Он носил множество имен, часть которых до сих пор неизвестна обывателю. Выдавал себя за чеха, француза, немца. Был простым студентом Сорбонны Карлом Рошецким и тщательно разыскиваемым гестапо Александром Эрдбергом. А еще его называли "Королем нелегалов", потому что он сумел добиться выдающихся результатов, став центральной фигурой в советской нелегальной разведке. Был строг и требователен, но в то же время справедлив и заботлив. Был честен до конца и никогда не держал камня за пазухой. Редкий профессионал, которых любят и чтят даже спустя десятилетия.

Он поддерживал контакты с "Красной капеллой" и точно указал дату нападения Гитлера на Советский Союз. Громил агентурную сеть нацистов за рубежом, а после войны занял пост заместителя начальника ПГУ МГБ - Внешняя разведка. Не боялся перечить Берия и остался работать в органах госбезопасности с приходом Хрущева.

За заслуги в сфере обеспечения государственной безопасности он был награжден орденом Ленина, шестью орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды и медалями. Его звали Александр Михайлович Коротков...

Саша Коротков родился 22 ноября 1909 года в Москве, куда мать переехала после разрыва с мужем. Его отец работал в Русско-Азиатском банке в Китае и бросил семью, не дождавшись рождения сына. Так что отца он никогда в жизни не видел. Двоих мальчишек и дочь мама поднимала одна, как могла.

На его детство и юность пришлись революции и Гражданская война, голод и разруха. Кое как он получил среднее образование. Увлекаясь электротехникой мечтал поступить в Московский университет (МГУ), но бедственное положение семьи вынудило устроиться на работу помощником электромонтера.

Единственным увлечением, которое он мог себе позволить с юношеских лет, были занятия спортом. Вместе со старшим братом Павлом Сашка посещал общество "Динамо", играл в футбол. А в середине 20-х пристрастился к "буржуазному" теннису, в который на знаменитых динамовских кортах на Петровке играли чекисты. Здесь-то на скромного и спортивно одаренного высокого юношу обратил внимание бывший помощник Дзержинского Вениамин Герсон. Именно он привёл Короткова в ОГПУ. Правда, не на должность разведчика, а механиком по лифтам в хозяйственный отдел.

Но это приглашение стало для Александра Короткова настоящим социальным лифтом, открывшим двери в совершенно другую, неизвестную простому рабочему человеку реальность. В жизнь, где он менял маски, как в театре. Только рисковал гораздо больше, чем актеры на театральных подмостках.

Уже через пару месяцев, в декабре 1928 года его перевели в элиту элит - Иностранный отдел ОГПУ делопроизводителем. В ту самую Внешнюю разведку, службе которой Александр Коротков посвятит долгие годы.

Благодаря выдающимся аналитическим способностям - видно, не просто бумажки перекладывал, а действительно работал с документами - в январе 1930 года Коротков перешел на оперативную работу. Вскоре выяснилось, что помимо отличных физических данных, он еще и хорошо усваивает иностранные языки. Быстро выучив французский и немецкий, познакомившись с особенностями европейского быта и освоив шифрование, правила конспирации и наружного наблюдения, к 1933 году разведчик-нелегал с псевдонимом Длинный (благодаря высокому росту) был готов для заброски в Париж.

Во Францию он прибыл в составе оперативной группы "Экспресс", задачей которой являлась разработка Второго бюро (разведка) французского Генерального штаба. С паспортом австрийского гражданина чешского происхождения (в Австрии он успел научиться говорить с венским акцентом, который останется с ним на всю жизнь) поступил на курс антропологии в Сорбонну, где должен был найти вербовочный подход одному из студентов, сотрудничавших с французской военной разведкой.

Существуют разные версии того, кто сообщил контрразведке Пятой республики о работе советских агентов в кругах, близких к Генеральному штабу - доподлинно это до сих пор неизвестно. Но Москва вовремя получила сигнал, что интересующий Короткова студент на самом деле - подсадная утка. И Центр решил по соображениям безопасности вывести его из игры.

В 1935 году он вернулся в Москву, а уже весной 1936-го под именем Владимира Петровича Коротких и прикрытием должности представителя Наркомтяжпрома при торгпредстве СССР в Германии отправился в долгосрочную командировку в Берлин. Еще пара лет оставалось до Мюнхенского сговора, нарушившего баланс сил на континенте, и соглашения Молотова-Риббентропа, ставшего последним в череде договоров о ненападении европейских стран с Гитлером, но уже ясно ощущалось дыхание неумолимо приближающейся войны.

