Предыдущая публикация
Записки врача-психиатра "скорой" Хрупкая жизнь
Видать мы, дачники-огородники, чем-то прогневили природу, мать нашу, вот и получили от неё сухой закон. Но на днях она поступила совсем уж непорядочно. Соблазнила, надежду дала, а затем обломала самым жёстким образом. В общем как получилось? Днём, часа в два, нарисовалась огромная тёмная грозовая туча. Мощно засверкало, загремело, ветер поднялся. Глядя на это великолепие, я не стал поливать. Зачем, если сразу видно, что вот-вот обильный дождь прольётся? И точно: закапало сначала слабенько, затем посильней. Далее по сценарию должен был разразиться ливень. Гроза буйствовала, типа «Эх, держите меня семеро!», однако обрушивать воду на грешную землю не собиралась. А минут через пятнадцать даже это несчастное капанье прекратилось. В общем выругался я неприлично и к поливу приступил.
Фёдор, почему-то трезвый и хмурый, вновь нанёс нам визит. Как и в прошлый раз явился он не один, но только с дамой, а не с джентльменом. Ею оказалась та самая Алла из деревни, у которой поселился Дмитрий Зимин. О нём я рассказывал в прошлом очерке. Алле – сорок с хвостиком, она давно и крепко дружит с зелёным змием, любит весёлые компании, но несмотря ни на что, сумела сохранить привлекательную внешность и относительно ясный ум.
– Иваныч, помоги девушке! – сказал Фёдор. – У неё беда случилась.
– Что такое, Ал, заболела, что ли? – спросил я.
– Нет, у меня другая проблема. Дядь Юр, вы же Диму Волкова знаете?
– А это кто такой? – не понял я.
– Как кто? Вы же с ним работали! Он к вам приходил недавно.
– Иваныч, ты забыл, что ли? Мы с ним к тебе приходили, – объяснил Фёдор.
– Так он не Волков, а Зимин.
– Как? – опешила Алла. – Может вы чего-то путаете?
– Нет, исключено.
– Невысокий, худой, с бородкой? – уточнила она.
– Да, именно так.
– Значит он мне с самого начала врал?
– Вот уж не знаю. А что случилось-то?
– Взял втихаря три тысячи, мой телефон и пропал.
– Давно?
– Позавчера, пока меня дома не было. Я ждала, думала вернётся. Наверно в город уехал. Вы не знаете его адрес?
– Нет, Ал. Он говорил, что в каком-то общежитии жил. А в каком именно не знаю.
– А он правда врач?
– Не врач, а фельдшер.
– Вот, <самка собаки>! А мне сказал, что сначала был военным врачом, потом по ранению комиссовали и после этого на «скорую» устроился.
– Таких героических подробностей я не знаю.
– Ну, <нецензурное оскорбление>, я парням скажу, его найдут и <нецензурное описание извращённого полового акта> за крысятничество!
– Как же ты с ним познакомилась-то?
– В городе, у общих знакомых. Интеллигентный такой, говорит грамотно, ухаживать умеет. Правда, за мой счёт…
– У вас прям как в песне: «Приглашал он меня в ресторан. Коньяком, правда, за мой счёт угощал>»!
– Да ну, дядь Юр, не хочется смеяться. Ни разу на такое кидалово не попадала…
– Ал, извини за вопрос, а Николая ты уже не ждёшь?
– Ой, даже и не знаю, что сказать. На свиданку я к нему не ездила, дачки не посылаю. Он мне звонил, сказал, как освободится, сразу к матери уедет. С УДО не получилось, ещё три года будет сидеть. Ладно, пока не хочу об этом думать.
Да, значит окончательно деградировал Дмитрий, раз кражей не погнушался. И ведь не у кого-то постороннего, а у женщины, с которой был в близких отношениях. Не любитель я уголовных понятий и жаргона, но в данном случае слово «крыса» идеально ему подходит. Конечно, вина Аллы тут тоже есть, не фиг приводить к себе кого попало и мужу изменять. Кстати, её Николай – человек с золотыми руками, хозяйственный, порядочный. Лет пять назад нам беседку построил, каждый раз его добрым словом вспоминаем. Только слишком уж он шебутной и заводной. Как выпьет, так сразу на поиски приключений отправляется. Вот и нашёл, в результате присел на несколько лет.
