощекий седовласый дед с добрым лицом.
Громадный шар, сверкающий миллионами хрусталиков, упадет камнем вниз, ярким лучем расчертив нашу жизнь на вчера и сегодня.
Оставив в прошлом все наши беды и проблемы, чтобы все наши желания сбылись в первый день января.
Произойдет обычное чудо.
Обычное, потрму что мы, Нью Йоркеры, привыкли к чудесам.
Мы живем в самом волшебном городе на земле.
These little-town blues, are melting away.
I'll make a brand new start of it, In old New York...