Предыдущая публикация
Записки врача-психиатра "скорой".
Сага о деградации. Окончание
Июль 1996 года
«Тяжко, тяжко, тяжко» – больно раздавалась в голове с каждым шагом. Ох, притопал, наконец–то. В классе службы, хотел было сесть со следователем Никитиной, весьма приятной особой, но та его позорно отшила:
– Ты бы хоть умылся, а ещё лучше помылся сутра-то! Фу, противно!
Сгорая от стыда, пересел было к Вадиму Красину.
– Здоров, Вадим! Вчера так получилось, блин…
– Привет, Федь! А вот веришь-нет, мне совершенно неинтересно, что у тебя получилось, – спокойно ответил он.
– Да ладно, Вадим, всё же в силе, сейчас…
– Не, Федь, ни фига не в силе. Сам, как хочешь, так и справляйся.
У Фёдора похолодело внутри.
– Горшков! Не проспался, что ли? – во второй раз обратился к нему начальник милиции общественной безопасности.
Фёдор резво вскочил.
– Ну и чего дальше? – спросил начальник.
– Сегодня же всё раскидаю!
– Да ёп, ты уже вторую неделю всё раскидываешь! В общем так, сегодня с семнадцати ноль-ноль ты дежуришь за Митрофанова по семейникам. До этого времени у тебя есть шанс разгрести весь свой хлам и избежать неполного служебного! Понял меня?
– Да, всё будет сделано! – окрылился Фёдор
Когда же в опорном он стал браться за конкретные материалы, то былая уверенность куда-то испарилась. Ведь большинство из них представляло собой только заявление и объяснение потерпевших. А на таком далеко не уедешь, точнее, ни фига не спишешь. Так что, предстояло набирать объяснения от других лиц, где-то требовались справки о стоимости, где-то – судебно-медицинское освидетельствование.
И тут Фёдора осенило: ведь все материалы по побоям и кражам, можно в дознание передать! Нужно только соответствующие постановления написать и дело в шляпе! Взял Фёдор пишущую машинку и ну строчить! Хотел было постановления о возбуждении уголовных дел написать, но уж и сам-то понял, что это перебор. Вот и всё, теперь можно и к Шарову идти за утверждением.
– Разрешите, Виктор Петрович? Вот, всё, как и обещал!
По мере чтения, Шаров прямо на глазах превращался в разъярённого быка. Брезгливо откинув последний материал, он в упор посмотрел на Фёдора налитыми кровью глазами:
– Ты чего, <распутная женщина>, поиздеваться решил, что ли? И это ты называешь принятием решений? Всё, Фёдор, сегодня мы по твоей персоне посовещаемся, решим, что с тобой дальше делать. Но надеюсь, что, хотя бы, ночь-то без эксцессов отдежуришь. Всё, материалы остаются у меня, а ты свободен до семнадцати ноль-ноль!
Фёдора будто ледяной водой окатили.
– Так вы меня на увольнение будете готовить, что ли?
– Посмотрим, – сухо ответил Шаров.
Увольнение для Фёдора было бы настоящей катастрофой: куда потом устроишься-то? Тем более, если в трудовую какую-нибудь пакость напишут. Ладно, будь, что будет. Раз от материалов его освободили, Фёдор решил идти домой. Денег, как всегда, в обрез. У кого бы ещё можно занять, уже фантазии не хватало.
Оставалось только к матери съездить. Вот только боязно как-то. Она ведь тоже в милиции служила, в инспекции по делам несовершеннолетних. И в отличие от Фёдора, являлась заслуженным ветераном с выслугой аж тридцать лет. Александра Васильевна была женщиной суровой, ко всяким уси-пуси совершенно не склонной. По этой причине, Фёдор не стал рассказывать о своих служебных неприятностях, а пожаловавшись на безденежье, попросил в займы. В ответ, Александра Васильевна рубанула:
– Так, родной, вот эту помощь ты получаешь в последний раз. Если не пролечишься и не закодируешься, у нас с тобой даже разговоров не будет.
– Мам, да с чего ты взяла-то? Что ты из меня алкаша-то делаешь?
– А ну, хватит! – рявкнула мать. – Ты семью свою про*рал и пропил, на алименты жмотишься! Да посмотри, на кого ты похож, БОМЖ в форме! От тебя же за версту козлом воняет! Иди отсюда, вонючка!
Признаться, не ожидал Фёдор таких слов от родной матери. Обозлился на неё, не захотел на себя посмотреть критически. Решил домой ехать. Алкоголь практически закончил своё действие, а потому, вновь затряслись руки, подкатила тошнота, настроение ниже плинтуса рухнуло. Но главное, страх его одолел. Всё вспомнилось, ноющей болью ввинтилось в душу. Уволят же, уволят. Новая жизнь начнётся. Страшная, непривычная. А хотя сейчас-то что, разве не страшно? Раньше-то думал, как дурак наивный, что ментовская форма и ксива человека возвышают и защиту дают. Вот только почему-то не подавили они страх перед Расулом, не возвысили над ним. Нет, если нутро человеческое бездонной трясиной является, то никакой стержень там не удержится.
Не представлял Фёдор себя на «гражданке». Чем заняться? Куда податься? Без образования, без профессии. Нет, ну не считать же серьёзным заочное обучение в техникуме по специальности «правоведение»? Сейчас юристов-то с высшим образованием пруд-пруди, а уж диплом о среднем юридическом можно лишь на память хранить. В охрану можно податься, так ведь в трудовую такое напишут, что не только в охрану, в дворники-то не возьмут.
Из экономии, Фёдор давно уже перестал покупать спиртное в магазинах. Вот и в этот раз зашёл к своей соседке и затарился палёным спиртом с большим запасом. Вот теперь, в предвкушении выпивки и настроение пошло в гору. Быстро открыл дверь, прошёл прямиком на кухню, налил полстакана тёплого гадкого пойла и давясь, выпил. Нет, он не закусывал, а водой запивал. Времени до начала дежурства было вагон, а потому, завалился спать, не забыв завести будильник.
