Предыдущая публикация
..
Так с тех пор мне и не удалось предать гласности открытые мною исторические факты. Редакторы многих изданий, увидев их, опускали глаза и бормотали нечто невразумительное о том, что "читатель не готов узнать об этом".. И.В.СОКОЛОВ, кандидат исторических наук.
#Ленин–палач Русского Народа и обычный педераст
в последнем, шестом издании "В.И. Ленин, Биография", 1981 г.:
"8 июля 1917 г. Аллилуев и Сталин проводили Ленина на станцию Разлив, где Ленин поселился в сарае рабочего Емельянова Н.А. (Всё это было предпринято с целью укрыть Ленина от официальных властей, разыскивающих его как преступника - прим. авт.).
Емельянов арендовал в 5 км сенокосный участок за озером Разлив, куда и переправил Ленина и Зиновьева на лодке в приготовленный шалаш, примыкающий к стогу сена, где была "спальня на двоих ".
Материалы из личного архива Григория Зиновьева, члена Политбюро ЦК ВКП (б), первого секретаря Ленинградского обкома партии: Письмо Ленина к Григорию Зиновьеву (1 июля 1917 г.):
"Григорий! Обстоятельства сложились так, что мне необходимо немедленно скрыться из Петрограда. Далеко уехать не могу, дела не позволяют. Товарищи предлагают одно место, про которое говорят, что оно вполне безопасное. Но так скучно быть одному, особенно в такое время... Присоединяйся ко мне, и мы проведем вдвоем чудные денечки вдали от всего... Если можешь уединиться со мной, телефонируй быстрее – я дам указание, чтобы там всё приготовили для двух человек...".
это окончательно вскружило голову Зиновьеву. Потому что в сентябре он пишет из Петрограда Ленину в Финляндию.
"Дорогой Вова! Ты не поверишь, как я скучаю тут без тебя, как мне не хватает тебя и наших с тобой ласк... Ты не поверишь, я не прикасался ни к кому с тех пор, как ты уехал. Ты можешь быть совершенно уверен в моем чувстве к тебе и в верности. Поверь, ни к мужчине, ни, тем более к женщине, не прикасался и не прикоснусь. Только ты – мой близкий человек... Приезжай, не бойся, я все устрою наилучшим образом".
Зиновьев, спустя неделю, пишет следующее, вдогонку за первым: "Милый Вова! Ты не отвечаешь мне, наверное, забыл своего Гершеле... А я приготовил для нас с тобой замечательный уголок. Мы сможем бывать там в любое время, когда только захотим. Это – прекрасная квартирка, где нам будет хорошо, и никто не помешает нашей любви. Будет так же хорошо, как и прежде. Я вспоминаю, какое счастье было для меня встретиться с тобой. Помнишь, еще в Женеве, когда нам приходилось скрываться от этой женщины... Никто не поймет нас, наше чувство, нашу взаимную привязанность... Приезжай скорее, я жду тебя, мой цветок. Твой Гершель".
Случился октябрьский переворот, и Ленин (он же Бланк) вернулся в Петроград. Зиновьев (он же Апфельбаум) выехал в это время в Москву руководить там завершением переворота. Оттуда он пишет Ленину:
"Ильич! Всё, что ты мне поручил, я выполнил. А что ещё не успел, обязательно сделаю... Здесь очень тяжело и непросто, но меня согревает мысль, что уже через несколько дней я увижу тебя и заключу в свои объятия. Хранишь ли ты наше гнездышко? Не водишь ли туда других? Я очень переживаю тут, и только надежда на твою верность согревает меня... Целую тебя в твою марксистскую попочку. Твой Гершель".
В 1918 году Зиновьев: "Вова! Каждый раз, когда я оказываюсь далеко от тебя, я мучаюсь ужасно. Мне всё время кажется, что я вот сижу тут, тоскую по тебе, а ты как раз в эту минуту изменяешь мне. Ты ведь большой баловник, я-то знаю... Не всегда можно устоять, особенно в разлуке с любимым. Но я держусь и ничего себе не позволяю. А у тебя положение скверное – нужно всегда быть рядом с Надей. Понимаю тебя, всё понимаю... И как тяжело притворяться перед окружающими, тоже понимаю. Сейчас хоть стало немного легче - не нужно ничего от неё скрывать. Не то, что тогда в Женеве, когда она впервые нас застала..."