Дождавшись ухода Аллы, Фёдор с досадой сказал:
– Ты был прав, Иваныч, что с Димкой тогда пить не стал. Алка на меня наехала, мол, не с тобой ли он мои деньги пропивал? Еле доказал!
– Федя, это тебе впредь наука: <нефиг> пить с кем попало! А то ведь на кого нарвёшься. Подставят и глазом не моргнут. Повесят убийство, а потом не докажешь, что ты не верблюд.
– Дык Иваныч, Димка же не кто попало, он медик, вместе с тобой работал!
– И что? Думаешь мы все святые праведники? Слушай, Федь, а чтой-то ты сегодня трезвый?
– Иваныч, я вчера чуть не крякнул! Пошёл в лес…
– А чего там сейчас делать-то? Ни грибов, ни ягод нет.
– Неее, Верка Мухина сказала, что сейчас ландыши в самом цвету. Раньше, говорит, всегда продавала, а сейчас ноги болят, не может в лес ходить. Ну вот и рассказала, как найти, там, мол, две больших плантации. Главное идти не так далеко, в дебри не надо углубляться. Я сразу собрался, пошёл. Времени уже двенадцатый час, самая жара, но всё равно куртку надел, иначе комары сожрут. Надеялся, что в лесу тень, попрохладней будет. А там парилка, дышать нечем! Но я всё равно иду, думаю, сейчас найду, быстро нарву и обратно. Чувствую, <фиговенько> мне что-то. У меня было с собой чуть-чуть, хлебнул пару глотков, но только хуже стало. Тут как раз ландыши появились, а мне уже и не до них. В глазах темно, мутит. Испугался, что отключусь и буду тут валяться. Куртку снял и быстрей к выходу. Как дошёл не помню. Сразу на диван бухнулся, а Женька орёт, мол, уже нажраться успел. Потом до неё всё-таки дошло, что мне плохо. Принесла холодной воды, умыла. И тебя, как назло, не было.
– Так ты тепловой удар схлопотал! Спиртное в такую жару, да ещё физическая нагрузка в придачу, это самоубийство! Тут и без выпивки можно ласты склеить.
– Иваныч, но раньше-то ничего такого сроду небывало!
– Федь, ну ведь мы же не юные мальчики! Организмы-то стареют, как ни хорохорься. Раньше и я от жары не страдал, нормально себя чувствовал. А теперь чуть подольше побуду, самочувствие сразу ухудшается.
– Да я уж понял, Иваныч. Решил тормознуть с этим делом, пока не хочется в ящик ложиться…
Удивляет меня, как только выдерживает организм Фёдора всяческие издевательства. Если б я выпил в жару, да ещё и при физической нагрузке, то скорей всего жизнь ушла бы от меня не попрощавшись. Хотя пугает не столько смерть, сколько инсульт. Ведь нет ничего страшнее, чем в одночасье стать абсолютно беспомощным инвалидом.
Первого июня, в Международный день защиты детей, я подрабатывал. Точней, дежурил на праздничном концерте, который проходил на стадионе. Заранее купил две «полторашки» минеральной воды и одноразовые стаканчики. Ведь далеко не все догадаются принести с собой питьё, а дети более склонны к обморокам и тепловым ударам.
Уже говорил неоднократно, что всеми силами стараюсь избегать малолетних пациентов, поскольку в педиатрии, мягко сказать, не силён. Однако по традиции, моим желанием никто не интересовался.
Вопреки моим опасениям, всё прошло хорошо. Было всего одно обращение: девочка одиннадцати лет плохо себя почувствовала, закружилась голова и затошнило. Помощь ей оказал нехитрую, но действенную: напоил минералкой и дал нашатырочкой подышать. Кстати, концерт мне очень понравился.
Утренняя свежесть особо не ощущалась. А уж набитый под завязку автобус, представлял собой настоящую душегубку. Поэтому, придя на «скорую», я не стал сразу заходить в помещение и сперва принял дозу никотина на относительно свежем воздухе. Но не один, а в компании коллег из прежней смены.