В «дежурке» было как-то уж слишком шумно, людно и накурено. И тут выскочил начальник смены Николай Жарков, по прозванию Коля Бешеный:
– Так, я не понял, ППС, вы чего, покурить сюда приехали, что ли? Людей привезли? Раз привезли, рапорта на стол, и на выход! Резников, Блинов, вам чего здесь надо? <Нефиг> тут шароёбиться, идите работать! Так, всё, всё, телетайпограмму ты уже передал и иди с богом!
И вмиг в дежурной части стало тихо и свободно.
– Ну что? – спросил Николай.
– Всё в ажуре! – ответил Фёдор.
– Сейчас начальник уедет и всё сделаем, – сказал Николай.
В переводе на общедоступный язык, этот скупой диалог означал: «Ты спиртное принёс? Да, в достаточном количестве. Тогда, как уедет начальник, выпьем, как следует».
Начальник отдела, полковник милиции Малыгин был отличным образцом милицейского руководителя. Сам, без влиятельных покровителей, как говорят в органах, вырос из земли, а не из паркета. И тем не менее, аналитический, сыщицкий склад ума, не помогал понять, почему его отдел является одним из самых «пьяных» в городе.
– Коль, я тебя прошу, чтоб только без залётов и эксцессов! – по-человечески обратился он к начальнику смены.
– Валерий Сергеич, всё будет нормально! – заверил Николай.
И всё же, начальник ушёл с непонятным грузом на сердце.
Приехал милиционер-водитель Олег, с которым Фёдору предстояло работать до утра. Ну а дальше произошло то, что для нормального человека было бы неподдающейся пониманию дикостью. Вся дежурная смена, включая водителя и, разумеется, Фёдора, немедленно выпила. И ещё раз. Ну ладно и ещё по чуть–чуть. Нет, следственно–оперативная группа в этом безобразии не участвовала, поскольку работала без заездов.
Фактически, дежурство Фёдора началась с начала седьмого. Вечера, естественно. И вполне, надо сказать, удачно. На первых двух вызовах мужья-дебоширы успокоились и заявительницы уже ничего не хотели, на третьем дверь не открыли, на четвёртом оказалось, что злодей убежал. Больше вызовов не оставалось, а потому, Фёдор взялся за рацию:
– Заря – триста восемнадцать!
– На приёме Заря!
– У нас всё!
– Возвращайтесь в хозяйство!
«Отлично! Сегодня мой день» – подумал Фёдор, позабыв, что от позорного увольнения его удерживает лишь тонкий волосок. Но нет, рация вновь заговорила:
– Триста восемнадцать – Заре!
– На приёме!
– Пиши адрес такой-то, семейный скандал, угрожает ножом.
– Принял!
На улице их встречали женщина средних лет с забинтованной рукой – жена злодея.
– Я уж не буду руку разматывать, – сказала она, – там порезы глубокие. Если б я за нож не схватилась, он бы зарезал меня. Я сама не знаю, как убежал. От соседки вас вызвала. Ой, как долго вы ехали, у меня голова кружится, много крови потеряла.
– Он сейчас дома?
– Да, дома. У меня ключ есть, сейчас открою, если только он на щеколду не закрылся.
Нет, к счастью, обошлось без щеколды. Злодей, коренастый, лысоватый, пьяноватый, пару секунд постоял в недоумении, после чего, как и положено, начал сольное выступление.
– Э, я не понял, это чё тут за гости? Вас кто вызвал? Я не вызывал! А ну, развернулись и <нафиг> отсюда!
При этом он допустил совершенно непростительное действие: подтолкнул Фёдора и Олега к выходу. Ну и «ответка» ждать себя не заставила: они сбили его с ног, завернули руки назад и надели наручники.
– Посмотрите, где тот нож? – попросил Фёдор женщину.
– А вот, на журнальном столе! – показала она.
Не будь Фёдор разгильдяем, он бы оформил изъятие ножа так, как того требовал УПК и упаковал бы его, как положено, чтоб сохранить возможные следы. Однако он просто завернул этот нож в бланк объяснения и сунул в папку. Да и вообще, не выполнил ни одного требования закона
Супругов привезли в отдел. Здесь вырисовывалась перспектива уголовного дела по факту угрозы убийством и причинения вреда здоровью. И опять же, из-за того, что Фёдор не дружил с УПК, материал добровольно-принудительно взяла дежурный следователь Пирогова. Возбудила уголовное дело, выполнила прочие процессуальные действия и вынесла постановление о передаче этого дела в дознание.
Казалось бы и отдохнуть можно, вот только немного початая поллитровка дешёвой водки в холодильнике не давала покоя ни Фёдору, ни Олегу. Разбудили Николая Жаркова. Ну а как без начальства-то? Короче говоря, общими усилиями, бутылка была уничтожена. Единственный из присутствовавших, не принимавший участия в безобразии, помощник дежурного Михаил Коротков, сказал здравые слова:
– Мужики, а может хватит уже? А уж тебе-то, Олег, сам бог велел остановиться!
– Эх, Мишаня, ну тя в баню! – по-доброму ответил Олег. – У меня тормоза всегда в порядке!
Глубокая ночь, третий час. Вызовов нет, можно законно завалиться спать. Но вот незадача, выпитое тянет «на поговорить». Чтоб не мешать спящим коллегам, начальник смены Жарков, Фёдор и Олег переместились в «дежурку». Сначала были обсуждения всяких служебных приколов, потом разговор пошёл о любовных приключениях, в котором все его участники выступали исключительно… Скажем так, героев интимного фронта. В четвёртом часу через «02» поступил вызов: двое пьяных парней не хотят уходить от девушек.
– Г*но вопрос! – сказал Фёдор, который чувствовал, что для полного счастья, ему не хватает всего каких-нибудь несчастных ста грамм. Однако последняя бутылка была жестоко пустой.
– <Фигня>, поехали! – скомандовал Олег.
Когда сели в машину, Фёдор поделился с Олегом своей насущной проблемой.
– Не *сы, Федя, прорвёмся! Сейчас заедем в СМЭ, сегодня там Витя-санитар дежурит, так что, всё у нас получится!
СМЭ – судебно-медицинская экспертиза.
И Витя-санитар не подвёл, налил-таки энное количество «чистейшего». Фёдор явственно почувствовал, точней, прочувствовал перебор. И его всерьёз взволновали две проблемы: как бы культурно сблевать и затем крепко уснуть. Культурно сделать дело не получилось: для этого нужно было открыть в машине окно. Однако всё произошло настолько стремительно, что всё содержимое желудка осталось на форменных рубашке и брюках. Но Фёдор по этому поводу нисколько не переживал, ибо, привалившись к двери машины, крепчайшим образом уснул.
Олег, оказавшийся покрепче, добросовестно пытался Фёдора растолкать, но это было абсолютно бессмысленно. «Да и <фиг> с ним, один пойду. Чего уж там такого страшного? Небось поссорились друзья с подругами, а потом помирились. Дело-то молодое!» – принял он решение.
Однако всё оказалась не так, как думал Олег. Две девушки выглядели крайне испуганными, у одной из них было разбито лицо. Парни, невысокие, но какие-то резкие, с нехорошими взглядами, держались уверенно.
– Ну и что случилось? – спросил Олег.
– Командир, ничего не случилось, всё нормально. Ну поругались немножко, чего страшного-то? – ответил один из парней.
– Нет-нет, заберите их, пожалуйста! – сказала девушка с разбитым лицом. – Иначе они нас просто убьют.
– А заявление напишете – спросил Олег.
– Да, конечно!
Вообще, нужно было девушек обязать явкой в отдел, но Олег этого не сделал.
– Так, молодые люди, идёмте со мной! – скомандовал он.
– Да идёмте, идёмте! – неожиданно покладисто согласились парни.
И вот тут Олег совершил две роковых, страшных ошибки. Во-первых, не произвёл личный досмотр, а во-вторых, позволил задержанным идти сзади себя. Воспользовавшись таким везением, один из парней достал нож и ударил Олега аккурат под левую лопатку. Но сразу он не упал. Тогда его сбили с ног, и тот же парень, который бил ножом, вытащил из кобуры пистолет, срезал страховочный ремешок и… Не стану описывать подробности, но шансов выжить у Олега не было никаких. Забирать пистолет не стали и, бросив его рядом с тр-м, убежали.
– Триста восемнадцать – заре! Триста восемнадцать, триста восемнадцать – заре! Если слышите меня, дайте тон вызова! – надрывался начальник смены Жарков, уже после того, как помдеж ему доложил, что экипаж не отвечает.
«Звиздец, – подумал Жарков, – сто пудов, что чего-то случилось. Сейчас времени без двадцати пять, вызов им был передан в три двадцать пять. За это время можно было сто раз разобраться».
– Ну чего тут гадать, надо просить ОВО, пусть туда проедут, посмотрят, – сказал помдеж. – А вообще, Коля, лично меня <замотали> эти пьянки! В нашу смену вообще какой-то <звиздец> творится! И вот <нафига> ты сразу двух алкашей поставил дежурить?
– Да ладно, Миша, хватит гундеть-то, ёп! Можно подумать, все в г-не и только один ты в белом! Правильный, блин…
– При чём тут правильный, Коль…
– Ой, ладно, иди уже, делом займись!
ОВО – отдел вневедомственной охраны.
Приехавший на место, экипаж вневедомственной охраны увидел два тр-па: один у подъезда, другой в машине. Но, когда старший экипажа сел в салон, то понял, что находящийся там старлей живее всех живых. Облёванный и обо*саный, он крепко спал. Вот тут и созрела картина произошедшего: пока одного убивали, другой, в дупель пьяный, крепко спал в машине. Не сдержался старшой, разбудил пьяного Фёдора не аккуратным потряхиванием за плечо, а залепил несколько душевных оплеух по роже. Тот недовольно замычал, открыл глаза и с трудом сфокусировал взгляд.
– А чё такое? Чё за <фигня>? – спросил он.
– А ну, скот, вышел из машины! Быстро! – скомандовал старший.
Фёдор был совершенно дезориентирован, не понимал где он и что вообще происходит, но из машины послушно вышел. И только увидев тр-п Олега, у него появились смутные воспоминания, как они ехали на очередной «семейник», где были какие-то парни. И всё, дальше память работать отказывалась.
– Ну что, м*зь, посмотрел? Фу, блин, ты же весь облёванный, обо*санный! Ладно, будь тут, сейчас группу вызову.
Спустя час, на месте происшествия стало людно. Приехала в полном составе следственно-оперативная группа, начальник отдела, начальники криминальной милиции и милиции общественной безопасности. У всех буквально руки чесались, чтоб не забить Фёдора насмерть. А тот раскис, расквасился, беспрестанно размазывая грязные слёзы по физиономии.
– Да как же так-то, ну как так? Я же нормальный был, да, выпивши, но не пьяный! Не пьяный я был! Я просто устал и уснул, а Олег меня не разбудил! – причитал Фёдор, напрасно пытаясь вызвать сочувствие у следователя прокуратуры Редькина. Картина происшедшего была ясна, как божий день.
Все следственные действия были выполнены, личность виновных оперативники установили, но задержать их по горячим следам не получилось. Нужно было возвращаться в отдел.
– Слышь, чёрт, на вот тебе тряпки, постели! Не дай бог ты что-то испачкаешь, языком слизывать будешь! – сказал милиционер-водитель дежурной машины.
Сначала Фёдора свезли на экспертизу в наркодиспансер, после чего - в отдел.
Там Фёдора забрал к себе зам по работе с личным составом. Заставил написать рапорт с подробностями о случившемся и выдал направление на ВВК.
ВВК – Военно-врачебная комиссия.
Ну а когда все дела были сделаны, начальник милиции общественной безопасности, дал свою машину, чтоб увезти Фёдора домой. Нет, не из уважения и не из жалости. Просто негоже нормальным людям видеть такое страшное чудище в милицейской форме.
Дома Фёдор даже и не подумал привести себя в божеский вид. Не разуваясь, он бухнулся в постель и мгновенно отключился.
Проснулся в четвёртом часу вечера. Сразу, как ледяной ливень, на него обрушились воспоминания о случившемся. Нет, его совершенно не волновала гибель Олега. Она была для него какой-то далёкой и смутной. Душа Фёдора разрывалась от страха за своё собственное будущее. Ведь уволят-то по отрицательным мотивам. Ну и куда пойти-податься после этого? Ни в одно мало-мальски приличное место не возьмут. Ладно, потом, всё потом. Сейчас главное выпить, здоровье поправить. Переоделся, даже не подумав хотя бы слегка сполоснуться. И поскакал к соседке за палёным спиртом.
