Предыдущая публикация
ЖУТКАЯ ПРАВДА ВЕДЬМА СССР, СТРАШНАЯ ИСТОРИЯ.
1920г.
Метель за окном не утихала, завывая в трубе, словно чей-то злой голос. В избе было тепло, тишина стояла такая, что слышно было, как потрескивает огонь в печи. Настя сидела у окна, склонив голову, задумчивая. Яков, бросив тулуп на лавку, молча пил чай, но взгляд его то и дело скользил по внучке.
Вдруг дверь распахнулась с громким скрипом, и в избу влетел Андрей. Его валенки оставили на полу снежные следы, на плечах был накинут старый полушубок, а лицо пылало от холода и гнева.
– Настя! – выдохнул он, тяжело дыша, словно только что пробежал через всю деревню. – Это что за разговоры я слышал? Ты… ты собираешься к этому... к этому?!
Она подняла на него глаза, в которых читался страх, но ответила спокойно, хоть голос её дрогнул:
– Андрей, ты ничего не понимаешь…
– Не понимаю?! – он шагнул к ней, сбрасывая с плеч полушубок. – Этот гад лапал тебя в амбаре! Мужики мне всё рассказали. Я ему голову отрублю, Настя. Слышишь? Отрублю, как собачью!
– Тише, Андрей, – встрял Яков, поднимаясь с лавки. – Не ори. Красноармейцы в деревне, тебе жить надоело? Они тебя за такое на месте шлёпнут.
– Пусть шлёпнут! – выкрикнул Андрей, сверкнув глазами. – Не отдам её этому подонку! Пусть весь отряд придёт, а я… я всё равно…
– Замолчи! – Настя вскочила с места, зажав уши. Она смотрела на него, и слёзы блестели в её глазах. – Ты думаешь, я хочу туда идти? Думаешь, я этого хочу? Да я боюсь его, пуще черта!
Он застыл, тяжело дыша, глядя на неё широко раскрытыми глазами.
– Тогда зачем? – выдохнул он наконец. – Зачем, Настя?
Она опустила голову, сжав руками подол платья.
– Потому что если я не пойду, он вас всех погубит. Тебя, деда, всю деревню. Ты видел, что они сделали с Василием? Видел, как они смотрят? Они уже решили, что мы прячем что-то. А я… – её голос сорвался, и она прикрыла глаза рукой. – Я должна его отвлечь. Пока он думает обо мне, они не тронут остальных. Ты этого хочешь, Андрей? Чтобы он пришёл сюда с солдатами, пошарил и нашел мешки?
Андрей стиснул зубы до скрипа.
– Я не позволю. Я его сам порешу, и всё.
– Ты думаешь, это спасёт? – Настя шагнула к нему, взяв его за руки. Они были тёплыми, сильными, но сейчас дрожали от гнева. – Не делай глупостей. Позволь мне сделать так, чтобы это закончилось. Я всё улажу, обещаю.
Яков, молчал, глядя на них мрачным взглядом. Ему было понятно, что внучка уже приняла решение, и спорить с ней бесполезно. Андрей же метался взглядом между ней и дедом, словно пытался найти поддержку.
– Настя… – выдавил он хрипло, – ты не должна…
– Я должна, Андрей. Должна, – твёрдо ответила она, выпрямившись. – Ты просто поверь мне. Всё будет хорошо.
За окном вновь завыли ветра, и снег тяжёлым ударом хлопнул в ставни. Андрей сдался. Он отошёл к стене, прислонившись к ней и закрыв лицо руками. Его плечи тяжело вздымались, но он больше ничего не сказал.
Настя же стояла прямо, глядя на закрытую дверь, за которой её ждал холодный, чёрный вечер.
ПОЛГОДА НАЗАД:
Лето. Лес.
Настя шла по тропинке, раздвигая руками густые ветви орешника. Тёплый воздух был пропитан ароматами хвои, влажной земли и дикой смородины. Солнце пробивалось сквозь кроны высоких елей, оставляя пятна света на мягком мху. Где-то впереди журчал ручей — его тихий голос манил Настю, обещая прохладу.
Когда она вышла к воде, её внимание привлёк странный звук. Скулёж, тонкий и жалобный, доносился из кустов на другом берегу. Настя приостановилась, вглядываясь. Перепрыгнув через ручей, она осторожно пошла в сторону звука. В густой тени у корней старого дуба она увидела волчицу. Её передняя лапа была зажата в капкан, зубцы которого вонзились в плоть. Рядом с волчицей, прижавшись к её боку, сидели двое волчат. Их маленькие тела дрожали, а глаза блестели от страха.
Настя остановилась, дыхание её перехватило.
– Бедная ты… – прошептала она.
Волчице выглядела угрожающе: всклокоченная шерсть, горящие жёлтые глаза. Но в этот момент она смотрела на Настю без злобы, почти с отчаянием. Её тело дрожало, а из лапы сочилась кровь, стекая на землю. Волчата снова заплакали, тонко и жалобно.
Настя решительно подошла ближе, глядя волчице прямо в глаза.
– Не бойся, я тебе помогу, – сказала она, присев рядом.
Она достала из кармана полотняный платок и осторожно накрыла капкан, чтобы не коснуться зубцов. Волчица тихо заскулила, но даже не попыталась скалиться или вырываться. Лишь смотрела, как Настя разжала капкан, освободив её лапу. Рана была глубокой.
– Вот так. Всё будет хорошо, – прошептала Настя, перевязывая лапу платком.