«Вова! Не заросла ли твоя попочка за время нашей разлуки? Не стала ли она ýже за это время?.. Скоро я приеду, как только управлюсь тут с делами, и мы займемся прочисткой твоей милой попки».
= Ленин был пассивным, а Зиновьев – активным любовником.
.. написано из-под Нарвы весной 1918 г: "Вова, я скоро приеду и больше не выпущу тебя из своих объятий, что бы ни говорила эта грымза! Враг бежит по всему фронту, и думаю, больше с этой стороны не сунется. Так что жди меня и спеши подмываться, я скоро буду".
Ленин пишет ему почему-то по-немецки: "Милый Гершеле! Ты совсем не должен обижаться на меня. Я чувствую, что ты намеренно затягиваешь своё пребывание на Кавказе, хотя обстановка этого совсем не требует. Вероятно, ты обижаешься на меня. Но я тут не виноват. Это все твои глупые подозрения. То, что касается Лейбы и меня – это было лишь однократно и больше не повторится... Жду тебя, и мы помиримся в нашем чудесном гнездышке". И подпись в конце по-русски: "Твой всегда Вова".
"Ильич, - следует немедленно из Владикавказа ответ Зиновьева. - Это совсем не глупые подозрения насчёт тебя и Лейбы. Кто же не видел, как ты кружил вокруг него всё последнее время? Во всяком случае, у меня есть глаза, и я достаточно долго тебя знаю, чтобы судить... Мне ли не знать, как загораются твои глазки, когда ты видишь мужчину с крупным орудием. Ты сам всегда говорил, что у маленьких фигурой мужчин великолепные орудия... Я же не слепой и видел прекрасно, что ты готов забыть нашу любовь ради романчика с Лейбой. Конечно, он сейчас рядом с тобой и ему легко тебя соблазнить. Или это ты его соблазнил?.."
Лейба Троцкий (он же Бронштейн), бравый нарком обороны, пламенный трибун и оратор, занял в ленинской постели место Зиновьева...
вскоре Лев Давыдович бросит его, увлекшись очередной женщиной. Всё же Троцкий больше склонялся к женщинам, чем к своим товарищам по революционной борьбе.
Ленин пишет на Кавказ Зиновьеву: "Не обижайся на меня, Гершеле. Ты прав, я действительно не смог устоять. Лейба такой брутальный мужчина. Он просто обволакивает меня своей лаской. А я так в ней нуждаюсь, особенно в такой напряженно политический момент. Мне очень трудно без ласки, а ты уехал, негодник. Вот я и не устоял. Но ты ведь простишь мне эту маленькую слабость, Гершеле? Возвращайся, и ты увидишь, что я полон любви к тебе. Твоя маленькая Вова".
Вскоре, злодейская пуля эсерки Каплан сильно повредила здоровью Ленина .. постепенно и половые отношения Ленина с Григорием сошли на нет.
.. несколько строк, написанные рукой Крупской. Она пишет Зиновьеву в середине 1922 года: "Прошу вас не беспокоить больше моего мужа своими домогательствами”.
Не случайно Зиновьев часто в письмах к Ленину неуважительно отзывался о Крупской: "Та женщина, которая мешала нам в Женеве..."
Теперь она взяла реванш. Столько лет быть отвергнутой собственным мужем ради любовника – это было трудно перенести. Больше она не допускала свиданий мужа с Зиновьевым наедине – только в присутствии своём или других членов Политбюро.
В конце 30х гг, после ареста и казни Зиновьева, эти архивные материалы попали в руки НКВД и были доложены Сталину. для него всё это не было тайной. Он и прежде прекрасно был осведомлён об отношениях Ленина с Зиновьевым и Троцким. Поэтому подчеркнуто пренебрежительное отношение Сталина к Крупской .. она – всего лишь ширма для утех своего мужа.
Сталин решил придержать эти письма на случай, посмертно скомпрометировать Ленина. Если на каком то этапе Сталин вдруг решил отказаться от "ленинского наследия" и остаться единственным незапятнанным борцом революции, ему бы как раз весьма пригодились эти письма. А мы можем с удивлением обнаружить, что Ленин был обычным гомосеком-педерастом …
Следующая публикация
Нет комментариев