Вернувшись, прошёл сразу на кухню, налил рюмку и… И случилась трагедия: организм категорически отказался принимать алкоголь. Нет, проглотить пару глотков он мог, но они упорно возвращались обратно. Фёдор пошёл было на хитрость: развёл спирт клубничным вареньем. Однако организм дураком не был и вновь сказал своё решительное «Нет!».
Страх, дичайший страх охватил его. Казалось, что из каждого уголка квартиры вот-вот высунется нечто смертельно-жуткое. Непонятная враждебность чувствовалась буквально кожей. Надо идти на улицу, где приятное вечернее солнышко, люди, живущие своей обычной жизнью. Чего там может быть страшного? А ещё Фёдора осенило: пиво! Нужно всего лишь купить пива!
Не теряя времени даром, побежал в ближайший магазин, где купил две полторашки «Девятки». Отойдя подальше от лишних глаз, быстро открутил пробку, присосался, сделав несколько жадных глотков. Но, всё получилось безобразно. Фонтаном рвоты чуть было не окатил проходившую мимо женщину. «Вот <самка собаки>»! – в сердцах вскричал Фёдор. Он чувствовал, как его начинает жутко трясти, всё тело стало раскоординированным и напоминало какого-то неисправного робота.
«Что делать? Что делать? Что делать?» ─ билась в голове паническая и бесполезная мысль. Фёдор понял, что страшно не только в квартире, а абсолютно везде. Пугало всё: машины, голуби, прохожие и даже маленькие детишки, мирно пасшиеся возле мамочек. Было желание бежать, мчаться, что есть мочи туда, где нестрашно и совершенно спокойно. Вот только куда мчаться-то, от себя разве убежишь?
«Так, аптека! Надо пойти и купить что-нибудь успокаивающее, а лучше снотворное! Главное сейчас – это уснуть. И чем дольше, тем лучше!»
Накупил он всякой всячины безрецептурной, а придя домой, напился и наелся всего без разбора. А вот и сон пришёл, сморил, наконец-то.
Проснулся Фёдор в пятом часу утра. А страх-то никуда не делся. Но на сей раз был он не беспочвенным, а очень даже конкретным, исходившим из кухни. Медленно, крадучись, Фёдор пришёл туда, и его чуть кондрашка не хватила. Там за столом мирно сидели трое: Олег в форме, какой-то мужик со страшной раной на голове и другой, с синим лицом и удавкой на шее.
– Здоров, Федь! – как ни в чём не бывало, поприветствовал Олег. – Ну что ж ты меня так подставил-то, а? Ведь сам же знаешь, что у меня двое детей!
– Олег, ну прости, пожалуйста, перепил я…
– Ладно, чего уж там, дело сделано. Мы сейчас в морге лежим, нас ещё не вскрывали. Так что уж извини за такой вид. Знакомься – это Вадим, – показал он на мужика с раной на голове. – Он со своим корешем поссорился, сказал слово неосторожное, а тот его топором по голове. А это – Павел, он повесился от безысходки, когда бандиты его на счётчик поставили.
– Я п-п-понял, понял, а от меня-то вы что хотите? – спросил Фёдор, готовясь потерять сознание.
– Как что? – ответил Олег. – Всего лишь уважения. Давай, наливай, что у тебя есть!
– Да, да, пожалуйста! – сказал Олег, принеся спирт и пиво. – А вы ко мне надолго?
– Нет, ненадолго. Сейчас выпьем и пойдём. И ты, кстати, с нами.
– Я? А куда я с вами пойду?
– Что за глупые вопросы? В морг, естественно. Сначала нас всех вскроют, потом похоронят. Ну а потом заживём на том свете.
– Не-не-не, не надо мне «того света»! А ну, пошли все на <фиг> отсюда! – заорал Фёдор и отключился.
Он пришёл в себя на полу кухни от шлепков по лицу и с величайшим облегчением увидел злое лицо матери.
– Федя, да что с тобой, в конце-то концов? Ты же спился совсем! Так, давай собирайся и поедем в наркологию, я сейчас такси вызову!
– Не, мам, не надо, ну что я алкаш, что ли?
– Дааа? Да ты что? Ты не алкаш? А кто же тогда настоящий алкаш, не подскажешь? Вставай, сказала!
С трудом Фёдор принял, наконец, вертикальное положение. Но жуткие непонятности для него не кончились. По всей квартире вдруг появилась проволока. Причём повсюду: свисала с люстры, со стен, а на полу были такие мотки, что пройти невозможно.
– Мам, а что творится-то, откуда столько проволоки? Ведь убиться можно или глаза выколоть!
– Ооо, тут надо не такси, а «скорую» вызывать! Ну-ка, друг любезный, иди, ложись на диван!
– Мам, да ты с ума, что ли сошла, зачем «скорую»-то? Давай просто уберёмся здесь и всё!
– Так, Федя, ты меня знаешь, если не ляжешь по-хорошему, значит я тебя уложу по-плохому!
– Мам, смотри-смотри, в окно собака заглядывает страшная! Это что такое? Она сюда не заберётся?
Да, Фёдор явственно видел в окне жуткую собачью морду с красными глазами и неестественно огромными клыками. И было совершенно непонятно, как она могла залезть на окно седьмого этажа. Поэтому он защитился как мог: отвернулся к спинке дивана и крепко зажмурился.
Фёдора госпитализировали в наркологическое отделение острых психозов. В тот же день, к вечеру, его состояние резко ухудшилось, в связи с чем, он был переведён в реанимацию. А на четвёртый день, вследствие стремительного развития отёка мозга и острой полиорганной недостаточности, Фёдор Горшков скончался.
Главный герой рассказа, как мы помним, боялся увольнения по отрицательным мотивам. Но его опасения не оправдались. Он был уволен по мотиву, вполне себе приличному и уважительному: в связи со смертью.
Все фамилии, имена, отчества, изменены
автор канал на дзене - #УжасноЗлойДоктор
«Тяжко, тяжко, тяжко» – больно раздавалась в голове с каждым шагом. Ох, притопал, наконец–то. В классе службы, хотел было сесть со следователем Никитиной, весьма приятной особой, но та его позорно отшила:
– Ты бы хоть умылся, а ещё лучше помылся сутра-то! Фу, противно!
Сгорая от стыда, пересел было к Вадиму Красину.
– Здоров, Вадим! Вчера так получилось, блин…
– Привет, Федь! А вот веришь-нет, мне совершенно неинтересно, что у тебя получилось, – спокойно ответил он.
– Да ладно, Вадим, всё же в силе, сейчас…
– Не, Федь, ни фига не в силе. Сам, как хочешь, так и справляйся.
У Фёдора похолодело внутри.
– Горшков! Не проспался, что ли? – во второй раз обратился к нему начальник милиции общественной безопасности.
Фёдор резво вскочил.
– Ну и чего дальше? – спросил начальник.
– Сегодня же всё раскидаю!
– Да ёп, ты уже вторую неделю всё раскидываешь! В общем так, сегодня с семнадцати ноль-ноль ты дежуришь за Митрофанова по семейникам. До этого времени у тебя есть шанс разгрести весь свой хлам и избежать неполного служебного! Понял меня?
– Да, всё будет сделано! – окрылился Фёдор
Когда же в опорном он стал браться за конкретные материалы, то былая уверенность куда-то испарилась. Ведь большинство из них представляло собой только заявление и объяснение потерпевших. А на таком далеко не уедешь, точнее, ни фига не спишешь. Так что, предстояло набирать объяснения от других лиц, где-то требовались справки о стоимости, где-то – судебно-медицинское освидетельствование.
И тут Фёдора осенило: ведь все материалы по побоям и кражам, можно в дознание передать! Нужно только соответствующие постановления написать и дело в шляпе! Взял Фёдор пишущую машинку и ну строчить! Хотел было постановления о возбуждении уголовных дел написать, но уж и сам-то понял, что это перебор. Вот и всё, теперь можно и к Шарову идти за утверждением.
– Разрешите, Виктор Петрович? Вот, всё, как и обещал!
По мере чтения, Шаров прямо на глазах превращался в разъярённого быка. Брезгливо откинув последний материал, он в упор посмотрел на Фёдора налитыми кровью глазами:
– Ты чего, <распутная женщина>, поиздеваться решил, что ли? И это ты называешь принятием решений? Всё, Фёдор, сегодня мы по твоей персоне посовещаемся, решим, что с тобой дальше делать. Но надеюсь, что, хотя бы, ночь-то без эксцессов отдежуришь. Всё, материалы остаются у меня, а ты свободен до семнадцати ноль-ноль!
Фёдора будто ледяной водой окатили.
– Так вы меня на увольнение будете готовить, что ли?
– Посмотрим, – сухо ответил Шаров.
Увольнение для Фёдора было бы настоящей катастрофой: куда потом устроишься-то? Тем более, если в трудовую какую-нибудь пакость напишут. Ладно, будь, что будет. Раз от материалов его освободили, Фёдор решил идти домой. Денег, как всегда, в обрез. У кого бы ещё можно занять, уже фантазии не хватало.
Оставалось только к матери съездить. Вот только боязно как-то. Она ведь тоже в милиции служила, в инспекции по делам несовершеннолетних. И в отличие от Фёдора, являлась заслуженным ветераном с выслугой аж тридцать лет. Александра Васильевна была женщиной суровой, ко всяким уси-пуси совершенно не склонной. По этой причине, Фёдор не стал рассказывать о своих служебных неприятностях, а пожаловавшись на безденежье, попросил в займы. В ответ, Александра Васильевна рубанула:
– Так, родной, вот эту помощь ты получаешь в последний раз. Если не пролечишься и не закодируешься, у нас с тобой даже разговоров не будет.
– Мам, да с чего ты взяла-то? Что ты из меня алкаша-то делаешь?
– А ну, хватит! – рявкнула мать. – Ты семью свою про*рал и пропил, на алименты жмотишься! Да посмотри, на кого ты похож, БОМЖ в форме! От тебя же за версту козлом воняет! Иди отсюда, вонючка!
Признаться, не ожидал Фёдор таких слов от родной матери. Обозлился на неё, не захотел на себя посмотреть критически. Решил домой ехать. Алкоголь практически закончил своё действие, а потому, вновь затряслись руки, подкатила тошнота, настроение ниже плинтуса рухнуло. Но главное, страх его одолел. Всё вспомнилось, ноющей болью ввинтилось в душу. Уволят же, уволят. Новая жизнь начнётся. Страшная, непривычная. А хотя сейчас-то что, разве не страшно? Раньше-то думал, как дурак наивный, что ментовская форма и ксива человека возвышают и защиту дают. Вот только почему-то не подавили они страх перед Расулом, не возвысили над ним. Нет, если нутро человеческое бездонной трясиной является, то никакой стержень там не удержится.
Не представлял Фёдор себя на «гражданке». Чем заняться? Куда податься? Без образования, без профессии. Нет, ну не считать же серьёзным заочное обучение в техникуме по специальности «правоведение»? Сейчас юристов-то с высшим образованием пруд-пруди, а уж диплом о среднем юридическом можно лишь на память хранить. В охрану можно податься, так ведь в трудовую такое напишут, что не только в охрану, в дворники-то не возьмут.
Из экономии, Фёдор давно уже перестал покупать спиртное в магазинах. Вот и в этот раз зашёл к своей соседке и затарился палёным спиртом с большим запасом. Вот теперь, в предвкушении выпивки и настроение пошло в гору. Быстро открыл дверь, прошёл прямиком на кухню, налил полстакана тёплого гадкого пойла и давясь, выпил. Нет, он не закусывал, а водой запивал. Времени до начала дежурства было вагон, а потому, завалился спать, не забыв завести будильник.
В «дежурке» было как-то уж слишком шумно, людно и накурено. И тут выскочил начальник смены Николай Жарков, по прозванию Коля Бешеный:
– Так, я не понял, ППС, вы чего, покурить сюда приехали, что ли? Людей привезли? Раз привезли, рапорта на стол, и на выход! Резников, Блинов, вам чего здесь надо? <Нефиг> тут шароёбиться, идите работать! Так, всё, всё, телетайпограмму ты уже передал и иди с богом!
И вмиг в дежурной части стало тихо и свободно.
– Ну что? – спросил Николай.
– Всё в ажуре! – ответил Фёдор.
– Сейчас начальник уедет и всё сделаем, – сказал Николай.
В переводе на общедоступный язык, этот скупой диалог означал: «Ты спиртное принёс? Да, в достаточном количестве. Тогда, как уедет начальник, выпьем, как следует».
Начальник отдела, полковник милиции Малыгин был отличным образцом милицейского руководителя. Сам, без влиятельных покровителей, как говорят в органах, вырос из земли, а не из паркета. И тем не менее, аналитический, сыщицкий склад ума, не помогал понять, почему его отдел является одним из самых «пьяных» в городе.
– Коль, я тебя прошу, чтоб только без залётов и эксцессов! – по-человечески обратился он к начальнику смены.
– Валерий Сергеич, всё будет нормально! – заверил Николай.
И всё же, начальник ушёл с непонятным грузом на сердце.
Приехал милиционер-водитель Олег, с которым Фёдору предстояло работать до утра. Ну а дальше произошло то, что для нормального человека было бы неподдающейся пониманию дикостью. Вся дежурная смена, включая водителя и, разумеется, Фёдора, немедленно выпила. И ещё раз. Ну ладно и ещё по чуть–чуть. Нет, следственно–оперативная группа в этом безобразии не участвовала, поскольку работала без заездов.
Фактически, дежурство Фёдора началась с начала седьмого. Вечера, естественно. И вполне, надо сказать, удачно. На первых двух вызовах мужья-дебоширы успокоились и заявительницы уже ничего не хотели, на третьем дверь не открыли, на четвёртом оказалось, что злодей убежал. Больше вызовов не оставалось, а потому, Фёдор взялся за рацию:
– Заря – триста восемнадцать!
– На приёме Заря!
– У нас всё!
– Возвращайтесь в хозяйство!
«Отлично! Сегодня мой день» – подумал Фёдор, позабыв, что от позорного увольнения его удерживает лишь тонкий волосок. Но нет, рация вновь заговорила:
– Триста восемнадцать – Заре!
– На приёме!
– Пиши адрес такой-то, семейный скандал, угрожает ножом.
– Принял!
На улице их встречали женщина средних лет с забинтованной рукой – жена злодея.
– Я уж не буду руку разматывать, – сказала она, – там порезы глубокие. Если б я за нож не схватилась, он бы зарезал меня. Я сама не знаю, как убежал. От соседки вас вызвала. Ой, как долго вы ехали, у меня голова кружится, много крови потеряла.
– Он сейчас дома?
– Да, дома. У меня ключ есть, сейчас открою, если только он на щеколду не закрылся.
Нет, к счастью, обошлось без щеколды. Злодей, коренастый, лысоватый, пьяноватый, пару секунд постоял в недоумении, после чего, как и положено, начал сольное выступление.
– Э, я не понял, это чё тут за гости? Вас кто вызвал? Я не вызывал! А ну, развернулись и <нафиг> отсюда!
При этом он допустил совершенно непростительное действие: подтолкнул Фёдора и Олега к выходу. Ну и «ответка» ждать себя не заставила: они сбили его с ног, завернули руки назад и надели наручники.
– Посмотрите, где тот нож? – попросил Фёдор женщину.
– А вот, на журнальном столе! – показала она.
Не будь Фёдор разгильдяем, он бы оформил изъятие ножа так, как того требовал УПК и упаковал бы его, как положено, чтоб сохранить возможные следы. Однако он просто завернул этот нож в бланк объяснения и сунул в папку. Да и вообще, не выполнил ни одного требования закона
Супругов привезли в отдел. Здесь вырисовывалась перспектива уголовного дела по факту угрозы убийством и причинения вреда здоровью. И опять же, из-за того, что Фёдор не дружил с УПК, материал добровольно-принудительно взяла дежурный следователь Пирогова. Возбудила уголовное дело, выполнила прочие процессуальные действия и вынесла постановление о передаче этого дела в дознание.
Казалось бы и отдохнуть можно, вот только немного початая поллитровка дешёвой водки в холодильнике не давала покоя ни Фёдору, ни Олегу. Разбудили Николая Жаркова. Ну а как без начальства-то? Короче говоря, общими усилиями, бутылка была уничтожена. Единственный из присутствовавших, не принимавший участия в безобразии, помощник дежурного Михаил Коротков, сказал здравые слова:
– Мужики, а может хватит уже? А уж тебе-то, Олег, сам бог велел остановиться!
– Эх, Мишаня, ну тя в баню! – по-доброму ответил Олег. – У меня тормоза всегда в порядке!
Глубокая ночь, третий час. Вызовов нет, можно законно завалиться спать. Но вот незадача, выпитое тянет «на поговорить». Чтоб не мешать спящим коллегам, начальник смены Жарков, Фёдор и Олег переместились в «дежурку». Сначала были обсуждения всяких служебных приколов, потом разговор пошёл о любовных приключениях, в котором все его участники выступали исключительно… Скажем так, героев интимного фронта. В четвёртом часу через «02» поступил вызов: двое пьяных парней не хотят уходить от девушек.
– Г*но вопрос! – сказал Фёдор, который чувствовал, что для полного счастья, ему не хватает всего каких-нибудь несчастных ста грамм. Однако последняя бутылка была жестоко пустой.
– <Фигня>, поехали! – скомандовал Олег.
Когда сели в машину, Фёдор поделился с Олегом своей насущной проблемой.
– Не *сы, Федя, прорвёмся! Сейчас заедем в СМЭ, сегодня там Витя-санитар дежурит, так что, всё у нас получится!
СМЭ – судебно-медицинская экспертиза.
И Витя-санитар не подвёл, налил-таки энное количество «чистейшего». Фёдор явственно почувствовал, точней, прочувствовал перебор. И его всерьёз взволновали две проблемы: как бы культурно сблевать и затем крепко уснуть. Культурно сделать дело не получилось: для этого нужно было открыть в машине окно. Однако всё произошло настолько стремительно, что всё содержимое желудка осталось на форменных рубашке и брюках. Но Фёдор по этому поводу нисколько не переживал, ибо, привалившись к двери машины, крепчайшим образом уснул.
Олег, оказавшийся покрепче, добросовестно пытался Фёдора растолкать, но это было абсолютно бессмысленно. «Да и <фиг> с ним, один пойду. Чего уж там такого страшного? Небось поссорились друзья с подругами, а потом помирились. Дело-то молодое!» – принял он решение.
Однако всё оказалась не так, как думал Олег. Две девушки выглядели крайне испуганными, у одной из них было разбито лицо. Парни, невысокие, но какие-то резкие, с нехорошими взглядами, держались уверенно.
– Ну и что случилось? – спросил Олег.
– Командир, ничего не случилось, всё нормально. Ну поругались немножко, чего страшного-то? – ответил один из парней.
– Нет-нет, заберите их, пожалуйста! – сказала девушка с разбитым лицом. – Иначе они нас просто убьют.
– А заявление напишете – спросил Олег.
– Да, конечно!
Вообще, нужно было девушек обязать явкой в отдел, но Олег этого не сделал.
– Так, молодые люди, идёмте со мной! – скомандовал он.
– Да идёмте, идёмте! – неожиданно покладисто согласились парни.
И вот тут Олег совершил две роковых, страшных ошибки. Во-первых, не произвёл личный досмотр, а во-вторых, позволил задержанным идти сзади себя. Воспользовавшись таким везением, один из парней достал нож и ударил Олега аккурат под левую лопатку. Но сразу он не упал. Тогда его сбили с ног, и тот же парень, который бил ножом, вытащил из кобуры пистолет, срезал страховочный ремешок и… Не стану описывать подробности, но шансов выжить у Олега не было никаких. Забирать пистолет не стали и, бросив его рядом с тр-м, убежали.
– Триста восемнадцать – заре! Триста восемнадцать, триста восемнадцать – заре! Если слышите меня, дайте тон вызова! – надрывался начальник смены Жарков, уже после того, как помдеж ему доложил, что экипаж не отвечает.
«Звиздец, – подумал Жарков, – сто пудов, что чего-то случилось. Сейчас времени без двадцати пять, вызов им был передан в три двадцать пять. За это время можно было сто раз разобраться».
– Ну чего тут гадать, надо просить ОВО, пусть туда проедут, посмотрят, – сказал помдеж. – А вообще, Коля, лично меня <замотали> эти пьянки! В нашу смену вообще какой-то <звиздец> творится! И вот <нафига> ты сразу двух алкашей поставил дежурить?
– Да ладно, Миша, хватит гундеть-то, ёп! Можно подумать, все в г-не и только один ты в белом! Правильный, блин…
– При чём тут правильный, Коль…
– Ой, ладно, иди уже, делом займись!
ОВО – отдел вневедомственной охраны.
Приехавший на место, экипаж вневедомственной охраны увидел два тр-па: один у подъезда, другой в машине. Но, когда старший экипажа сел в салон, то понял, что находящийся там старлей живее всех живых. Облёванный и обо*саный, он крепко спал. Вот тут и созрела картина произошедшего: пока одного убивали, другой, в дупель пьяный, крепко спал в машине. Не сдержался старшой, разбудил пьяного Фёдора не аккуратным потряхиванием за плечо, а залепил несколько душевных оплеух по роже. Тот недовольно замычал, открыл глаза и с трудом сфокусировал взгляд.
– А чё такое? Чё за <фигня>? – спросил он.
– А ну, скот, вышел из машины! Быстро! – скомандовал старший.
Фёдор был совершенно дезориентирован, не понимал где он и что вообще происходит, но из машины послушно вышел. И только увидев тр-п Олега, у него появились смутные воспоминания, как они ехали на очередной «семейник», где были какие-то парни. И всё, дальше память работать отказывалась.
– Ну что, м*зь, посмотрел? Фу, блин, ты же весь облёванный, обо*санный! Ладно, будь тут, сейчас группу вызову.
Спустя час, на месте происшествия стало людно. Приехала в полном составе следственно-оперативная группа, начальник отдела, начальники криминальной милиции и милиции общественной безопасности. У всех буквально руки чесались, чтоб не забить Фёдора насмерть. А тот раскис, расквасился, беспрестанно размазывая грязные слёзы по физиономии.
– Да как же так-то, ну как так? Я же нормальный был, да, выпивши, но не пьяный! Не пьяный я был! Я просто устал и уснул, а Олег меня не разбудил! – причитал Фёдор, напрасно пытаясь вызвать сочувствие у следователя прокуратуры Редькина. Картина происшедшего была ясна, как божий день.
Все следственные действия были выполнены, личность виновных оперативники установили, но задержать их по горячим следам не получилось. Нужно было возвращаться в отдел.
– Слышь, чёрт, на вот тебе тряпки, постели! Не дай бог ты что-то испачкаешь, языком слизывать будешь! – сказал милиционер-водитель дежурной машины.
Сначала Фёдора свезли на экспертизу в наркодиспансер, после чего - в отдел.
Там Фёдора забрал к себе зам по работе с личным составом. Заставил написать рапорт с подробностями о случившемся и выдал направление на ВВК.
ВВК – Военно-врачебная комиссия.
Ну а когда все дела были сделаны, начальник милиции общественной безопасности, дал свою машину, чтоб увезти Фёдора домой. Нет, не из уважения и не из жалости. Просто негоже нормальным людям видеть такое страшное чудище в милицейской форме.
Дома Фёдор даже и не подумал привести себя в божеский вид. Не разуваясь, он бухнулся в постель и мгновенно отключился.
Проснулся в четвёртом часу вечера. Сразу, как ледяной ливень, на него обрушились воспоминания о случившемся. Нет, его совершенно не волновала гибель Олега. Она была для него какой-то далёкой и смутной. Душа Фёдора разрывалась от страха за своё собственное будущее. Ведь уволят-то по отрицательным мотивам. Ну и куда пойти-податься после этого? Ни в одно мало-мальски приличное место не возьмут. Ладно, потом, всё потом. Сейчас главное выпить, здоровье поправить. Переоделся, даже не подумав хотя бы слегка сполоснуться. И поскакал к соседке за палёным спиртом.
Вернувшись, прошёл сразу на кухню, налил рюмку и… И случилась трагедия: организм категорически отказался принимать алкоголь. Нет, проглотить пару глотков он мог, но они упорно возвращались обратно. Фёдор пошёл было на хитрость: развёл спирт клубничным вареньем. Однако организм дураком не был и вновь сказал своё решительное «Нет!».
Страх, дичайший страх охватил его. Казалось, что из каждого уголка квартиры вот-вот высунется нечто смертельно-жуткое. Непонятная враждебность чувствовалась буквально кожей. Надо идти на улицу, где приятное вечернее солнышко, люди, живущие своей обычной жизнью. Чего там может быть страшного? А ещё Фёдора осенило: пиво! Нужно всего лишь купить пива!
Не теряя времени даром, побежал в ближайший магазин, где купил две полторашки «Девятки». Отойдя подальше от лишних глаз, быстро открутил пробку, присосался, сделав несколько жадных глотков. Но, всё получилось безобразно. Фонтаном рвоты чуть было не окатил проходившую мимо женщину. «Вот <самка собаки>»! – в сердцах вскричал Фёдор. Он чувствовал, как его начинает жутко трясти, всё тело стало раскоординированным и напоминало какого-то неисправного робота.
«Что делать? Что делать? Что делать?» ─ билась в голове паническая и бесполезная мысль. Фёдор понял, что страшно не только в квартире, а абсолютно везде. Пугало всё: машины, голуби, прохожие и даже маленькие детишки, мирно пасшиеся возле мамочек. Было желание бежать, мчаться, что есть мочи туда, где нестрашно и совершенно спокойно. Вот только куда мчаться-то, от себя разве убежишь?
«Так, аптека! Надо пойти и купить что-нибудь успокаивающее, а лучше снотворное! Главное сейчас – это уснуть. И чем дольше, тем лучше!»
Накупил он всякой всячины безрецептурной, а придя домой, напился и наелся всего без разбора. А вот и сон пришёл, сморил, наконец-то.
Проснулся Фёдор в пятом часу утра. А страх-то никуда не делся. Но на сей раз был он не беспочвенным, а очень даже конкретным, исходившим из кухни. Медленно, крадучись, Фёдор пришёл туда, и его чуть кондрашка не хватила. Там за столом мирно сидели трое: Олег в форме, какой-то мужик со страшной раной на голове и другой, с синим лицом и удавкой на шее.
– Здоров, Федь! – как ни в чём не бывало, поприветствовал Олег. – Ну что ж ты меня так подставил-то, а? Ведь сам же знаешь, что у меня двое детей!
– Олег, ну прости, пожалуйста, перепил я…
– Ладно, чего уж там, дело сделано. Мы сейчас в морге лежим, нас ещё не вскрывали. Так что уж извини за такой вид. Знакомься – это Вадим, – показал он на мужика с раной на голове. – Он со своим корешем поссорился, сказал слово неосторожное, а тот его топором по голове. А это – Павел, он повесился от безысходки, когда бандиты его на счётчик поставили.
– Я п-п-понял, понял, а от меня-то вы что хотите? – спросил Фёдор, готовясь потерять сознание.
– Как что? – ответил Олег. – Всего лишь уважения. Давай, наливай, что у тебя есть!
– Да, да, пожалуйста! – сказал Олег, принеся спирт и пиво. – А вы ко мне надолго?
– Нет, ненадолго. Сейчас выпьем и пойдём. И ты, кстати, с нами.
– Я? А куда я с вами пойду?
– Что за глупые вопросы? В морг, естественно. Сначала нас всех вскроют, потом похоронят. Ну а потом заживём на том свете.
– Не-не-не, не надо мне «того света»! А ну, пошли все на <фиг> отсюда! – заорал Фёдор и отключился.
Он пришёл в себя на полу кухни от шлепков по лицу и с величайшим облегчением увидел злое лицо матери.
– Федя, да что с тобой, в конце-то концов? Ты же спился совсем! Так, давай собирайся и поедем в наркологию, я сейчас такси вызову!
– Не, мам, не надо, ну что я алкаш, что ли?
– Дааа? Да ты что? Ты не алкаш? А кто же тогда настоящий алкаш, не подскажешь? Вставай, сказала!
С трудом Фёдор принял, наконец, вертикальное положение. Но жуткие непонятности для него не кончились. По всей квартире вдруг появилась проволока. Причём повсюду: свисала с люстры, со стен, а на полу были такие мотки, что пройти невозможно.
– Мам, а что творится-то, откуда столько проволоки? Ведь убиться можно или глаза выколоть!
– Ооо, тут надо не такси, а «скорую» вызывать! Ну-ка, друг любезный, иди, ложись на диван!
– Мам, да ты с ума, что ли сошла, зачем «скорую»-то? Давай просто уберёмся здесь и всё!
– Так, Федя, ты меня знаешь, если не ляжешь по-хорошему, значит я тебя уложу по-плохому!
– Мам, смотри-смотри, в окно собака заглядывает страшная! Это что такое? Она сюда не заберётся?
Да, Фёдор явственно видел в окне жуткую собачью морду с красными глазами и неестественно огромными клыками. И было совершенно непонятно, как она могла залезть на окно седьмого этажа. Поэтому он защитился как мог: отвернулся к спинке дивана и крепко зажмурился.
Фёдора госпитализировали в наркологическое отделение острых психозов. В тот же день, к вечеру, его состояние резко ухудшилось, в связи с чем, он был переведён в реанимацию. А на четвёртый день, вследствие стремительного развития отёка мозга и острой полиорганной недостаточности, Фёдор Горшков скончался.
Главный герой рассказа, как мы помним, боялся увольнения по отрицательным мотивам. Но его опасения не оправдались. Он был уволен по мотиву, вполне себе приличному и уважительному: в связи со смертью.
Все фамилии, имена, отчества, изменены
автор канал на дзене - #УжасноЗлойДоктор
Следующая публикация
Нет комментариев