Предыдущая публикация
☢️ «Репетиция Чернобыля или как советские власти скрывали атомную катастрофу в Горьком».
📃 Годы спустя постепенно забываются события, происходившие много лет назад в СССР. Впрочем, большинство людей не знало о некоторых из них в принципе. Секретность и прочее сделали свое черное дело. За 16 лет до аварии на Чернобыльской АЭС (ЧАЭС), произошла радиационная, но меньшая по масштабам авария на заводе «Красное Сормово», где на тот момент строили не только гражданские суда, но и атомные подводные лодки. Непосредственных участников того инцидента осталось немного, но никто из них не имеет такого же статуса, как ликвидаторы на ЧАЭС. Ниже пойдет речь, как развивались события до аварии и после неё.
«Красное Сормово» носило имя одного из идеологов коммунистической партии — Андрея Жданова. В 1932 году он был назначен первым секретарем Горьковского крайкома партии. В 1932 году он был назначен первым секретарем Горьковского крайкома партии. Воскресенье, 18 января 1970 года, город Горький. Морозный выходной день — большинство жителей закрытого советского города отдыхают. Но на судостроительном заводе «Красное Сормово» в условиях строжайшей секретности кипит работа. Прямо там, в огромном цехе, расположенном на правом берегу Волги, строится одно из самых сложных инженерных сооружений, известных человечеству, — военная атомная подводная лодка 670-го проекта «Скат» с тактическим номером К-320.
В двух соседних цехах заканчивается строительство лодок К-302 «Сом» и К-308 «Сёмга». Работа идет быстро. Как вспомнят потом очевидцы, может быть, даже слишком. Но выбора нет: субмарина должна быть готова ровно через три месяца, к 100-летию великого вождя — Владимира Ленина. Подарок советского человека советской власти, смертоносная машина, превосходящая любые аналоги, построенные США — противником по холодной войне. Уже седьмая по счету. В то воскресенье нужно было провести гидравлические испытания первого контура реактора. Необходимо было узнать, способен ли атомный двигатель подлодки работать при давлении в 250 атмосфер, чтобы он был в состоянии выдержать подобное в реальных условиях.
В 09:25 утра в цехе только 156 человек. На лодке находятся 12 слесарей, трое из них — Николай Лисов, Вячеслав Горохов и Николай Помозов — непосредственно в реакторной зоне, еще трое — близко к ней. Вся методика испытаний была несколько раз отработана на предыдущих судах, все сотрудники — высококвалифицированные специалисты, прошедшие подготовку, проверку и строгий отбор спецслужбами. Вероятность ошибки практически сведена к нулю. Реактор загружен радиоактивным урановым топливом. В рамках испытаний стержни в реакторную зону не были вставлены: вместо них в соответствующие места были вварены металлические заглушки.
Никто из присутствующих не знает о том, что еще на стадии сборки в конструкцию реактора закралась ошибка, а слесари забыли заменить часть заглушек — оставили пластиковые вместо того, чтобы использовать металлические. Из-за технологических нарушений реактор запустился раньше времени и начал работать на полную мощность. Под напором воды пластиковые заглушки вылетели, вода соприкоснулась с урановыми стержнями, из-за чего наступила необратимая реакция. Давление воды мгновенно превысило критические значения, и произошел гидравлический взрыв.
Поток сорвал компенсационные решетки, часть кожуха контура реактора диаметром 1,5 метра отлетела вверх, пробив потолок и улетев на некоторое расстояние. Ее найдут позже. В ту же секунду на высоту в несколько десятков метров ударил столб воды и пара, загрязненных радиоактивными частицами. Реакция длилась около 15 секунд, автоматическая защита не успела сработать. Реактор получил повреждение и отключился, но этого хватило для того, чтобы слесари первыми получили самую сильную дозу радиации. После эвакуации всех пострадавших срочно госпитализировали в Москву — в ту же больницу, куда через 16 лет повезут пожарных из Припяти.
Помозов, Лисов и Горохов, находившиеся в эпицентре, скончались в течение месяца в Тушинской больнице. Слесаря вахтенной службы Ивана Коркина похоронили через три месяца. За жизнь слесарей Сердюка, Сорокина и Горева врачи боролись около четырех месяцев, их удалось спасти. Еще около 150 человек получили облучение разной степени тяжести. На ближайшие 25 лет аварию засекретят. Бригада рабочих — далеко не единственные жертвы катастрофы. В конечном счете, как следует из официальных документов, авария медленно унесла более тысячи жизней. Спустя 51 год после аварии восстановить картину трагедии сложно даже для опытных исследователей.
С первых же минут правительство пыталось скрыть катастрофу — о ней не сообщалось ни по радио, ни в газетах. Со всех сотрудников завода «Красное Сормово», которые были в курсе, взяли подписку о неразглашении. О том, что случилось, нельзя было говорить даже с друзьями. Как утверждают некоторые ликвидаторы, люди сталкивались с угрозами не только увольнения, но даже тюрьмы. После произошедшей катастрофы было уничтожено практически все — документы, фотографии с места событий. Остались лишь обрывочные данные и воспоминания тех, кто работал на предприятии в то время. Один из них — Виталий Войтенко трудившийся на заводе инженером сдаточной команды.
Он проводил финальные испытания систем, а после аварии был в числе добровольцев, устранявших ее последствия. Спустя годы, когда секретность будет снята, он станет сначала членом общества ликвидаторов «Январь-70», а потом и его председателем (на сегодняшний день из-за раскола существует два общества, «Январь-70» и «Январь 1970»). Если же говорить о самой радиации, то в те годы еще мало кто знал, насколько она опасна. Но несмотря на это, за несколько дней после аварии с завода уволились несколько сотен человек (документального подтверждения нет). Жителям города об опасности тоже никто не сообщил — не было ни сирен оповещения, ни предупреждений о радиационной опасности.
Точно такую же картину советские люди увидят через 16 лет — во время аварии на Чернобыльской АЭС. Возвращаясь к трагедии, вспомним тех, кто был первым зараженным в аварийном цеху. Это были пожарные и электрики. Четверых молодых электротехников отправили для того, чтобы обесточить цех и субмарину, несколько пожарных бригад — чтобы справиться с огнем. Ни у кого из них не было специальных средств защиты. Уже через час после них на место прибыла группа радиационной безопасности. Ее возглавил лейтенант Валентин Днепровский. На месте были и другие ликвидаторы, каждый из которых трудился в «красных» и «желтых» зонах по 2–4 часа.
Рядом всегда были дозиметристы, замерявшие уровень излучения. После окончания смены все проходили тщательную санитарную обработку. За подвергание своих жизней опасности они получали надбавку в 50 рублей на человека в день. Вдоволь давали и спирта, считалось, что он помогает. Этот самый спирт стоял везде: в столовой, в коридорах, прямо в трехлитровых банках. Пили много, особенно рабочие. Некоторые спьяну забывали, что в цеху нельзя было снимать маску, закуривали, потом получали рак легких. Некоторые, конечно, спивались. Но это время было такое, считалось, что спирт защищает от облучения.
Большинство из работавших на зараженных территориях получили облучение различной степени тяжести, однако никому из добровольцев в последующие годы не ставили диагноз «лучевая болезнь». Работы по деактивации радиационного заражения продолжались до 26 апреля 1970 года. За четыре дня до памятной даты дезактивационные работы были закончены. Ликвидаторы успели очистить подводную лодку, все конструкционные работы были сделаны в срок — к 100-летию вождя. Субмарина «К-320» (с новым тактическим номером «302»), строившаяся в соседнем цеху, была спущена на воду в июле того же года.
Злосчастная лодка «К-302» (с новым тактическим номером «320») — годом позже и также полностью она была очищена от загрязнения, а неисправный реактор заменен на новый. Директор завода получил звание Героя Социалистического Труда и был представлен к ордену Ленина. В 1972 году он стал лауреатом Государственной премии СССР. Ни об аварии, ни об ударном труде рабочих при срочном производстве подводных лодок в прессе не было ни слова — на эти темы всё так же действовал строжайший запрет. Усилия заводчан были оценены не столько по достоинству, сколько формально.
Их похвалили за строительство сухогрузных теплоходов и перевыполнение плана по производству стали. Возглавлявший группу военных дозиметристов Днепровский, был включен в список для получения высшей награды в СССР — звания Героя Советского Союза. Однако подписывать документ он отказался из-за того, что в списках увидел тех людей, которых в зоне заражения не было. За это Валентина сначала исключили из списков, а позже выдали ему звание капитана 3-го ранга. В последующие годы ни его, ни его людей награждать также не стали. Жителям же города так и не рассказали ни о катастрофе, ни о возможных ее последствиях.
В 1971 году, после окончательной утилизации всех радиоактивных материалов, Днепровский получил приказ от командования об уничтожении всех документов, имеющих отношение к аварии на заводе «Красное Сормово». В числе других военных, получивших это распоряжение, офицер нехотя выполнил требование. Впервые интерес к случившемуся в закрытом городе вновь возник после окончательного распада СССР в 1992 году. Министерство обороны и ВМФ в частности внесли аварию на заводе «Красное Сормово» в перечень радиационных катастроф, произошедших во времена Союза. В тот же год с инцидента был окончательно снят гриф «Совершенно секретно».
После этого открыто стали говорить о катастрофе и ее непосредственные свидетели — ликвидаторы. За время их долгого молчания страну ждало новое атомное потрясение — авария на Чернобыльской АЭС. Однако между этими разными по масштабу, но схожими по сущности трагедиями было одно отличие: в 1991 году чернобыльские ликвидаторы получили особый статус, а горьковчане так и остались непризнанными. Последняя атомная подводная лодка сошла со стапелей завода «Красное Сормово» в 1995 году. С тех пор известное нижегородское предприятие полностью перешло на создание гражданских судов — как сухогрузов и танкеров, так и пассажирских пароходов.
📝 Подводная лодка К-302 (К-320, Б-320) 670-го проекта «Скат». После описанной выше аварии, вступила в строй в 1971 году и получила новый тактический номер — «К-320». В октябре того же года прибыла к постоянному месту базирования в Западную Лицу. Через 8 лет, в 1979 году переведена на Краснознаменный Тихоокеанский флот. В 1983 году находилась в районе аварии К-429 такого же проекта, для отработки действий водолазов. Исключена из состава ВМФ в 1994 году и поставлена на прикол в б. Крашенинникова. В 2007 году утилизирована.
📝 Подводная лодка К-308 (Б-308) 670-го проекта «Скат». В сентябре 1970 года вступила в строй и прибыла к постоянному месту базирования в Западную Лицу. В 1985 году переведена на Краснознаменный Тихоокеанский флот. В 1992 году исключена из состава флота и поставлена на прикол в б. Крашенинникова. Утилизирована в 2006 году.
P. S. Все фотографии подписаны. На случай возникновения вопросов.
Следующая публикация
Нет комментариев