– Эх, на какой <песец> мы сейчас попали! – сказал медбрат-анестезист реанимационной бригады Михаил Щукин. – Мужик себе в рот выстрелил!
– С***цид, что ли?
– Да. Короче, всю рожу себе разнёс и живой, прикиньте? Когда приехали, даже в сознании был! Такой монстр, как зомби!
– А из чего стрелял-то?
– Из охотничьего ружья, пулей.
– Ну а дальше что? Зачехлился?
– Нет, увезли в «пятёрку».
В обществе бытует заблуждение, что выстрел в голову всегда смертелен. На самом же деле, нередки случаи, когда человек умирает не сразу, либо выживает. Бывают везунчики, не получающие увечий, но таких можно по пальцам пересчитать. А в подавляющем большинстве повреждения крайне серьёзные, приводящие к инвалидности. Таким образом, несостоявшийся самоубийца сам себя обрекает на существование, полное страданий. Нет уж, что бы ни происходило, а с жизнью расставаться нельзя.
В медицинском корпусе главный и старший фельдшеры проверяли бригадные укладки. В отличие от Андрея Ильича, Светлана даже не пыталась избегать конфликтов. Наоборот, всеми силами пыталась их раздуть.
– Светлана Валентиновна, вы что, из-за просроченного йода докладную напишете? – укоризненно спросил фельдшер Балашов.
– А что, йод не лекарственный препарат? – парировала Светлана.
– Да я же его прямо сейчас заменю!
– Конечно замените. Но нарушение всё равно есть, вы обязаны контролировать сроки годности.
– Ой, всё, ладно, пишите, что хотите. Вам просто заняться нечем…
Только переоделся, как объявили конференцию. Одно из сообщений старшего врача породило дежавю. Трёхлетний ребёнок, выдавив москитную сетку, упал со второго этажа, получив тяжёлые травмы. Такие случаи происходят с пугающей регулярностью. При этом до глубины души возмущают недородители, в силу собственной глупости, неспособные учиться на чужом печальном опыте. Ведь такие случаи уже давно оскомину набили. Мне могут возразить, мол, за детьми бывает трудно, а то и невозможно усмотреть. Да, согласен. Но тогда будьте любезны сделать так, чтоб ребёнок не смог оказаться в опасности. В частности, исключите доступ к окнам. Не думаю, что это какая-то сверхсложная задача.
Завершив доклад, старший врач сообщила:
– Вчера вечером никому не давала покоя некая Киреева. Всех на уши поставила, даже полицию.
– А что она хотела? – спросил главный врач.
– Чтоб приехали сию минуту, якобы она умирает.
– Жалобы какие были?
– Головная боль, головокружение, слабость.
– Ну и что там оказалось на самом деле?
– Ничего. Давление, ЭКГ, сахар, сатурация в норме. Дали таблетку ан***гина и уехали.
– Я не понял, а полиция тут каким боком?
– Жаловалась, что «скорая» отказывает в помощи.
– Ну и ладно, пусть дальше жалуется. Коллеги, вопросы есть?
– Есть, – ответила фельдшер Шишкина. – Но это не вопрос, а коллективная жалоба. Игорь Геннадьевич и Надежда Юрьевна, мы вас очень просим, проведите работу со Светланой Валентиновной! Уже терпения не хватает! К ней ни по одному вопросу нельзя обратиться, только одно слышим: «Мне сейчас не до вас!». А ещё пристала, чтоб вступали в Ассоциацию медсестёр, чуть ли не силой заставляет! Но ведь это дело добровольное, какое она имеет право заставлять?
– А кстати, где у нас Светлана Валентиновна? – спросил главный врач, но никто не смог ответить. – Хорошо, я всё понял. Сегодня разберёмся.
– Да уж, разберитесь, пожалуйста! А иначе работать невозможно.
Нда, видать не понимает Светлана, что ведёт себя карикатурно, как ребёнок, играющий в начальника. Если гонор свой не погасит, вряд ли удержится на должности.
По традиции первый вызов прилетел около десяти: ожог лица неизвестным веществом у мужчины шестидесяти четырёх лет.