Реклама
•
18+
Владимир Коротких должен был принять на связь нескольких агентов советской разведки, снабжавших Москву бесценными данными о военно-технических разработках нацистов.

В Германии раскрылся талант Короткова как разведчика самого широкого профиля, - рассказывал сотрудник пресс-бюро Службы внешней разведки РФ Евгений Долгушин. - Он добывал ценнейшую политическую информацию и специфические научно-технические данные, требующие соответствующих знаний...
В 1937 году его вновь перебросили во Францию на нелегальную работу, все подробности которой до сих пор засекречены и хранятся в архивах. Но точно известно, что оказавшись в Москве в 1938 году он получил свою первую боевую награду - орден Красного Знамени.

Возвращение домой стало потрясением. Это были страшные годы репрессий для всей страны и сложный период для советской разведки. "Ежовыми рукавицами" наркома Николая Ежова служба оказалась практически не парализована, а развалена. Агенты из-за рубежа отзывались и по подозрению в измене отправлялись в заключение или на казнь. Нескончаемая охота на ведьм, обескровившая систему. Дошло до того, что в Главном управлении государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР (внешняя разведка) практически не осталось квалифицированных кадров.

Коротков также попал под удар. Сменивший Ежова на посту наркома Внутренних дел Лаврентий Берия, подобно предшественнику, видел в вернувшихся из вражеских стран разведчиках потенциальных предателей, пока не будет доказано обратное. На первом же совещании с сотрудниками разведки в январе 1939 года он обвинил Короткова в работе на немцев и пообещал строго разобраться со всеми. Но Александр Коротков молчать не стал и позволил себе поспорить с наркомом.

Лаврентий Павлович Берия
Результат неприятной дискуссии - увольнение. Причем на него уже собрали компромат: на Лубянку Коротков попал по рекомендации Герсона, которого арестовали 3 марта 1938 года по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации. На следствии Герсон сознался, что шпионил в пользу Латвии и Польши. Так что позиции Александра Короткова оказались более чем слабые.

Однако опытный разведчик пошёл ва-банк: обратился с письмом лично к Берия, рассчитывая на непредвзятое рассмотрение своего вопроса. Кратко рассказав свой путь в разведке, Коротков написал:

Я не знаю за собой проступков, могущих быть причиной отнятия у меня чести работать в органах. Оказаться в таком положении беспредельно обидно и тяжело. Прошу вас пересмотреть решение о моем увольнении.
Берия рубить с плеча не стал, поручив окончательно разобраться в этом деле заместителю начальника разведки Павлу Фитину. И именно благодаря Фитину, который прослужил в разведке к тому времени "без году неделя", уже в апреле 1939 года Короткова восстановили на службе. А через несколько месяцев командировали в Данию и Норвегию, что стало проявлением высочайшего доверия, ведь посылать за границу ненадежного сотрудника никто бы не отважился.

Логику его увольнения, как и возвращения, проследить сложно. Да и нет её здесь. Если только предположить, что до всесильного Лаврентия Павловича дошло: лишь невиновный человек способен на подобную дерзость. Или смелость, - высказывал мнение историк разведки, писатель и заместитель главного редактора "Российской газеты" Николай Долгополов в своей книге "Легендарные разведчики".

Игорь Петренко в роли Александра Короткова в сериале "Начальник разведки" (2022)
В начале 40-х годов на пороге войны резидентура внешней разведки СССР оказалась обескровлена, в каждой из них оставалось по одному-два сотрудника. На ключевом направлении — в Германии — был лишь один резидент. И когда в советское посольство в Берлине летом 1940 года пришла анонимная записка, в которой бывший агент и, по-видимому, сотрудник гестапо, просил срочно восстановить с ним связь, не нашлось ни одного человека, который смог бы установить автора.

С целью наладить контакт с потерянными агентами и восстановить агентурную сеть в нацистской Германии, Павел Фитин, возглавивший в мае 1939 года внешнюю разведку, решил направить в Берлин Александра Короткова, назначенного заместителем начальника 1-го (немецкого) отделения 5-го отдела ГУГБ НКВД..

Командировка, рассчитанная на месяц, растянулась более чем на год. Сначала работавший в Берлине в качестве нелегала Коротков, вскоре стал заместителем резидента легальной резидентуры под прикрытием должности 3-го секретаря полпредства СССР в Германии. За это время он смог не только выяснить, кто же был автором анонимного письма - Вилли Леман, начальник отдела контрразведки на военно-промышленных предприятиях Германии, гауптштурмфюрер СС, лично знакомый с лидерами Третьего Рейха, ставший одним из наиболее ценных информаторов - но и установить устойчивые связи с группой немецких подпольщиков-антифашистов, впоследствии получившей название "Красная капелла".

