Предыдущая публикация
Деревенское проклятие (страшная история)
— Вадик, ну почему ты всегда такой самоуверенный? — вздохнула Маша, когда муж, робко глянув на неё, сказал, что они, похоже, заблудились.
Навигатор уже давно показывал непонятно что, а картой Вадим почему-то принципиально не хотел воспользоваться. Дорога становилась всё хуже, пока не стало ясно, что они заехали совсем не туда, куда планировали — на край света, видимо: тут даже мобильной связи не было. А время шло к ночи. Еды у них с собой не было — только пара бутылок воды. В конце концов, Семёновы собирались отужинать в приличном кафе и заночевать в комфортабельном отеле.
— Что ж, давай разворачиваться, поедем назад, — недовольно сказала Маша. Она порядком устала, ей хотелось выспаться на нормальной кровати. И вообще, эта идея "путешествия по красивым местам" уже не казалась такой уж хорошей.
Вадим молча кивнул. А что было говорить? Маша была права — он растяпа, а она из-за него страдает. Он уже потянулся к ключу зажигания, но в окно машины неожиданно постучали, заставив обоих подпрыгнуть на сиденьях. Рядом с машиной обнаружился высокий и очень худой старик, который, заглянув в салон, хмуро спросил:
— Что вы тут делаете?
— Ой, не знаю, как вас звать, мы заблудились, — затараторила Маша. — Вы не могли бы нам дорогу к городу объяснить?
Старик покачал головой:
— Ночью вам отсюда не выбраться. Идите за мной, тут деревня недалеко. Утром провожу вас.
— А почему не выбраться? — непонимающе глядел на него Вадим. — Мы ж сюда как-то заехали.
— Вот именно "как-то", — скривился старик. — Сами назад не вернётесь, а мне сейчас некогда с вами возиться. Пошли в деревню, говорю. Утром уедете. Ну или ночуйте тут — дело ваше.
Он кривовато усмехнулся и повернулся уходить.
— Стойте! Мы с вами, — Маша выскочила из машины. Вадиму ничего не оставалось, как последовать за женой.
Старик быстро шёл по дороге, вскоре вообще превратившей в еле заметную тропинку. "Где тут деревня?" — подумал Вадим, представлявший себе сельскую жизнь только по фильмам, в которых зажиточные крестьяне всю ночь распевали задорные песни под гармонь. Но минут через пять тропинка упёрлась в плетень, за которым обнаружился огородик, а дальше — покосившийся домишко. Однако старик прошёл мимо него и устремился дальше по тёмной улице, вдоль которой стояли совсем не освещённые, по виду совершенно заброшенные дома.
— Ой, мамочки! — вскрикнула Маша, когда вдалеке послышался вой.
— Скорее! — старик почти побежал, Вадим с Машей старались не отставать, тем более что вой приближался.
Ещё пара минут — и старик свернул к вполне приличному домику, в окнах которого даже виднелся свет. Когда все трое оказались внутри, старик опустил на дверь массивный засов и бросился закрывать ставни на окнах, которые почему-то оказались внутри дома. Затем он задул свечи, которые и освещали небольшую комнату. Наконец, он тяжело опустился на лавку, достал кисет и стал скручивать папиросу. Когда он закурил, Маша скривилась — она не выносила табачный дым. Однако сказать что-либо не посмела. Тем более скоро им вообще стало не до дыма...
Сначала со стороны двери раздался шорох, как будто какое-то животное, большой кот, может, скреблось в дверь. Потом звук стал громче и, наконец, дверь заходила ходуном. К счастью, засов выдержал. Потом всё стихло, и Маша подумала, что животное ушло, но ошиблась — шорох послышался у одного из окон, потом переместился к другому. Что-то противно заскрипело по стеклу. Какой зверь может так себя вести?
Крохотный огонёк папиросы и табачный дым выдавал присутствие людей в доме. Но, видимо, зверю в темноте это ни о чём не говорило, потому что попытки проникнуть внутрь вскоре прекратились. Какое-то время вокруг дома ещё слышались странные шорохи, потом и они затихли. Старик посидел неподвижно ещё немного, а потом стал зажигать свечи.
— Что вы делаете? — пролепетала Маша. — А вдруг он... оно вернётся?