Из-за двери квартиры слышались отчаянные рыдания с причитаниями, словно по покойнику. Оказалось, что исходили они от супруги пострадавшего.
– Боже мой, господи, он глаз выжег! Изуродовал себя!
– Где он сам-то?
– Проходите сюда.
Пострадавший сидел в комнате за столом, прижимая к лицу белую тряпку. От сильнейшей боли и испуга, он не стонал, а сдавленно рычал.
– Уберите тряпку, давайте посмотрим, – сказал я.
Ожог оказался мощным. Он захватил правый глаз, параорбитальную область и скулу. Для эффективной помощи нужно выяснить, чем вызван ожог. Но тут возникли проблемы.
– Чем обожгли? – спросил я.
– Не знаю, какая-то коричневая бутылка, там не написано.
– Она здесь?
– Нет, в гараже.
– Давайте я сама расскажу, – подключилась супруга. – Он сегодня в гараже разбирался и эту бутылку нашёл. Стал открывать и в лицо плеснул.
– А как же вы не знаете, что у вас в гараже находится?
– Это гараж моего папы покойного, – сказала супруга. – Мы его продавать хотим и порядок наводим.
– Ожог промывали?
– Да, только не сразу. В гараже воды нет, он скорей домой прибежал и сразу голову под кран. Промывал хорошо, долго. А всё равно, видите, что творится? Он теперь лишится глаза-то?
– Не знаю, в больнице специалисты скажут.
Пока мы беседовали, медбрат Виталий поискал в сети информацию о том, что могло вызвать ожог.
– Юрий Иваныч, это похоже на плавиковую кислоту, – сказал медбрат Виталий. – Вон, пузырь образовался и ткани какие-то сероватые.
Пострадавшего обезболили наркотиком, на повреждённую область наложили противоожоговую салфетку, зарядили капельницу. После чего, благополучно увезли в стационар.
Всё случившееся стало результатом грубой и глупой неосмотрительности. Спрашивается, за каким лешим нужно открывать ёмкость с неизвестным веществом? Что там могло быть ценного? Волшебный эликсир бессмертия? Ладно хоть на вкус не попробовал.
Следующий вызов был наш, профильный: психоз у женщины шестидесяти шести лет.
Подъехали к большому частному дому, возле которого нас встречал мужчина в шортах:
– Здравствуйте! Мать опять накрыло, наверно в больницу надо укладывать. Всё хуже и хуже с каждым днём.
– А что с ней происходит? – спросил я.
– У неё биполярное расстройство. Всё чётко, как по расписанию: летом – мания, осенью –депрессия, потом светлый промежуток.
– Вы медик? – уточнил я.
– Нет, но про БАР кучу информации перечитал, изучил от и до. Могу даже лекцию прочитать.
– То есть, сейчас у неё мания?
– Да. Вообще неуправляемая, чудит по-страшному. Мы в той половине живём, я чуть что, сразу прихожу. Но сейчас у меня отпуск, а дальше кто будет следить? Жена с ней не справится. Вчера чего наделала? Вечером слышим, за стеной голоса, смех, как будто гулянка идёт. Я скорей прибежал, смотрю, а у неё стол накрыт и три алкаша сидят.
– Извините, перебью, она пьющая, что ли?
– Нет, нет! Нормальная, порядочная женщина, всю жизнь в школе работала, сначала учителем, потом завучем. Никогда с такой публикой дел не имела. Короче, выгнал я этих уродов. Но ведь не усмотришь. Её в таком состоянии запросто облапошат, заставят дом подарить или кредитов набрать.
Только открыли дверь и сразу увидели пациентку. Её внешность лучше всяких слов говорила о пребывании в мании. Невысокая, полная, с нелепым клоунским макияжем, в слишком коротком сарафане, она имела поразительное сходство с артистом Александром Морозовым. Представьте его ещё не похудевшим, в женском образе, и всё станет ясно.
– Здрааасте! Мои дорогие доктора приехали! – радостно поприветствовала она нас. – Пойдёмте! Вы мне с первого взгляда понравились!
В комнате, названной будуаром, ступить было некуда из-за лежавших на полу длинных деревянных брусков.
– Ремонт затеяли, Елена Никитична? – спросил я.