В июне 1941 года от "Красной капеллы" пришла информация, утверждающая: "Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены и удар можно ожидать в любое время". Вилли Леман в своем сообщении даже назвал дату нападения Германии на Советский Союз: 22 июня. Но в Кремле этому не поверили, считая искусно подготовленной дезинформацией.

Берлин перед войной
Дело в том, что данные, приходящие из различных резидентур, оказывались диаметрально противоположными. Одни разведчики настаивали, что война начнется вот-вот, другие, не менее профессиональные и уважаемые, убеждали, что известия о готовности Гитлера атаковать Советский Союз - это только искусная игра англичан, желающих столкнуть лбами своих геостратегических противников. И таких донесений было примерно 50/50.

Ночью 22 июня 1941 года здание советского посольства в Берлине было оцеплено подразделениями СС. Единственным дипломатом, которому власти Третьего Рейха разрешили покидать стены дипмиссии, стал первый первый секретарь посольства Валентин Бережков. В его задачи входило вести переговоры с немецким МИДом по вопросу эвакуации граждан СССР на родину, куда он отправлялся исключительно в сопровождении офицера СС Хайнеманна.

Но чтобы передать агентам новые шифры, деньги и рацию, Александру Короткову требовалось выйти в город. Вместе с Бережковым они разработали легенду, согласно которой Коротков хотел попрощаться со своей любовницей в Берлине, и Валентин Михайлович попросил Хайнеманна помочь.

Поверил ли офицер СС советскому дипломату, или решающим фактором стали деньги, перекочевавшие в его карман, но разведчику дважды удалось выбраться на встречу с подпольщиками и передать им всё необходимое.

Вилли Лемана и "Красную капеллу" гитлеровцам удастся раскрыть только в 1942 году, и тогда все они будут казнены. А до этого они исправно снабжали Центр оперативной информацией из глубин Третьего Рейха.

В числе советских дипломатов, обменяных на немецких, которых начало войны застало в СССР, Александр Коротков в июле 1941 года вернулся в Москву, продолжая свою работу. С августа 1941 года он занимал пост заместителя начальника, а с октября 1941 года – начальника 1-го отдела 1-го управления НКВД СССР, в задачи которого входила разведка в Германии и на оккупированных гитлеровцами территориях. Координировал операции по организации связи с агентурой, руководил подготовкой агентов-нелегалов и их заброской на территорию противника. При этом сам не раз выполнял особые задания в Иране и Афганистане. В Югославии был связным между Сталиным и руководителем партизанского движения маршалом Тито. За эту деятельность в 1946 году Иосип Броз Тито наградил его одной из высших государственных наград - орденом "Партизанская звезды" 1-й степени.

Войну Александр Михайлович Коротков закончил в звании полковника.

8 мая 1945 года он оказался одним из тех, кто встречал на берлинском аэродроме немецкую делегацию, которой предстояло подписать Акт о безоговорочной капитуляции Германии. Ему было поручено стать тенью фельдмаршала Кейтеля, не дать ему возможности сорвать подписание, устроить скандал или отправиться на тот свет раньше времени.

В Москве обоснованно опасались, что сам генерал-фельдмаршал или кто-либо из членов делегации могут демонстративно свести счеты с жизнью прямо на церемонии или отказаться поставить свою подпись на документе. Заместитель наркома Иван Серов уведомил Короткова, что за порядок тот отвечает головой.

Надо было быть готовым к тому, что если появиться даже крошечная опасность, что Кейтель может выкинуть какой-то фортель или выступить с незапланированной речью, которая может нанести ущерб СССР и результатам войны, об этом надо было доложить, чтобы поменять конструкцию подписания Акта о капитуляции, - так оценивал ситуацию писатель, ветеран спецслужб Иосиф Линдер.
Кроме того в обязанности группы офицеров входило обеспечение безопасности немецкой делегации. Не было сомнений, что существуют силы, желавшие во что бы то ни стало сорвать церемонию.

Александр Коротков не отходил от Кейтеля ни на шаг. Так и вошел в историю, оставшись памятью на фотоснимке - одном из символов Великой Победы.

В октябре 1945 года он возглавил резидентуру советской разведки в Германии, руководил операциями по поиску новых источников информации, секретных документов нацистских спецслужб и технической документацией конструкторских бюро и заводов, занимавшихся разработкой новых видов вооружения.