Старик покачал головой:
— Не вернётся, он никогда не приходит больше одного раза за ночь.
— Но что это? — спросил Вадим.
Старик пожал плечами:
— Понятия не имею. Мы называем его просто "зверь".
— Мы? Тут ещё кто-то живёт? — по мере того, как Маша успокаивалась, к ней возвращалось любопытство.
— Можно и так сказать, "живёт", — старик как-то странно посмотрел на неё. — Пара старух, таких же дряхлых, как я. Вот и всё наше население. Есть будете? Картоха есть и селёдка, чай ещё.
— Будем, — тряхнула головой Маша, в которой, кроме любопытства, проснулся и аппетит. — Давайте, я помогу.
Пока она чистила сваренную в мундире картошку и резала селёдку, размышляла о том, что старик, получается, сегодня спас им с мужем жизнь. Только вот было непонятно, от чего. Но это она скоро выяснит, уж что-что, а это Маша умела — выяснять.
Вскоре все расселись у стола. Никогда ещё холодная картошка с селёдкой не казалась Маше такой вкусной. Разговор о звере она решила отложить до чая, который старик заваривал уже сам — вскипятив воду в старинном чайнике с углями.
— К чаю нет ничего, — буркнул старик, — и кружки две только.
— Ничего, мы из одной можем. Правда, Вадик? — Маша ткнула мужа в бок. Тот закивал. "Видно, ещё в себя не пришёл", — подумала женщина. Её муж был замечательным человеком, но очень быстро терял решительность в сложных ситуациях.
— Простите, а как вас называть? — обратилась Маша к старику.
— Михалычем бабки кличут, и вы так можете звать, — ответил тот.
Маша глотнула крепчайшего чая, постаравшись не скривиться, и подвинула кружку к мужу.
— Михалыч, спасибо вам, вы ведь нас сегодня спасли. Только зачем? Вы ведь собой рисковали, — начала она.
Старик глянул на неё сквозь пар, поднимавшийся над его кружкой:
— Не спасал я вас, вышло так. Ходил почту в ящик бросить, да припозднился. Вот вас по дороге и зацепил. Так бы куковали ночь в машине.
Он отвёл глаза, и Маша ясно поняла, что бы на самом деле с ними произошло. Ей стало жутко, но она сдержала дрожь.
— А что это за зверь в дом ломился? Медведь какой-то или рысь? — Маша решила, что образ "дурочки" вызовет больше доверия, заставив старика разговориться. Обычно бывало именно так. Но Михалыч только усмехнулся.
— И часто такое у вас бывает? — не сдавалась женщина. — Кстати, а электричества у вас совсем нет? Или просто поломка какая-то?
— Было когда-то, да уже давно линия оборвалась. Ну а ради троих стариков чинить не стали, — вздохнул Михалыч.
— Ну а переехать? У вас же есть кто-то, раз вы письма кому-то пишете? Зачем вы тут остаётесь?
Старик снова принялся крутить самокрутку. Подымив немного, он внимательно посмотрел на женщину:
— А зачем вы, барышня, любопытствуете? Какое вам до нас дело? Живём себе, доживаем. Вам-то что?
Маша пожала плечами и улыбнулась:
— А характер у меня такой. Папа всегда говорит, что я себе где угодно дело найду.
Теперь уже Михалыч выдавил из себя подобие улыбки:
— А что мне терять-то? Раз интересно, слушайте. Ночь долгая. Только чаю ещё вскипятим.
Маша внутренне содрогнулась, поняв, что от страшного напитка, который старик называл чаем, ей не отвертеться.
Снова закурив и прихлёбывая почти чёрную жижу из огромной кружки, старик начал свой недолгий рассказ.
"Началось всё, когда мне было лет пятьдесят. Точно уж не вспомню. Ну да это не важно. Пошли мы на охоту — завёлся в лесу секач, несколько человек покалечил, бабы по грибы-ягоды ходить боялись. Ну, нашли мы его, конечно. Сколько палили мы в него — не передать, а ему по виду вроде всё ни по чём. Но то только по виду. Стал он кровью истекать и ломанулся от нас сквозь чащу, ну а мы за ним. Только он вдруг делся невесть куда, просто кровавый след оборвался, и всё. Мы в том месте всё обыскали, только что деревья с корнем не вытаскивали. Всё, что нашли, — небольшой лаз, как будто лисий. Но секач туда точно не пролез бы. Только вот думаю я, уж спустя столько лет, что как раз та дыра и была прибежищем зверя. И разбудили его мы. Потому что с тех пор всё и началось.
