Предыдущая публикация
Продолжение рассказа «Верность беркута»
Начало в предыдущей публикации.👈
«…Новый директор Мыркымбаев приблизил к себе подхалимов и услужливых сотрудников, готовых выполнять любые указания начальства. Начались интриги, сплетни и доносы. Но Арымтай не вникал в эти дела.
Честно отработав рабочий день, он возвращался к любимой семье, к своим четвероногим помощникам и беркуту. Только среди них он чувствовал себя спокойно, а на охоте его душа радовалась и пела. Сдержанный на чувства в кругу семьи, он в окружении своих помощников мог неожиданно затянуть песню, поддавшись восторгу от красивого вида или головокружительного полета беркута. Воодушевленный удачной охотой, он награждал тазы, коня и птицу самыми лестными похвалами, сравнивая их с легендарными героями казахских легенд и мифов. Жена Зейнеп и девочки могли бы позавидовать, услышав эти эмоции. Они, конечно, ревновали Арымтая к животным, но старались не показывать вида. «Эта охота очень важна для него. Мы должны понимать нашего папу, ведь это единственное, что напоминает ему о Родине, предках и утешает его израненную душу. Когда подрастёте, поймёте» - успокаивала Зейнеп девочек.
Арымтай возвращался домой, находясь в тяжелых раздумьях. Он уже несколько месяцев размышлял о трудной ситуации, сложившейся в зоопарке. В который раз директор заставляет его подписывать накладную расходов с суммой, намного превышающую ту, что выдают ему на птиц. На возмущение Арымтая директор принимался убеждать в необходимости этого, а чаще переходил на угрозы. «Кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывался? Буду я еще безграмотному переселенцу объяснять! А может ты китайский шпион? Почему не посещаешь полит-собрания?» - обрушивался на строптивого подчиненного директор. Арымтай слышал, что с другими сотрудниками директор поступает также, и никто не смел возражать ему. Охотнику было жаль уходить с любимой работы, он привык к этим птицам, живущим в вольере. Беркутчи жалел своих пернатых, видя их затворническую жизнь, невозможность взмахнуть свободно крыльями и взлететь в высокое небо и свободно охотиться и наслаждаться безбрежными далями. «Ещё неизвестно, кто придёт на моё место. Вдруг это окажется чёрствый и бездушный человек, не понимающий этих величественных крылатых пленников» - размышлял он.
В разговоре со смотрителем парнокопытных, также, вынужденному подписывать фиктивные бумаги, Арымтай поинтересовался: - А может надо рассказать всё начальству? Ведь есть кто-то выше этого Мыркымбая? На что коллега испуганно выпучил глаза: - Что ты! Забудь! Наш директор всесильный! У него есть влиятельные родственники! Он тебя растопчет, как таракана!
За этими невесёлыми мыслями, иногда перебиваемые сценами охоты, Арымтай не заметил, как приблизился к своему поселку. Закат уже окрасил верхушки тополей, высаженных рядами вдоль улиц. У калитки его встретила Зейнеп. По её взволнованному лицу кусбеги понял, что дома неприятности.
- Тебя спрашивал участковый. Ждал долго, когда ты вернешься. Ушел злой. Девочки напуганы. Ты что натворил?
Арымтай ничего не ответил. Отвёл коня в стойло. Дал собаке воды. Посадил беркута на шест в вольере. Погладил птицу по крыльям и шепнул что-то. Только за ужином он коротко произнёс – Завтра сам схожу к старшине, узнаю, что ему надо было.
***
Наутро Арымтай столкнулся с участковым при выходе со двора. Хмурый старшина, не здороваясь, показал на поселковый грузовик Газ-51.
- Приказано тебя доставить в райотдел, в город. Михалыч нас подбросит.
Они ехали в полной тишине. Арымтай, сидя между водителем и участковым, терялся в догадках. Старшина, дымя сигаретой «Прима», делал вид, что его сильно интересует вид за окном, иногда только перекидывался дежурными фразами с Михалычем. В райотделе милиции капитан ткнул бумагой в лицо кусбеги: - На тебя поступили сведения! Есть показания. Прокурор завел дело. Завтра суд. А пока посиди тут у нас, под охраной.
Заседание в районном народном суде, проходившее на русском языке, началось с речи прокурора. Он обвинил Арымтая в растрате денег, выделенных на содержание птиц в зоопарке. Кусбеги мало что понимал в происходящем. Он слышал только цифры, суммы, даты, номера статей Уголовного кодекса.
В зале тихо рыдала Зейнеп. Арымтай, в недоумении, смотрел на лица судьи, секретаря, прокурора, охранника с ружьем. Ему казалось всё происходящее спектаклем, похожим на тот, который он увидел в сельском клубе, в Аксу, куда однажды затащила его Зейнеп. Там тоже сидели строгие люди в костюмах и громко говорили со сцены правильные слова о коммунизме, советском человеке, обличали врагов и выносили приговор. Но почему так рыдает Зейнеп? Почему на его руках железные наручники? Неужели его и впрямь хотят посадить в тюрьму?
Суд оказался скорым. Судья, сухой, словно старый карагач, согласился с предложением обвинителя и зачитал приговор. Пять лет колонии общего режима за воровство народных денег. Зейнеп заголосила в голос, обрывая на себе волосы. Её вывели из зала. Судья, после паузы добавил: - Учитывая, что преступление было совершено впервые, а также наличие малолетних детей и неработающей жены, назначаю минимальный срок - три года.