На следующий день она вернулась. Волчица лежала на том же месте, обессиленная, волчата всё ещё были рядом. Настя принесла мазь и свежую тряпицу. Волчица даже не двигалась, когда девушка осторожно разматывала старую повязку, мазала лапу и перевязывала её снова.
Так продолжалось несколько дней. Настя каждый раз перепрыгивала через ручей, неся мазь и немного еды. Волчата привыкли к её присутствию и уже не прятались. Даже ласкались, а волчица, казалось, понимала, что девушка хочет ей добра. Рана заживала.
Когда Настя в последний раз пришла к дубу, волчица стояла на всех четырёх лапах. Её шерсть блестела, а волчата радостно прыгали вокруг матери. Настя улыбнулась, снимая повязку.
– Ну вот, теперь ты в порядке. Только больше не попадайся, – сказала она, поглаживая волчицу по голове.
Вдруг позади раздался тихий звук — будто кто-то ступил на сухую ветку. Настя обернулась и замерла. В нескольких шагах от неё стояла женщина. Высокая, сгорбленная, с руками, покрытыми странными наростами, как у старого дерева. На лице её темнели глубокие морщины, глаза были звериные, желтые как у новой знакомой Насти. Улыбка её обнажала зубы — острые, как лезвия.
– Добрая ты, девка, – проговорила она низким голосом, от которого по коже пробежал холод. – Помогла моей дочери.
Настя в ужасе сделала шаг назад, чувствуя, как в груди застыло сердце.
– Не бойся, я не трону тебя, – женщина подняла руку, тонкую, узловатую, с когтями вместо ногтей. – Но запомни: если беда придёт, ты найдёшь меня. Пока ворон кричит, я услышу. Вот тот пень видишь. Пролей на нем меду и крови. Если беда с тобой приключится только позови. Скажи «матушка болотца», в миг прибуду.
Настя не знала, что ответить. Её пальцы дрожали, но она не могла отвести взгляда от странной женщины.
Вдруг волчица заскулила, глядя на женщину. Настя обернулась к ней, а потом снова посмотрела на место, где только что стояла незнакомка. Но её уже не было. Вместо неё на ветке старого дуба сидела огромная чёрная ворона. Птица смотрела на Настю, блестя глазами, и вдруг каркнула, взмахнув крыльями, взлетела и растворилась среди ветвей.
Настя осталась стоять, не в силах пошевелиться. Только волчица подошла к ней, тихо ткнувшись носом в её руку, будто благодарила за всё.
*****
Настя стояла у двери, поправляя на плечах старый платок. Её пальцы слегка дрожали, но не от холода – в голове смешались страх, гнев и отчаяние. Яков и Андрей молчали, каждый погружённый в свои мысли, когда она вышла в метель. Мороз сразу ударил в лицо, Настя решительно двинулась вперёд. Ветер рвал платок, забрасывал снегом , а тропа под ногами терялась, будто растворяясь в белом хаосе.
Через несколько минут она свернула с деревенской улицы и пошла в сторону леса. Сугробы по обочинам становились всё выше, а метель завывала, словно лес шептал ей о том, что идти дальше нельзя. Настя спотыкалась, утопая в рыхлом снегу, но продолжала шагать, пока не добралась до знакомого места. Под огромным дубом торчал пень – чёрный и ледяной, ели различимый.
Она достала из-за пазухи глиняный кувшин, укутанный в тряпицу, сняла крышку. Пряный запах мёда смешался с морозным воздухом. Настя вылила его на пень, смотря, как густая жидкость растекается по замёрзшей коре, превращаясь в янтарные потёки. Затем, стиснув зубы, достала из кармана небольшой нож и быстро провела по ладони. Капли крови упали на пень, смешиваясь с мёдом.
– Матушка болотица! – позвала Настя, глядя в пустую темноту. – Ты сказала, что придёшь, если я позову. Я зову! Помоги мне!
Её голос эхом разнёсся по лесу, но никто не ответил. Только метель немного стихла, а деревья неподвижно стояли вокруг, словно замерли в ожидании.
Настя подождала. Минуту, другую. Сердце сжалось от тоски и обиды.
– Матушка болотица, услышь меня! – в отчаянии вскрикнула она.
Ответом ей была только звенящая тишина. Ни шороха, ни скрипа, ни вороньего карканья. Настя закусила губу, чувствуя, как в груди разрастается тяжесть. Она стиснула ладонь, из которой продолжала сочиться кровь, и отвернулась от пня.
И только сделав первый шаг назад к деревне, заметила, что что-то изменилось. Вьюга прекратилась, будто её внезапно выключили. С неба больше не падала ни снежинка. Над лесом раскинулось ясное звёздное небо, а огромная луна висела так низко, что казалось, её можно достать рукой.
Настя остановилась, но ничего странного больше не происходило. В голове звучал лишь её собственный хриплый голос, отчаянный и безнадёжный. Она пошла обратно, медленно, почти спотыкаясь, пока не вышла на деревенскую улицу.
Изба, в которой остановился капитан, выделялась на фоне тёмных, заснеженных строений. В окне горел свет, а из трубы тянулась слабая струйка дыма. Настя подошла ближе, сглотнув подступивший ком. Внутри слышались голоса, смех и звяканье бутылок. Её пальцы замёрзли, когда она постучала в дверь.
Дверь распахнулась так резко, что Настя вздрогнула. На пороге стоял капитан – шинель сброшена, рубашка расстёгнута на груди. От него пахло крепким спиртом, а на лице блуждала самодовольная, пьяная улыбка.
– Настенька! – выдохнул он, глядя на неё, словно на давно ожидаемый трофей. – Пришла всё-таки. Вот это дело!