По ночам стал в лесу вой слышаться, но к деревне не приближался. Будто зверь пугался людей. Ну или еды ему в лесу хватало. Только заметили мы, что тише лес стал, меньше зверья, а птицы как будто и вовсе исчезли. А потом начал скот пропадать. Конечно, снова мужики на охоту собрались. В тот раз я не пошёл, слёг с жаром. Только вот ни один из тех охотников не вернулся. А ещё после того стали пропадать люди. К тому времени, как я оправился от болезни, а провалялся я долго, из мужиков в деревне остались двое — я и старый Михей.
Решил я отправиться за помощью в город. Только вот не успел бы... Только благодаря Михею наши дети и внуки остались живы. Пока я в городе искал, кому до нас дело есть, он ходил по домам и убеждал, что нужно от греха увозить детишек, на время хотя бы, пока зверя не изловят. Не все бабы согласились, как же хозяйство бросить? Но многие всё-таки уехали. И правильно сделали, как оказалось. Городским властям на какую-то там глухую деревню было наплевать, все от меня отмахнулись.
Когда я вернулся, деревня почти опустела. Но не только из-за того, что народ разъехался. Зверь приходил каждую ночь. Никто не знал, как он выглядит. Потому что встречу с ним не пережил никто.
В конце концов тут остались только одинокие старухи, доживающие свой век, и я. Почему я не уехал к внукам? Потому что чувствую свою вину за появление зверя. А ещё думаю, что пока тут ему хоть один живой человек, он никуда не уйдёт. И мне страшно, что будет, когда деревня вымрет окончательно. Не пойдёт ли он искать другую? Или вообще в город?"
Старик замолчал. Молчала и Маша. Но недолго.
— Вас не послушали, меня послушают, — заявила она.
Михалыч рассмеялся:
— Да с чего бы это? Нас, считай, нету. А сказку про зверя лесного кто послушает?
— А вот увидите! Дайте только до связи добраться. Вадик, ты всё слышал? — повернулась она к мужу. — Видимо, нет...
Вадик, уронив голову на руки, посапывал, видимо, сражённый дедовским чаем.
До утра неугомонная Маша расспрашивала старика о его родне, а когда рассвело, растолкала мужа, и Михалыч проводил их к машине. Объяснив, как выехать на трассу, он побрёл назад, а Маша с Вадимом отправились в город. Женщина всё время крутила в руках смартфон, ожидая хоть одной полосочки. Как только та появилась, она сразу же стала кому-то звонить.
— Папа! — заговорила она, как только на её вызов ответили. — У нас тут ЧП. Нет, мы в порядке. Тут другое, тебе лучше приехать. Да, как можно скорее.
Через пару часов на шоссе возле маленького городка приземлился небольшой частный самолёт. Николай Витальевич пересел во встречающую его машину и вскоре уже обнимал своего сына и невестку.
— Машенька, рассказывай, что тут стряслось, — велел он, как только убедился, что с его детьми всё в порядке.
Выслушав странную историю о почти погибшей деревне и её странном звере, он не стал задаваться лишними вопросами — своей невестке он доверял безоговорочно.
Через неделю войсковые учения, истинная цель которой была известна немногим, завершилась. Приземлившийся возле пустующей деревеньки без названия вертолёт увёз в неизвестном направлении большой обитый металлом ящик. А Михалыч смог, наконец, переехать в город к внукам. И когда ему не спалось и он пил на кухне крепчайший чай, вспоминал взбалмошную женщину, которую сама судьба завела в их деревню.
Автор: Нина Зорина
автор канал на дзене - #ИсторииДядиДимы
Навигатор уже давно показывал непонятно что, а картой Вадим почему-то принципиально не хотел воспользоваться. Дорога становилась всё хуже, пока не стало ясно, что они заехали совсем не туда, куда планировали — на край света, видимо: тут даже мобильной связи не было. А время шло к ночи. Еды у них с собой не было — только пара бутылок воды. В конце концов, Семёновы собирались отужинать в приличном кафе и заночевать в комфортабельном отеле.
— