Предыдущая публикация
Лиза как на крыльях летала по дому.
Она мыла, чистила, стелила свежевыстиранные половички на деревянные полы. Потом взялась белить печку, и всё пела, пела свои любимые песни.
Она вышла на пенсию, и переехала в деревню, таким образом исполнив свою давнюю мечту.
- И куда ты едешь? – поражались на неё городские приятельницы, - чего тебе тут не хватает? Район развитый, много магазинов, кафе, больница рядом, вокзал недалеко. К чему такая ссылка на старости лет?
- Никакой старости, - смеялась Лиза, - на пенсии у меня много планов, хочу выращивать свои овощи, наконец, разведу цветов сколько мне надо, а не только в этом узеньком палисаднике, вечно забросанном с балконов окурками…
- Ну-ну, - вздыхали соседи, - смотри, если что пойдёт не по плану, возвращайся обратно. Квартирантов выселишь, и снова будешь с нами…
- Постараюсь не вернуться, а навещать буду! – обещала Лиза.
Вставала она рано, по привычке, и дела её радовали, откуда только силы брались! За месяц она привела в порядок после ремонта и комнату, и кухню, а сейчас наводить чистоту было даже приятно.
С соседями по деревне она подружилась, особенно с теми, кто жили по сторонам от неё. Одни были дачниками – на сезон приезжали из столицы, а другая женщина – Лидия Ивановна, жила в деревне давно, и всех знала. Она радовалась за Лизу.
- Хорошо, что молодые пенсионеры приезжают. Хоть будут зимовать вместе с нами, стариками. А то молодых семей у нас не так много, - говорила она, - а ты обращайся если что. Подскажу, и помогу чем могу.
Лиза уже договорилась с трактористом насчёт вспашки её земельного участка, и ждала только тепла, когда земля начнёт рассыпаться в кулачке, просохнет немного.
Ложилась она спать после девяти, по городским меркам рано, а по деревенским очень даже вовремя. Обычно после трудов на свежем воздухе, а Лиза проводила «субботники» в саду, спала она очень хорошо.
Но в сегодняшнее полнолуние почему-то просыпалась несколько раз за ночь: то залаяли вдруг собаки у соседей, то петух у Лидии Ивановны закричал в три часа утра.
Лиза встала и пошла на кухню выпить воды. Проходя мимо окошка, она взглянула на улицу и обомлела. В серой дымке тумана и начинающегося рассвета она увидела белёсый силуэт, медленно бредущий мимо её окон.
Сердце Лизы невольно дрогнуло, она отшатнулась от испуга, но потом снова приблизилась к окошку, неужели померещилось привидение?
Но беловатая фигура точно была. Она уже удалялась от дома, и опираясь на клюку, продвигалась к окраине деревни, туда, где начинались поля.
- Господи, помилуй, - Лиза перекрестилась, - это что за видение, только нам его и не хватало…
Сон улетучился, спать уже не хотелось. Лиза легла в кровать, но любопытство брало верх, и она ещё несколько раз вставала, смотрела в окно, а потом решила, что могло всё это ей и привидеться. Наверное, устала вчера.
На следующий день к ней заглянула Лидия Ивановна выпить чая. И Лиза осторожно спросила, боясь показаться суеверной, не живут ли у них те, кто ночью гуляет в белом плаще по деревне?
- А как же. Бабка Маня… Ха-ха-ха… - засмеялась соседка, - напугала она тебя, да?
- Очень, я полночи не спала. Не могла поверить, что в такое время живому человеку надо бродить меж домов. А что ей днём-то не гуляется? Или она плохо спит? – поинтересовалась Лиза.
- Мы-то её все знаем. Не совсем в себе она. Вот что. Когда-то была нормальной женщиной. Но потом похоронила мужа, а прожила с ним почти пятьдесят лет. Очень горевала. И так случилось, что и дочка её погибла в тот же год. Вот и осталась Маруся одна. И стала вроде как не в себе. Не осилила она такое горе. Заговаривается, будто дочка её жива. Одним словом, с ума сошла. Мы её пробовали по больницам возить, но она лечиться не хотела, а врачи что могут сделать? Эти болезни хуже всего лечатся, практически не лечатся, да она и старая уже…
- Как же она живёт одна? – удивилась Лиза.
- Да так и живёт, - покачала головой Лидия Ивановна, - продукты ей помогаем покупать, варить она давно не варит ничего. Соседи относят ей иногда супа или каши. А ест она батоны с кефиром, что покупает в нашем сельпо.