Он широко развёл руки, заполняя весь дверной проём. Его глаза блестели – не то от веселья, не то от жадности.
– Заходи, красавица, не стесняйся! – сказал он, отступая внутрь и жестом приглашая её в дом.
Настя замерла на мгновение. Она не могла позволить себе показывать страх. Сделав глубокий вдох, она шагнула через порог, оставив за спиной ледяную ночь.
*****
Настя вошла в избу, и тёплый, спертый воздух ударил ей в лицо. В центре комнаты стоял стол, покрытый грязноватой скатертью, на которой были разбросаны остатки еды: хлебные корки, несколько солёных огурцов, тарелка с кусками сала. На краю стола стояли три грязные стопки и почти пустая бутылка самогона. У стены, рядом с печкой, стояли два красноармейца, такие же пьяные, как капитан. На их лицах играли весёлые, но хищные улыбки.
В углу избы были прислонены к стене два ружья, рядом висели ремни с кобурами. Настя мельком взглянула на оружие и тут же опустила глаза, стараясь не встречаться с мужчинами взглядами. Она чувствовала себя как заяц, попавший в капкан.
– Ну вот, вот она! – капитан подошёл ближе, радостно смеясь. – Настенька, не стой, садись к столу! Хватит тебе мёрзнуть на морозе, давай, согреемся вместе.
Один из солдат протянул ей грязную кружку. Настя взглянула на неё, затем на капитана. Его взгляд обжигал.
– Нет, я… я не пью, – сказала она тихо, пытаясь выглядеть спокойной.
– Э, так дело не пойдёт! – вмешался второй солдат, хлопнув по столу. – Надо выпить, для храбрости. Ну, как мужики.
Капитан налил в кружку самогон, протянул её Насте.
– Давай, красавица, не ломайся. Это для тебя честь – с советскими солдатами заодно быть, – сказал он, усмехаясь.
Настя смотрела на кружку, но руки её не двинулись. Она чувствовала, как по спине стекает холодный пот.
– Я… не хочу, – повторила она.
Капитан выпрямился, оглядев её с ног до головы, и усмехнулся.
– Ну, значит, мы сами за тебя выпьем. А ты идейная что ли? Идея батюшкина небось в голове у тебя. .
Он поднял свою стопку, глядя на неё поверх ободка.
– Вот вы тут все думаете, что мы такие злые. А знаешь, что в ближайшем гарнизоне? Голод. Парни наши голодные, а кулаки всё прячут, жрут в три горла, а бедноту грабят. Поэтому продразвёрстка – это не просто приказ. Это закон. И если кто-то против – значит, враг народа.
– Угу, – подхватил один из солдат, протирая рот рукавом. – А ты вот скажи, Настенька, как вы тут живёте? Чего ваши скрывают?
Настя опустила голову, молча разглядывая пол. Она знала, что любое слово может быть использовано против.
– Мы все бедно живём, – наконец сказала она. – Нечего у нас брать. Всё, что было, уже отдали.
– Отдали, говоришь? – капитан засмеялся, отставляя стопку. – А я говорю – не отдали. Кто-то из вас точно что-то прячет.
Он шагнул ближе, глядя на неё в упор. В его взгляде не осталось ничего весёлого.
– Ну ладно, хватит разговоров, – сказал капитан. – Мы с тобой не про это договаривались, правда?
Настя отступила на шаг, но двое солдат быстро схватили её за руки.
– Да что вы... отпустите меня! – крикнула она, пытаясь вырваться.
– Да не бойся ты, – капитан начал стягивать ремень. – Всё будет быстро и приятно.
Нахальные руки стали шарится под одеждой. Солдат нащупав грудь в голос заржал – Ох и спелые! Как дыньки дома у нас на бахчах!
Капитан сдергивал её штаны, но в этот момент раздался громкий стук в дверь.
Солдаты замерли. Капитан обернулся, нахмурившись.
– Кто там ещё? – крикнул он, зло глядя на дверь.
Настя почувствовала, как руки солдат ослабли, и воспользовалась этим, чтобы вырваться и сделать шаг назад. В комнате повисла напряжённая тишина.
– Открывай, – раздался спокойный голос снаружи. – Это важное дело.
Капитан бросил взгляд на своих подчинённых, затем направился к двери.
******
Дверь распахнулась, когда один из солдат, недовольно бурча, подошёл её открыть. Но мгновение спустя он вскрикнул, не успев поднять руку, чтобы защититься. В проём ворвался Андрей, его лицо было искажено гневом, а в руках блеснул топор. Солдат отшатнулся, Андрей уже рубанул воздух, заставив охнуть и отступить назад.
– Ты что творишь, щенок?! – заорал капитан, схватившись за револьвер.
Раздался выстрел. Андрей пошатнулся, уронив топор, и рухнул на пол хаты. Настя закричала, её голос разрезал тишину, но тут же замолкла, когда солдат с силой ударил её по щеке.
Капитан шагнул вперёд, направляя дуло револьвера в грудь лежащего Андрея.
– Кто ты такой? – резко спросил он. Андрей, прижимая руку к боку, из которого уже сочилась кровь, лишь взглянул на капитана, но ничего не сказал.
– Говори! – повторил капитан, нажимая дулом ему на лоб. Андрей зашипел от боли, но продолжал молчать.
– Это мой жених! – раздался хриплый голос Насти. Она стояла у стены, прикрывая лицо рукой. – Это Андрейка… !
Капитан смерил её взглядом, усмехнувшись.