– Нет! Я сделаю шикарный балдахин. Приколочу эти столбики, декорирую и красный атлас повешу. А что, я женщина на все руки!
– Елена Никитична, дайте, пожалуйста, паспорт и полис.
– Паспорт врёт, ему верить нельзя. Вот скажите, сколько мне лет? Ну так, на вскидку?
– Вы знаете, я не силён в определении возраста по внешности, – уклончиво ответил я.
– Ой, какой вы скромник! Засмущала я вас! – игриво сказала она. – Больше тридцати пяти мне никто не даёт! – заявила она, одарив нас томным взором и вдруг запела:
В лунном сияньи ранней весною
Помнятся встречи друг мой с тобою
Колокольчиком твой голос юный звенел
Этот звон этот звук о любви сладко пел.
Голос пациентки был очень даже неплох, но концерт в наши планы не входил.
– Елена Никитична, как вы себя чувствуете? – спросил я.
– Вы знаете, я, можно сказать, человек военный. Мой дед был маршалом Особого отдела, Сталин и Жуков его ценили, относились как к равному. Настоящий военачальник, герой! Вот и мне его кровь передалась! Я поеду в Администрацию президента насчёт памятника, чтоб прямо на Красной площади поставили!
– То есть, со здоровьем проблем нет?
– Абсолютно! Разве мужчины будут добиваться сердца какой-то больной тётки? А? А за меня борются, прямо как рыцари! Игорёк, Саша и Серёжа!
– Это вчерашние алкаши, что ли? – спросил сын.
– А кто тебе дал право лезть в мою жизнь? – неожиданно вспыхнула больная. – Ты, я смотрю, вообще обнаглел! Вот только попробуй ещё раз сунуться, по башке точно получишь! Много возомнил о себе! Ну-ка иди отсюда! Давай-давай, быстро! И чтоб я тебя больше не видела!
– Ладно, Елена Никитична, он больше не будет, – примирительно сказал я. – Вам нужно успокоиться, нервы в порядок привести. Поедемте в больницу.
– Ой, у меня столько дел, что голова кругом! А вы все планы рушите. Была я в этой психушке пять раз! Что там делать? Безумных старух лицезреть и по коридору ходить?
- Елена Никитична, громадьё планов никуда от вас не денется. Вы же не пожизненно будете там находиться. Выпишетесь и всё сделаете.
– Всё, ладно, уговорили! А кстати, вы случайно не знаете, как салон красоты открыть? Сложно?
– К сожалению, не знаем. После больницы обратитесь к юристу и вам всё объяснят.
– Я разработала свой метод омоложения. Уникальный и эффективный. Все «звёзды» в очередь выстроятся!
Если сказать кратко, биполярное аффективное расстройство характеризуется сменой настроения от депрессии до мании. Причины его эндогенные, т.е. внутренние. А вот какие именно, это пока точно неизвестно. Елена Никитична достаточно ярко продемонстрировала маниакальную триаду: болезненно повышенное настроение, психическое и физическое возбуждение. Больные в таком состоянии могут причинять вред как себе, так и окружающим. Причём не только физический, но и финансовый. Например, раздать первым встречным деньги и ценности, набрать кредитов, заключить сделки в ущерб себе или близким. Они способны влезть в такую авантюру, последствия которой всю оставшуюся жизнь будут аукаться. Единственное, что тут радует – между фазами психозов, больные полностью адекватны, вменяемы. С течением времени, личность не подвергается болезненным изменениям.
И следующий вызов был нашим. Только повод звучал очень уж интригующе: мужчина шестидесяти пяти под вопросом лет, ведёт себя неадекватно, ходит по улице голый. Вызвала полиция.
Приехав, мы увидели изумительную картину. У подъезда многоэтажки, на лавочке сидел абсолютно голый пожилой мужчина. Правда, причинное место было прикрыто газетой. Рядом с ним стояли двое полицейских, а чуть поодаль – три женщины средних лет.
– Здравствуйте! Что случилось? – спросил я.
– Да вот, голый бродил по улице, – ответил младший лейтенант. – Ничего не говорит, себя не называет. Молчит как партизан.