Жене разрешили войти, чтобы попрощаться с мужем. Она дотронулась до его лица, поцеловала руки и спросила:
- Что же нам делать? Какие скажешь наказы мне и детям?
Только сейчас, осознавший всю тягость своего положения, Арымтай сжался. Ему так не хотелось выглядеть униженным и несчастным перед этими служителями закона, что он даже на мгновение рассердился на рыдающую жену. Он видел, что судья и прокурор с интересом наблюдали за ним. Видимо, не часто они встречали такую реакцию на приговор. На лице осужденного не было никаких эмоций. Суровое выражение и облик охотника скрывали истинные чувства, которые кусбеги не привык показывать на людях.
- Успокойся. Я ни в чём не виноват. Это ошибка. Қыздарға ие бол[1]. Расскажи всё Жомарту. Он не оставит вас без поддержки. Как вернешься, зайди в вольер к птице, развяжи путы. Вынеси Найзагай на улицу. Сними томага и выпусти на свободу. Не кормить! Ты всё поняла?- короткими фразами произнёс Арымтай.
Зейнеп, всхлипывая, закивала головой. Её душили слёзы и обида. Неужели сейчас, в такой момент, её мужа больше заботит беркут, чем семья?
Охотника увели. Прокурор и судья, шурша бумагами, готовились к следующему заседанию.
***
Эта ночь в доме Арымтая прошла беспокойно. Зейнеп пришлось придумать маленьким дочерям историю со срочным вызовом отца в другой район. Сама она украдкой проплакала всю ночь. Наутро вышла к животным. Вначале подошла к Тарлану. Погладила пышную гриву, заглянула в глаза.
- Вот, теперь вашего хозяина долго не будет.
Конь недоумённо помотал головой, будто спрашивая: - где Арымтай? Зейнеп ответила:
- Уехал далеко. На дальнее жайляу.
Жайляу? Тарлан услышав знакомое слово, резко повернул голову и скосил глаза на женщину. В его взгляде читалось – Уехал на жайляу? Без меня?
Зейнеп, вздохнув, промолчала в ответ. Затем она подошла к собаке. Сар завилял хвостом, прижал уши и тявкнул, словно также, спрашивал про кусбеги. Где наш хозяин? – слышалось в его лае. Женщина, всхлипывая, погладила его по худощавой спине, почесала грудь.
- А ты продолжай охранять семью и дом, наш верный друг, помощник и защитник.
Собака всё поняла и согласно закивала головой, уткнувшись мордой в колени хозяйки. Зейнеп подошла к вольеру и открыла дверь. Беркут встрепенулся, поднял голову, чувствую присутствие человека. Женщина осторожно дотронулась до него. Найзагай отреагировал нервно. Чужой голос и запах тревожил и беспокоил беркута. Никто прежде не прикасался к нему, кроме Арымтая. Кормил и ухаживал за ним только охотник. Кусбеги строго запрещал кому-то из членов семьи приближаться к хищной птице. Волнуясь, женщина негнущимися пальцами отвязала путы, и тут слёзы вновь выступили из глаз. Боясь зарыдать в голос, она надела рукавицу на правую руку, подставила ее под когти беркута и легонько подтолкнула Найзагая. Птица пересела на рукавицу. Зейнеп, с трудом подняв трёхкилограммового беркута, помогая левой рукой, вынесла во двор и посадила на тугыр, специальный срубленный высокий пень. Она сняла, наклонив вперёд, томага с головы птицы. Беркут уставился на неё недовольным, суровым взглядом. Он явно не узнавал её. Кто этот человек?Где мой друг? Где мой напарник по охоте?
Зейнеп взмахнула руками, указывая на небо: - Ты свободен! Улетай! Улетай! Ты свободен! Арымтай тебя отпускает.
Найзагай никак не мог понять, что хочет от него женщина.
Она всё повторяла: - Давай, давай, лети! Ты свободен! У тебя нет хозяина! Живи своей жизнью. Создавай свою семью.
Беркут замотал головой, будто осмысливая услышанное. Затем поднял одну ногу, вторую, проверяя, есть ли путы, спрыгнул с пня и зашагал по двору. Он всё ещё искал глазами кусбеги Арымтая.
Женщина в нетерпении топнула ногой, шагнула к нему и опять крикнула:
-Давай, давай, лети! Лети, ты свободен!
Беркут, будто повинуюсь её призыву, взмахнул крыльями и взмыл вверх. Но не улетел далеко. Птица сделала несколько кругов над домом и двором, не решаясь удаляться. Беркут не спешил. Он всё надеялся, что сейчас хозяин кликнет его, подставит свой биялай. Но никто его не окликнул. Стояла звенящая холодная тишина. Найзагай поднялся ещё выше, сделал несколько кругов, наблюдая за двором Арымтая. Затем поднявшись до облаков, послал прощальный крик и скрылся за горизонтом, в предгорьях Заилийского Алатау…»
Ссылки
1] Қыздарға ие бол – букв. -смотри за девочками (каз)
Окончание рассказа завтра
Следующая публикация
Нет комментариев