– Жених, значит, – пробормотал он. – Ну что ж, жених так жених. Только неудачный.
Он махнул рукой одному из солдат. Тот, взяв Андрея за руки, потащил его к выходу.
– Нет! Оставьте его! – закричала Настя, рванувшись вперёд. Но её схватили за плечи, снова ударив но в этот раз посерьезней в живот, так что дыхание сперло.
Дверь хлопнула, и через несколько секунд в тишине раздался выстрел. Настя замерла, её сердце будто остановилось. Солдат вернулся, вытирая дуло револьвера о штаны, и уселся обратно за стол.
– Ну всё, – проговорил капитан, убирая револьвер в кобуру. – Теперь никто не помешает.
Он обернулся к Насте, которая стояла, как окаменевшая, её лицо побледнело, а взгляд застыл где-то в пустоте.
– Ну и деревенька, ну и ну! Товарищ женщина хочу обратится к вам и пояснить. Как я считаю, товарищ не может бросить товарища в беде, – капитан усмехнулся, обводя глазами своих солдат. – Женщина, коли не замужняя, должна быть в услужении. А если надо – ублажить мужчину! Я так считаю. Верно, товарищи?
Солдаты громко загудели, одобрительно кивая. Один из них даже хлопнул по столу, заливаясь смехом.
Капитан шагнул к Насте, его глаза блестели.
– Ну что, красавица, пора бы тебе показать, как ты умеешь служить делу товарищества.
Настя попыталась отступить, но двое солдат тут же схватили её за руки, сжимая их с такой силой, что она вскрикнула.
Капитан ухмыльнулся, облизнув губы, и подошёл ближе, протягивая руки к её лицу.
*****
Настя была прижата к стене. Она не могла ни вырваться, ни кричать – страх парализовал её. Капитан шагнул ближе, но прежде чем он успел дотронуться до неё, снова раздался громкий стук в дверь.
Капитан замер, его лицо исказилось от раздражения. Он обернулся к двери.
– Ну это уже ни в какие ворота! Кто ещё? – рявкнул он, резко направляясь к выходу.
Дёрнув дверь, он замер. На пороге никого не было. Только снежный вихрь кружился у ног. Капитан шагнул на крыльцо, оглядываясь, и вдруг заметил движение. Опустив взгляд, он увидел ворону. Чёрная, блестящая, с цепкими лапками, она деловито прошагала мимо него, оставляя мокрые следы на полу.
– Вот чёртова птица! – выругался капитан, обернувшись. Солдаты лишь переглянулись, не понимая, что происходит.
Ворона, прошагав к середине комнаты, осмотрелась. Затем каркнула, громкий, резкий звук, заставил всех вздрогнуть.
И вдруг снаружи раздался пронзительный волчий вой, перекрывший все другие звуки. Вой эхом разошелся на десятки, если не сотни. Затем – крики и выстрелы.
– Что за чёрт?! – капитан накинул шинель и выбежал наружу, сжимая револьвер. Солдаты рванули за ним, оставив Настю в избе.
На улице стоял полумрак, звёзды и огромная луна освещали происходящее. Волки были повсюду. Их глаза горели в темноте, они двигались бесшумно, словно тени, а затем бросались на солдат с яростным рычанием. Крики людей сливались с хлюпающим звуком рвущейся плоти.
– Стреляйте, стреляйте! – кричал один из солдат, пытаясь зарядить винтовку. Но прежде чем он успел поднять оружие, огромный волк прыгнул на него, сбив с ног. Челюсти сомкнулись на его горле, разорвав его на части.
Другой красноармеец вскинул винтовку, выпустив несколько пуль в ближайшего волка. Зверь заскулил, но не упал. Ещё два волка бросились на стрелявшего, сминая его в снегу.
В соседнем доме слышались отчаянные выстрелы, удары прикладов, крики. Волки пробивались внутрь через окна. Один из солдат выбежал наружу, но тут же был сбит с ног тремя волками. Он закричал, а затем его голос утонул в хрустящих звуках ломаемых костей.
Капитан выскочил на улицу, подняв револьвер. Его лицо было искажено гневом и страхом. Он огляделся, а затем застыл. Прямо перед ним, словно из тени, вышла волчица. Её шкура блестела в лунном свете, и она казалась больше обычного волка. Её глаза, жёлтые и холодные, впились в него. Рядом с ней стояли ещё два огромных волка. Шерсть вздымалась на холке.
– Прочь, твари! – закричал капитан, вскидывая револьвер. Он выстрелил прямо в волчицу.
Пуля ударила в её грудь, но волчица даже не дрогнула. Она продолжала шагать вперёд, медленно, неумолимо. Ещё один выстрел – и снова ничего. Волчица, казалось, даже не замечала выстрелов.
– Что за... – капитан пятился, пока не упёрся спиной в стену дома.
****
С первыми лучами солнца деревня затихла. Селяне, дрожащие от страха, начали осторожно выходить из своих изб. Морозный воздух был насыщен запахом крови. Повсюду валялись трупы солдат, обглоданные до костей. Их тела были искромсаны когтями и зубами, уцелевшие порой лица, искажены ужасом.
На улице возле амбара лежали остатки шинелей, сапог, винтовок. В одной из шинелей селяне узнали капитанскую, но самого капитана нигде не было. Лишь следы волков, ведущие в лес, нарушали идеальную белизну снега.
Настя стояла на крыльце избы, сжимая платок. Она смотрела на окровавленный снег, её взгляд был направлен к лесу. Где-то вдали послышался волчий вой.