В мае 1946 года его назначили начальником Управления нелегальной разведки. До этого момента специального органа, курировавшего подготовку и работу разведчиков-нелегалов в советских спецслужбах не существовало.

В 1954 году был создан Комитет государственной безопасности СССР. Его первым председателем стал старый знакомый Короткова - Иван Серов. Сам Александр Михайлович Коротков в 1955 году занял должность заместителя начальника Первого главного управления КГБ, занимавшегося внешней разведкой. А в марте 1957 года был назначен Уполномоченным КГБ по координации и связи с Министерством государственной безопасности и Министерством внутренних дел ГДР, действовал под прикрытием должности советника Посольства СССР в Берлине. Фактически являлся руководителем спецслужб Восточной Германии.

К середине 50-х былое сотрудничество союзников осталось далеко позади. Противостояние вышло на новый этап, поставив стороны на грань новой войны. Пока Холодной. Берлин к тому времени превратился в шпионскую столицу, где работали все ведущие разведки мира.

По сей день из уст в уста передается история - не то быль, не то легенда - о задержании американцами в Западном Берлине четырех советских разведчиков-нелегалов. Узнав об этом, Коротков обратился к главе МГБ ГДР Эриху Мильке с просьбой задержать 4-х граждан США.

Спустя час было задержано 42 американца, и на протяжении последующих 6 часов Александр Михайлович Коротков вел трудные переговоры с представителями США, пока не уладил вопрос по вызволению советских агентов.

25 декабря 1958 года настоящего профессионала Ивана Александровича Серова на посту председателя КГБ сменил Александр Шелепин, в прошлом - 1-й секретарь ЦК комсомола. С новым начальником отношения у Александра Михайловича Короткова не задались сразу: опытный оперативник, работавший "в полях" часто с риском для жизни, стоявший фактически у истоков советской нелегальной разведки, не мог согласиться с конъюнктурным подходом к работе партийного функционера. Между ними возникли принципиальные разногласия по поводу ситуации в ГДР и деятельности разведки в Европе.

Кроме того, у Шелепина вызывало раздражение, что Коротков запросто общался с немецким руководством, тогда как у председателя КГБ такой возможности не было. Дошло до того, что Короткова открыто обвинили в том, что он работает не на Москву, а на Восточную Германию.

В июне 1961 года Александра Михайловича вызвали из Берлина в Москву, 27 июня ему надлежало явиться в ЦК. Он не сомневался, что впереди - жесткая схватка с Шелепиным и, скорее всего, почетный выход на пенсию.

Однако его ожидания не оправдались. С совещания он вернулся в приподнятом настроении и сказал жене, что они возвращаются в Берлин.

Мнение Александра Михайловича было услышано, - комментировал ситуацию ветеран Службы внешней разведки Сергей Яковлев, - потому что Шелепин от выступления отказался...
В разведку Александр Коротков пришел благодаря теннису. Не расстался со своим увлечением опытный разведчик и за годы своей непростой службы. На корте он отвлекался от суеты и проблем, отдыхал душой и телом, совмещая игру с приятным общением.

Вот и вечером после совещания в ЦК, взяв ракетки и мячи, Александр Михайлович отправился на стадион "Динамо", где собирался встретиться со старым другом генералом Иваном Серовым, после КГБ возглавившим ГРУ Генштаба.

Один - в Москве. Другой - в Берлине. Они так редко виделись, что ценили каждую возможность поговорить по душам.

Однако визит в ЦК не прошел для Короткова бесследно. Александр Михайлович нервничал, хотя и не подавал вида. Никак не мог успокоиться. В первом сете запорол несколько подач и подошел к сетке, собираясь собрать мячи. Наклонился и... упал.

Упал, чтобы никогда больше не подняться...

Всё началось на корте, на корте и закончилось. Король нелегалов Александр Михайлович Коротков умер мгновенно 27 июня 1961 года. Не выдержав каждодневных нагрузок, его сердце остановилось. Легендарному разведчику был 51 год.

Он был настоящий Король нелегалов, - вспоминал ветеран Службы внешней разведки Георгий Санников. - Потому что это была и его любимая работа...и полное знание этого вопроса... И он был мастером...
На похороны в Москву, специально, чтобы проститься с легендарным разведчиком, матерым профессионалом, коллегой и другом, прибыли Министр государственной безопасности ГДР Эрих Мильке и начальник Главного управления разведки МГБ ГДР Маркус Вольф. Вся коллегия Госбезопасности Восточной Германии провожала генерала Короткова в последний путь. А председатель КГБ СССР не явился...