- Как жалко человека. Одиночество – горе… Так сколько ей сейчас лет? И нельзя ли её в дом престарелых пристроить? – размышляла Лиза.
- Ей, за восемьдесят уже, но никуда она ехать не хочет. Всё дочку свою ждёт. Сидит целыми днями у ворот на скамейке, и смотрит. Верит. Потому и жива, - Лидия Ивановна снова горько вздохнула, - а мы её и не переубеждаем, - поддакиваем, мол, верно, жди, Егоровна, только живи.
Лиза заволновалась.
- И не болеет она? А кто ей дрова носит, печь топит зимой?
- Соседи по очереди, а в сильные морозы она к ним греться ходит, потому что топят ей люди печку только раз в день. Некогда. А к ним она не идёт ночевать. Да и кому старый человек нужен? Спасибо, что хоть такое внимание, иначе бы она вовсе замёрзла, - рассказывала Лидия Ивановна, - я ей тоже иной раз несу поесть, и проверить: жива ли… Не бросаем.
Соседка ушла, а Лиза всё думала о старой бабе Мане и её судьбе. Через пару дней она специально пошла днём по деревне, осматривая дома. Дом Мани был почти на самом краю деревни, дальше протекал ручей, а за ним простиралось поле, упирающееся в хвойный лес.
Ещё издали заметила Лиза одиноко сидящую у дома старушку. В этот раз она была в ватной фуфайке семидесятых годов, неизвестно как сохранившейся до наших времён. Бабушка пристально смотрела на Лизу и лицо её, казалось, сильно оживилось.
Лизе было неудобно глазеть открыто на сумасшедшую женщину, но она всё же кивнула и слегка поклонилась ей, и пошла дальше, намереваясь дойти до поля.
Однако, когда она возвращалась через пять минут обратно, бабушка уже стояла у самой дороги. Она опиралась на свою клюку и лицо её сияло от счастья.
- Что же ты не подходишь ко мне, доченька? - проскрипела она старческим голосом.
- Здравствуйте, - Лиза из вежливости остановилась, чтоб поговорить немного. Деревенские жители не избалованы вниманием проезжих, новых жителей, и любят поговорить.
- Наконец-то ты приехала, Лизонька… - снова прошептала старушка, - где же ты так долго была?
- Работала я в городе, - пояснила Лиза, - много дел было, а теперь вот на пенсии, можно и в деревне пожить в своё удовольствие.
Но по счастливому взгляду старушки и её ласковым глазам Лиза вдруг поняла, что её принимают за другую… За дочь...О которой и говорила Лидия Ивановна. Лиза боялась посмотреть на бабу Маню и не знала, как уйти, не в силах сдвинуться с места.
- Ну, пошли в дом, доченька, - снова сказала баба Маня, - я так долго тебя ждала…
Теперь Лиза окончательно убедилась, что старушка поверила, что она – её дочь.
- Подождите, я принесу вам еды, - сказала она бабушке, - не уходите никуда я вернусь.
Лиза хотела уйти, но бабка вцепилась в её рукав:
- Ты точно вернёшься, дочка? Я не отпущу тебя, и есть мне не надо. Только не пропадай опять, я не вынесу…я старая уже…
- Я сейчас приду, мама, - Лиза старалась говорить как можно увереннее и спокойнее, - ты же хочешь горячего супа?
Вместо ответа старуха кивнула и не отпуская рукав Лизы, шла с ней рядом. Лизе пришлось идти медленно, чтобы женщина поспевала. Она поддерживала её под руку, и говорила, что всё будет у них теперь хорошо, всё наладится, и они будут вместе.
Так и привела Лиза к себе в дом старушку. Сняла она с неё фуфайку и увидела серый махровый халат с капюшоном, в котором она так напугала ночью Лизу, проходя под её окнами.
Лиза умыла бабушке руки и лицо тёплой водой, посадила её за стол и накормила супом. Старушка ела, не сводя глаз с Лизы, и всё улыбалась и шёпотом молилась.
Наконец, Лиза убедила бабу Маню прилечь после обеда на диван, и на удивление, гостья заснула под говор Лизы.
- Спите, спите, а потом мы сядем пить чай, с печеньем, вареньем, пирогами, да ватрушками… - словно колыбельную пела Лиза.
В комнате стало тихо, но когда Лиза перевела взгляд на кухню, то увидела стоящую в проёме двери Лидию Ивановну. Лиза вздрогнула.
- Я вошла, когда ты пела, - извиняющимся голосом прошептала соседка, - вот и к тебе она прицепилась… Что делать то теперь?
- А её дочку как звали? – спросила Лиза.
- Как и тебя… - ответила Лидия Ивановна, - ты, кстати, на неё очень похожа. И комплекция такая же, и цвет волос, и глаза… немудрено, что она её в тебе узнает.
- Она уже узнала… - тихо ответила Лиза, - и я её не прогоню от себя. Не могу. Пока пусть будет рядом, а там посмотрим…если она не буйная, и не опасная, пусть рядом живёт. Я всё равно тут собиралась одна жить. Дочка в Москве с семьёй, мужа у меня давно нет. Мамы тоже нет уже три года. А отца я плохо помню, развелись, когда я в начальные классы ещё ходила…
- Ну, и у тебя судьба – не сахар, Лиза…- посочувствовала соседка, - а сердце доброе. Если возьмёшь к себе бабу Маню, всем миром помогать так и будем. Не думай… Не бросим. Все мы под Богом ходим. И все мы будем старыми… Так-то…
Лидия Ивановна ушла, и по деревне разнеслась новость о Лизином добром сердце.
Баба Маня никуда не ушла. Она осмотрелась, и не отходила от «дочери» ни на шаг. А когда кто-то заходил к ним, старушка со слезами на глазах показывала на «дочку» и говорила:
- Услышал Господь, вернул мне Лизоньку. Вот счастье то…
Люди тоже вытирали слезу и говорили:
- Завтра мы вам огород вспашем, а потом Петрович дров для бани привезёт. Держись, Елизавета Сергеевна.
Лиза видела, как по утрам на её крылечке появлялись банки с молоком, мёдом или ведро картошки. Эти подаяния в виде помощи для них приносили добрые соседи.
Лиза благодарила всех как могла, устраивала чаепития по выходным, выпекала пироги и ватрушки.
Баба Маня почти не выходила из дома. Она сидела разве что на крыльце, и поглядывала на Лизу, работающую во дворе. А Лиза то складывала дрова в сарай, то развешивала бельё, а то наводила порядок в сарае – хотелось завести курочек.
- А что, сколько нам кур хватит на двоих, чтобы яиц вдоволь было? – спрашивала она Маню.
- Так сколько нам надо? Десяток курочек да к ним петушок, в самый раз будет! – советовала бабушка, поправляя на голове белоснежный платочек.
После обеда они ложились отдыхать. Лиза просила рассказать бабу Маню о колхозе. Старушка с удовольствием вспоминала разные события, надо сказать, что из давнего прошлого она всё очень хорошо помнила, и только удивлялась, что дочка всё быстро забыла…На что Лиза ей всегда отвечала:
- Память девичья – короткая, мама… Мне интереснее тебя послушать…
Так, Лиза вскоре многое узнала о жизни бабы Мани, лишь одного они не касались – воспоминаний о потерях. Лиза умело переводила разговор только на хорошие и добрые воспоминания. В следующие разговоры она уже сама напоминала Мане о тех событиях, которые от неё же и узнала. И старушка довольно улыбалась: ну, вот, и дочка всё помнит.
Так жила эта удивительная пара два года вместе. а потом бабы Мани не стало. Она тихо отошла во сне, и все деревенские говорили, что ушла старушка счастливой, и, как и мечтала, дождалась своей дочки.
Лиза искренне горевала по ней. Уже успела она привыкнуть к своей послушной компаньонке-маме. Забота о старушке сделала Лизу даже немного счастливее. Дочка Лизы её поняла, и чаще присылала посылки и подарки на двоих.
- Ты не горюй, что Маруся померла, - успокаивала Лизу Лидия Ивановна, - зато не лежала, не измучила тебя, слушалась, и мылась, и ела хорошо, не уходила от тебя ни на шаг, и даже почти не болела.
- Да, она научила меня быть добрее и внимательнее. Хорошая была женщина, - качала головой Лиза.
- В её положении – это счастливая старость, по крайней мере, последние годы, - говорили соседи.
- Так это не я, а она меня выбрала, - отметила Лиза, - я просто мимо шла… А она меня и позвала.
- Значит, не ошиблась в твоей душе Маруся. И тебе на небе зачтётся добро. Обязательно, Лизонька… - Лидия Ивановна обняла Лизу и пошла к своему дому.
А Лиза села на маленькую скамеечку во дворе, и стала из рук кормить кур семечками, как это любила делать её баба Маня, вторая мама…
Елена Шаламонова
#рассказы
Следующая публикация
Комментарии 2