Её взгляд упал на шинель капитана, валяющуюся возле забора. Настя почувствовала, как ледяной ветер обжигает её лицо. Она вздохнула, закрыла глаза и произнесла шёпотом:
– Эх, матушка болотица...
автор канал на дзене - #ЖуткиеИсторииОтСовы
Вдруг дверь распахнулась с громким скрипом, и в избу влетел Андрей. Его валенки оставили на полу снежные следы, на плечах был накинут старый полушубок, а лицо пылало от холода и гнева.
– Настя! – выдохнул он, тяжело дыша, словно только что пробежал через всю деревню. – Это что за разговоры я слышал? Ты… ты собираешься к этому... к этому?!
Она подняла на него глаза, в которых читался страх, но ответила спокойно, хоть голос её дрогнул:
– Андрей, ты ничего не понимаешь…
– Не понимаю?! – он шагнул к ней, сбрасывая с плеч полушубок. – Этот гад лапал тебя в амбаре! Мужики мне всё рассказали. Я ему голову отрублю, Настя. Слышишь? Отрублю, как собачью!
– Тише, Андрей, – встрял Яков, поднимаясь с лавки. – Не ори. Красноармейцы в деревне, тебе жить надоело? Они тебя за такое на месте шлёпнут.
– Пусть шлёпнут! – выкрикнул Андрей, сверкнув глазами. – Не отдам её этому подонку! Пусть весь отряд придёт, а я… я всё равно…
– Замолчи! – Настя вскочила с места, зажав уши. Она смотрела на него, и слёзы блестели в её глазах. – Ты думаешь, я хочу туда идти? Думаешь, я этого хочу? Да я боюсь его, пуще черта!
Он застыл, тяжело дыша, глядя на неё широко раскрытыми глазами.
– Тогда зачем? – выдохнул он наконец. – Зачем, Настя?
Она опустила голову, сжав руками подол платья.
– Потому что если я не пойду, он вас всех погубит. Тебя, деда, всю деревню. Ты видел, что они сделали с Василием? Видел, как они смотрят? Они уже решили, что мы прячем что-то. А я… – её голос сорвался, и она прикрыла глаза рукой. – Я должна его отвлечь. Пока он думает обо мне, они не тронут остальных. Ты этого хочешь, Андрей? Чтобы он пришёл сюда с солдатами, пошарил и нашел мешки?
Андрей стиснул зубы до скрипа.
– Я не позволю. Я его сам порешу, и всё.
– Ты думаешь, это спасёт? – Настя шагнула к нему, взяв его за руки. Они были тёплыми, сильными, но сейчас дрожали от гнева. – Не делай глупостей. Позволь мне сделать так, чтобы это закончилось. Я всё улажу, обещаю.
Яков, молчал, глядя на них мрачным взглядом. Ему было понятно, что внучка уже приняла решение, и спорить с ней бесполезно. Андрей же метался взглядом между ней и дедом, словно пытался найти поддержку.
– Настя… – выдавил он хрипло, – ты не должна…
– Я должна, Андрей. Должна, – твёрдо ответила она, выпрямившись. – Ты просто поверь мне. Всё будет хорошо.
За окном вновь завыли ветра, и снег тяжёлым ударом хлопнул в ставни. Андрей сдался. Он отошёл к стене, прислонившись к ней и закрыв лицо руками. Его плечи тяжело вздымались, но он больше ничего не сказал.
Настя же стояла прямо, глядя на закрытую дверь, за которой её ждал холодный, чёрный вечер.
ПОЛГОДА НАЗАД:
Лето. Лес.
Настя шла по тропинке, раздвигая руками густые ветви орешника. Тёплый воздух был пропитан ароматами хвои, влажной земли и дикой смородины. Солнце пробивалось сквозь кроны высоких елей, оставляя пятна света на мягком мху. Где-то впереди журчал ручей — его тихий голос манил Настю, обещая прохладу.
Когда она вышла к воде, её внимание привлёк странный звук. Скулёж, тонкий и жалобный, доносился из кустов на другом берегу. Настя приостановилась, вглядываясь. Перепрыгнув через ручей, она осторожно пошла в сторону звука. В густой тени у корней старого дуба она увидела волчицу. Её передняя лапа была зажата в капкан, зубцы которого вонзились в плоть. Рядом с волчицей, прижавшись к её боку, сидели двое волчат. Их маленькие тела дрожали, а глаза блестели от страха.
Настя остановилась, дыхание её перехватило.
– Бедная ты… – прошептала она.
Волчице выглядела угрожающе: всклокоченная шерсть, горящие жёлтые глаза. Но в этот момент она смотрела на Настю без злобы, почти с отчаянием. Её тело дрожало, а из лапы сочилась кровь, стекая на землю. Волчата снова заплакали, тонко и жалобно.
Настя решительно подошла ближе, глядя волчице прямо в глаза.
– Не бойся, я тебе помогу, – сказала она, присев рядом.
Она достала из кармана полотняный платок и осторожно накрыла капкан, чтобы не коснуться зубцов. Волчица тихо заскулила, но даже не попыталась скалиться или вырываться. Лишь смотрела, как Настя разжала капкан, освободив её лапу. Рана была глубокой.
– Вот так. Всё будет хорошо, – прошептала Настя, перевязывая лапу платком.
На следующий день она вернулась. Волчица лежала на том же месте, обессиленная, волчата всё ещё были рядом. Настя принесла мазь и свежую тряпицу. Волчица даже не двигалась, когда девушка осторожно разматывала старую повязку, мазала лапу и перевязывала её снова.