– Неизвестно, он в этом доме живёт?
– Нет, точно не в этом, – сказала одна из женщин. – Где-то рядом, а где мы не знаем.
– Значит раньше вы его здесь видели?
– Да, он каждый день с собакой гуляет.
– Голый?
– Нет-нет, всегда был нормальным и одет прилично. Никаких странностей за ним не замечали и пьяным не видели.
Тем временем больной неподвижно сидел, непонятно куда устремив бессмысленный взор, а с отвисшей губы стекала слюна. На обращённую к нему речь вообще не реагировал.
Быстренько, но аккуратно уложили его на носилки и загрузили в машину.
– Куда его? В псих? – спросил полицейский.
– Нет, в «пятёрку».
– А туда-то зачем? – удивился он.
– У него скорей всего инсульт.
– Может «белка»?
– Нет, совсем непохоже.
– Я думал, что при инсульте руки-ноги отказывают.
– Необязательно.
На ЭКГ ничего ужасного не было. Глюкоза чуть повышена, но не настолько, чтоб вызвать такое состояние. Как ни крути, а всё сводилось к инсульту. Полицейский решил, что больной не хочет разговаривать. Но в действительности это была моторная афазия. Из-за повреждения корковых структур, больной утратил способность говорить и воспринимать смысл речи. Он может и рад бы что-то рассказать, но не знает, как это сделать.
Помощь оказали по стандарту ОНМК, после чего увезли в нейрососудистое отделение. Там была проведена компьютерная томография и диагноз полностью подтвердился.
Освободившись, отправились обедать. На «скорой», как всегда, бригад было много и жизнь кипела. На кухне все места оказались занятыми, поэтому пришлось малость подождать. Ну и ничего, в голодный обморок не попадали.
После трапезы последовало горизонтальное положение, которое продлилось приличное время, около двух часов. А затем, поступивший вызов перевёл его в вертикальное. И вновь неадекватное поведение у мужчины. Но только восьмидесяти восьми лет, находившегося дома, и вызвала не полиция, а жена.
Супруга больного выглядела растерянно и испуганно.
– Я не знаю, что с ним такое, – сказала она. – Никогда его таким не видела.
– А что именно происходит? – спросил я.
– Сидит на кухне, как истукан, уже часа два. Не ест ничего, не завтракал, не обедал. Спрашиваю, что болит? Ничего, говорит, всё хорошо. Предлагаю полежать – отказывается.
Пациент, опрятно одетый, аккуратно постриженный, сидел за кухонным столом в напряжённой позе. Будто ждал какого-то важного события.
– Здравствуйте, Вячеслав Борисович! Что вас беспокоит? – спросил я.
– …Ничего, я хорошо себя чувствую, – не сразу ответил он.
– А почему вы от еды отказываетесь, не хотите полежать?
– Нельзя, Юля не велела. Вот уж дождусь её, тогда и поем.
Его ответ шокировал супругу:
– Слава, да ты что? Какая Юля? – в смятении спросила она.
– Ну какая… Такая. Ты мою сестру забыла?
– Ой, господи, Слава, она уж два года, как умерла! Что с тобой такое?
– Да перестань ерунду-то городить, – вяло отмахнулся от неё больной.
– Инсульты были? – спросил я.
– В тринадцатом году какая-то атака была, – ответила супруга.
– Транзиторная ишемическая атака?
– Да-да-да! Врач сказал, что это типа инсульта.
– Чем он болеет?
– Чем… Эта, как её… Ну когда давление высокое… Гипертония! Нога больная, делали УЗИ, сказали, там тромб. С головой что-то, вроде склероз сосудов.
– Какие лекарства принимает, можете показать?
– Пойдёмте в ту комнату, там всё на столе лежит.
В глаза сразу бросился прон***гнил. Он имеет множество показаний, в частности, болезнь Паркинсона, когнитивные нарушения, перемежающая хромота. Препарат очень эффективный, но требует строжайшего соблюдения дозировки. В противном случае могут развиться психические нарушения.
– Эти таблетки врач назначил? – спросил я.
– Конечно! Невролог выписал, – ответила супруга.
– Вы сегодня их принимали? – обратился я к больному.
– Да, два раза по две таблетки.
– Так это очень много! Вам врач так велел?
– Я уж не помню точно. Вроде по две таблетки.
Причина такого состояния обозначилась, но всё-таки отвергать инсульт было нельзя. Больного с величайшим трудом уложили на носилки. Активно он не сопротивлялся, не отбивался от нас, просто напрягался, не желал расслабиться и протестовал словесно. Тем не менее, всё получилось. Благо, что по месту жительства, больной относился к стационару, где были и нейрососудистое, и терапевтическое отделения. К счастью, инсульт не подтвердился и его госпитализировали в терапию с отравлением прон***гнилом.
В качестве вывода скажу лишь одно: во избежание подобных ситуаций, дозировки нужно писать на коробках с препаратами. Да, не на отдельных бумажках, а именно на коробках, причём крупно и разборчиво.
Дальше поехали в общежитие одного из вузов, к молодому человеку девятнадцати лет, находившемуся без сознания. Вызов, точнее повод к нему, самый, что ни на есть, отвратный. На такое могли бы направить другую бригаду, а не психиатрическую. Но выяснять отношения с диспетчером я не стал, потому как её железный аргумент знал заранее. Ведь место находилось совсем рядом с нами и вызывать кого-то другого было совершенно нерационально.
На вахте нас встречали двое молодых людей и девушка.
– Здравствуйте! Что случилось? – спросил я.
– Он с кровати свалился, – ответил парень с испуганным лицом.
– И что, сразу потерял сознание? У него кровать высотой с небоскрёб?
– Нет, пойдёмте быстрей, сейчас всё узнаете.
Пациент, одетый в спортивный костюм, лежал на полу лицом вниз. А кровать оказалась двухъярусной. К огромному сожалению и удивлению, он был безнадёжно мёртв. Печальный исход неопровержимо доказывало т…е окоченение. Кому-то может показаться, что что оно развилось слишком рано или наоборот, мы очень поздно приехали. На самом же деле, при смерти от повреждения шейного отдела спинного мозга, раннее окоченение не является чем-то необычным.
– Блииин, я же не специально! – сказал один из парней дрожащим голосом. – Я его не ронял, мы просто бесились! Он сам упал! Меня теперь посадят, да?
– Не знаю, мы же не полиция, – ответил я.
– Ну вы хоть попробуйте что-нибудь сделать! Пожалуйста! – взмолился он.
– Не можем. Воскрешать мёртвых пока никто не научился.
– Но ведь оживляют же, массаж сердца делают, электрический разряд дают!
– Это делается при клинической смерти, а здесь биологическая, настоящая.
Тут можно сколько угодно произносить разные умные слова, но назад уже ничего не воротишь. От всяких если бы да кабы, человек не воскреснет.
После освобождения поехали к мужчине двадцати пяти лет, у которого психоз приключился. Вызвала полиция. Всё происходило в общественном месте, возле пиццерии, поэтому полетели быстро, со светомузыкой.
Когда прибыли, увидели лежавшего на асфальте молодого мужчину с голым торсом. Вёл он себя тихо и признаков психоза не обнаруживал. Но какой психоз может быть у покойника?
– Всё, умер, – сказал один из полицейских. – Мы пытались откачать, бесполезно.
– А что с ним происходило? У нас написано «психоз».
– Да, всё правильно, настоящий психоз. Орал, на людей бросался, бред какой-то нёс, на нас дёрнулся. А потом резко взял и утух, как будто выключили. Наверно наркоман, по всему видно.
Законстатировав и укрыв тело одноразовой простынёй, мы получили указание возвращаться на «скорую». И на этом моя смена завершилась. Выдалась она достаточно лёгкой, ненапряжной, но вместе с тем не совсем обычной. Прям сплошные парные случаи. Вывод сам собой напрашивается: хрупка человеческая жизнь, непредсказуема, в любой момент может разбиться вдребезги. И всё-таки нельзя становиться фаталистами и пассивно плыть по течению. Мы должны делать всё от нас зависящее для сохранения этого бесценного дара.
Все имена и фамилии изменены
автор канал на дзене - #УжасноЗлойДоктор
Следующая публикация
Комментарии 3