Так продолжалось несколько дней. Настя каждый раз перепрыгивала через ручей, неся мазь и немного еды. Волчата привыкли к её присутствию и уже не прятались. Даже ласкались, а волчица, казалось, понимала, что девушка хочет ей добра. Рана заживала.
Когда Настя в последний раз пришла к дубу, волчица стояла на всех четырёх лапах. Её шерсть блестела, а волчата радостно прыгали вокруг матери. Настя улыбнулась, снимая повязку.
– Ну вот, теперь ты в порядке. Только больше не попадайся, – сказала она, поглаживая волчицу по голове.
Вдруг позади раздался тихий звук — будто кто-то ступил на сухую ветку. Настя обернулась и замерла. В нескольких шагах от неё стояла женщина. Высокая, сгорбленная, с руками, покрытыми странными наростами, как у старого дерева. На лице её темнели глубокие морщины, глаза были звериные, желтые как у новой знакомой Насти. Улыбка её обнажала зубы — острые, как лезвия.
– Добрая ты, девка, – проговорила она низким голосом, от которого по коже пробежал холод. – Помогла моей дочери.
Настя в ужасе сделала шаг назад, чувствуя, как в груди застыло сердце.
– Не бойся, я не трону тебя, – женщина подняла руку, тонкую, узловатую, с когтями вместо ногтей. – Но запомни: если беда придёт, ты найдёшь меня. Пока ворон кричит, я услышу. Вот тот пень видишь. Пролей на нем меду и крови. Если беда с тобой приключится только позови. Скажи «матушка болотца», в миг прибуду.
Настя не знала, что ответить. Её пальцы дрожали, но она не могла отвести взгляда от странной женщины.
Вдруг волчица заскулила, глядя на женщину. Настя обернулась к ней, а потом снова посмотрела на место, где только что стояла незнакомка. Но её уже не было. Вместо неё на ветке старого дуба сидела огромная чёрная ворона. Птица смотрела на Настю, блестя глазами, и вдруг каркнула, взмахнув крыльями, взлетела и растворилась среди ветвей.
Настя осталась стоять, не в силах пошевелиться. Только волчица подошла к ней, тихо ткнувшись носом в её руку, будто благодарила за всё.
*****
Настя стояла у двери, поправляя на плечах старый платок. Её пальцы слегка дрожали, но не от холода – в голове смешались страх, гнев и отчаяние. Яков и Андрей молчали, каждый погружённый в свои мысли, когда она вышла в метель. Мороз сразу ударил в лицо, Настя решительно двинулась вперёд. Ветер рвал платок, забрасывал снегом , а тропа под ногами терялась, будто растворяясь в белом хаосе.
Через несколько минут она свернула с деревенской улицы и пошла в сторону леса. Сугробы по обочинам становились всё выше, а метель завывала, словно лес шептал ей о том, что идти дальше нельзя. Настя спотыкалась, утопая в рыхлом снегу, но продолжала шагать, пока не добралась до знакомого места. Под огромным дубом торчал пень – чёрный и ледяной, ели различимый.
Она достала из-за пазухи глиняный кувшин, укутанный в тряпицу, сняла крышку. Пряный запах мёда смешался с морозным воздухом. Настя вылила его на пень, смотря, как густая жидкость растекается по замёрзшей коре, превращаясь в янтарные потёки. Затем, стиснув зубы, достала из кармана небольшой нож и быстро провела по ладони. Капли крови упали на пень, смешиваясь с мёдом.
– Матушка болотица! – позвала Настя, глядя в пустую темноту. – Ты сказала, что придёшь, если я позову. Я зову! Помоги мне!
Её голос эхом разнёсся по лесу, но никто не ответил. Только метель немного стихла, а деревья неподвижно стояли вокруг, словно замерли в ожидании.
Настя подождала. Минуту, другую. Сердце сжалось от тоски и обиды.
– Матушка болотица, услышь меня! – в отчаянии вскрикнула она.
Ответом ей была только звенящая тишина. Ни шороха, ни скрипа, ни вороньего карканья. Настя закусила губу, чувствуя, как в груди разрастается тяжесть. Она стиснула ладонь, из которой продолжала сочиться кровь, и отвернулась от пня.
И только сделав первый шаг назад к деревне, заметила, что что-то изменилось. Вьюга прекратилась, будто её внезапно выключили. С неба больше не падала ни снежинка. Над лесом раскинулось ясное звёздное небо, а огромная луна висела так низко, что казалось, её можно достать рукой.
Настя остановилась, но ничего странного больше не происходило. В голове звучал лишь её собственный хриплый голос, отчаянный и безнадёжный. Она пошла обратно, медленно, почти спотыкаясь, пока не вышла на деревенскую улицу.
Изба, в которой остановился капитан, выделялась на фоне тёмных, заснеженных строений. В окне горел свет, а из трубы тянулась слабая струйка дыма. Настя подошла ближе, сглотнув подступивший ком. Внутри слышались голоса, смех и звяканье бутылок. Её пальцы замёрзли, когда она постучала в дверь.
Дверь распахнулась так резко, что Настя вздрогнула. На пороге стоял капитан – шинель сброшена, рубашка расстёгнута на груди. От него пахло крепким спиртом, а на лице блуждала самодовольная, пьяная улыбка.
– Настенька! – выдохнул он, глядя на неё, словно на давно ожидаемый трофей. – Пришла всё-таки. Вот это дело!
Он широко развёл руки, заполняя весь дверной проём. Его глаза блестели – не то от веселья, не то от жадности.
– Заходи, красавица, не стесняйся! – сказал он, отступая внутрь и жестом приглашая её в дом.
Настя замерла на мгновение. Она не могла позволить себе показывать страх. Сделав глубокий вдох, она шагнула через порог, оставив за спиной ледяную ночь.
*****
Настя вошла в избу, и тёплый, спертый воздух ударил ей в лицо. В центре комнаты стоял стол, покрытый грязноватой скатертью, на которой были разбросаны остатки еды: хлебные корки, несколько солёных огурцов, тарелка с кусками сала. На краю стола стояли три грязные стопки и почти пустая бутылка самогона. У стены, рядом с печкой, стояли два красноармейца, такие же пьяные, как капитан. На их лицах играли весёлые, но хищные улыбки.
В углу избы были прислонены к стене два ружья, рядом висели ремни с кобурами. Настя мельком взглянула на оружие и тут же опустила глаза, стараясь не встречаться с мужчинами взглядами. Она чувствовала себя как заяц, попавший в капкан.
– Ну вот, вот она! – капитан подошёл ближе, радостно смеясь. – Настенька, не стой, садись к столу! Хватит тебе мёрзнуть на морозе, давай, согреемся вместе.
Один из солдат протянул ей грязную кружку. Настя взглянула на неё, затем на капитана. Его взгляд обжигал.
– Нет, я… я не пью, – сказала она тихо, пытаясь выглядеть спокойной.
– Э, так дело не пойдёт! – вмешался второй солдат, хлопнув по столу. – Надо выпить, для храбрости. Ну, как мужики.
Капитан налил в кружку самогон, протянул её Насте.
– Давай, красавица, не ломайся. Это для тебя честь – с советскими солдатами заодно быть, – сказал он, усмехаясь.
Настя смотрела на кружку, но руки её не двинулись. Она чувствовала, как по спине стекает холодный пот.
– Я… не хочу, – повторила она.
Капитан выпрямился, оглядев её с ног до головы, и усмехнулся.
– Ну, значит, мы сами за тебя выпьем. А ты идейная что ли? Идея батюшкина небось в голове у тебя. .
Он поднял свою стопку, глядя на неё поверх ободка.
– Вот вы тут все думаете, что мы такие злые. А знаешь, что в ближайшем гарнизоне? Голод. Парни наши голодные, а кулаки всё прячут, жрут в три горла, а бедноту грабят. Поэтому продразвёрстка – это не просто приказ. Это закон. И если кто-то против – значит, враг народа.
– Угу, – подхватил один из солдат, протирая рот рукавом. – А ты вот скажи, Настенька, как вы тут живёте? Чего ваши скрывают?
Настя опустила голову, молча разглядывая пол. Она знала, что любое слово может быть использовано против.
– Мы все бедно живём, – наконец сказала она. – Нечего у нас брать. Всё, что было, уже отдали.
– Отдали, говоришь? – капитан засмеялся, отставляя стопку. – А я говорю – не отдали. Кто-то из вас точно что-то прячет.
Он шагнул ближе, глядя на неё в упор. В его взгляде не осталось ничего весёлого.
– Ну ладно, хватит разговоров, – сказал капитан. – Мы с тобой не про это договаривались, правда?
Настя отступила на шаг, но двое солдат быстро схватили её за руки.
– Да что вы... отпустите меня! – крикнула она, пытаясь вырваться.
– Да не бойся ты, – капитан начал стягивать ремень. – Всё будет быстро и приятно.
Нахальные руки стали шарится под одеждой. Солдат нащупав грудь в голос заржал – Ох и спелые! Как дыньки дома у нас на бахчах!
Капитан сдергивал её штаны, но в этот момент раздался громкий стук в дверь.
Солдаты замерли. Капитан обернулся, нахмурившись.
– Кто там ещё? – крикнул он, зло глядя на дверь.
Настя почувствовала, как руки солдат ослабли, и воспользовалась этим, чтобы вырваться и сделать шаг назад. В комнате повисла напряжённая тишина.
– Открывай, – раздался спокойный голос снаружи. – Это важное дело.
Капитан бросил взгляд на своих подчинённых, затем направился к двери.
******
Дверь распахнулась, когда один из солдат, недовольно бурча, подошёл её открыть. Но мгновение спустя он вскрикнул, не успев поднять руку, чтобы защититься. В проём ворвался Андрей, его лицо было искажено гневом, а в руках блеснул топор. Солдат отшатнулся, Андрей уже рубанул воздух, заставив охнуть и отступить назад.
– Ты что творишь, щенок?! – заорал капитан, схватившись за револьвер.
Раздался выстрел. Андрей пошатнулся, уронив топор, и рухнул на пол хаты. Настя закричала, её голос разрезал тишину, но тут же замолкла, когда солдат с силой ударил её по щеке.
Капитан шагнул вперёд, направляя дуло револьвера в грудь лежащего Андрея.
– Кто ты такой? – резко спросил он. Андрей, прижимая руку к боку, из которого уже сочилась кровь, лишь взглянул на капитана, но ничего не сказал.
– Говори! – повторил капитан, нажимая дулом ему на лоб. Андрей зашипел от боли, но продолжал молчать.
– Это мой жених! – раздался хриплый голос Насти. Она стояла у стены, прикрывая лицо рукой. – Это Андрейка… !
Капитан смерил её взглядом, усмехнувшись.
– Жених, значит, – пробормотал он. – Ну что ж, жених так жених. Только неудачный.
Он махнул рукой одному из солдат. Тот, взяв Андрея за руки, потащил его к выходу.
– Нет! Оставьте его! – закричала Настя, рванувшись вперёд. Но её схватили за плечи, снова ударив но в этот раз посерьезней в живот, так что дыхание сперло.
Дверь хлопнула, и через несколько секунд в тишине раздался выстрел. Настя замерла, её сердце будто остановилось. Солдат вернулся, вытирая дуло револьвера о штаны, и уселся обратно за стол.
– Ну всё, – проговорил капитан, убирая револьвер в кобуру. – Теперь никто не помешает.
Он обернулся к Насте, которая стояла, как окаменевшая, её лицо побледнело, а взгляд застыл где-то в пустоте.
– Ну и деревенька, ну и ну! Товарищ женщина хочу обратится к вам и пояснить. Как я считаю, товарищ не может бросить товарища в беде, – капитан усмехнулся, обводя глазами своих солдат. – Женщина, коли не замужняя, должна быть в услужении. А если надо – ублажить мужчину! Я так считаю. Верно, товарищи?
Солдаты громко загудели, одобрительно кивая. Один из них даже хлопнул по столу, заливаясь смехом.
Капитан шагнул к Насте, его глаза блестели.
– Ну что, красавица, пора бы тебе показать, как ты умеешь служить делу товарищества.
Настя попыталась отступить, но двое солдат тут же схватили её за руки, сжимая их с такой силой, что она вскрикнула.
Капитан ухмыльнулся, облизнув губы, и подошёл ближе, протягивая руки к её лицу.
*****
Настя была прижата к стене. Она не могла ни вырваться, ни кричать – страх парализовал её. Капитан шагнул ближе, но прежде чем он успел дотронуться до неё, снова раздался громкий стук в дверь.
Капитан замер, его лицо исказилось от раздражения. Он обернулся к двери.
– Ну это уже ни в какие ворота! Кто ещё? – рявкнул он, резко направляясь к выходу.
Дёрнув дверь, он замер. На пороге никого не было. Только снежный вихрь кружился у ног. Капитан шагнул на крыльцо, оглядываясь, и вдруг заметил движение. Опустив взгляд, он увидел ворону. Чёрная, блестящая, с цепкими лапками, она деловито прошагала мимо него, оставляя мокрые следы на полу.
– Вот чёртова птица! – выругался капитан, обернувшись. Солдаты лишь переглянулись, не понимая, что происходит.
Ворона, прошагав к середине комнаты, осмотрелась. Затем каркнула, громкий, резкий звук, заставил всех вздрогнуть.
И вдруг снаружи раздался пронзительный волчий вой, перекрывший все другие звуки. Вой эхом разошелся на десятки, если не сотни. Затем – крики и выстрелы.
– Что за чёрт?! – капитан накинул шинель и выбежал наружу, сжимая револьвер. Солдаты рванули за ним, оставив Настю в избе.
На улице стоял полумрак, звёзды и огромная луна освещали происходящее. Волки были повсюду. Их глаза горели в темноте, они двигались бесшумно, словно тени, а затем бросались на солдат с яростным рычанием. Крики людей сливались с хлюпающим звуком рвущейся плоти.
– Стреляйте, стреляйте! – кричал один из солдат, пытаясь зарядить винтовку. Но прежде чем он успел поднять оружие, огромный волк прыгнул на него, сбив с ног. Челюсти сомкнулись на его горле, разорвав его на части.
Другой красноармеец вскинул винтовку, выпустив несколько пуль в ближайшего волка. Зверь заскулил, но не упал. Ещё два волка бросились на стрелявшего, сминая его в снегу.
В соседнем доме слышались отчаянные выстрелы, удары прикладов, крики. Волки пробивались внутрь через окна. Один из солдат выбежал наружу, но тут же был сбит с ног тремя волками. Он закричал, а затем его голос утонул в хрустящих звуках ломаемых костей.
Капитан выскочил на улицу, подняв револьвер. Его лицо было искажено гневом и страхом. Он огляделся, а затем застыл. Прямо перед ним, словно из тени, вышла волчица. Её шкура блестела в лунном свете, и она казалась больше обычного волка. Её глаза, жёлтые и холодные, впились в него. Рядом с ней стояли ещё два огромных волка. Шерсть вздымалась на холке.
– Прочь, твари! – закричал капитан, вскидывая револьвер. Он выстрелил прямо в волчицу.
Пуля ударила в её грудь, но волчица даже не дрогнула. Она продолжала шагать вперёд, медленно, неумолимо. Ещё один выстрел – и снова ничего. Волчица, казалось, даже не замечала выстрелов.
– Что за... – капитан пятился, пока не упёрся спиной в стену дома.
****
С первыми лучами солнца деревня затихла. Селяне, дрожащие от страха, начали осторожно выходить из своих изб. Морозный воздух был насыщен запахом крови. Повсюду валялись трупы солдат, обглоданные до костей. Их тела были искромсаны когтями и зубами, уцелевшие порой лица, искажены ужасом.
На улице возле амбара лежали остатки шинелей, сапог, винтовок. В одной из шинелей селяне узнали капитанскую, но самого капитана нигде не было. Лишь следы волков, ведущие в лес, нарушали идеальную белизну снега.
Настя стояла на крыльце избы, сжимая платок. Она смотрела на окровавленный снег, её взгляд был направлен к лесу. Где-то вдали послышался волчий вой.
Её взгляд упал на шинель капитана, валяющуюся возле забора. Настя почувствовала, как ледяной ветер обжигает её лицо. Она вздохнула, закрыла глаза и произнесла шёпотом:
– Эх, матушка болотица...
автор канал на дзене - #ЖуткиеИсторииОтСовы
Следующая публикация
Комментарии 16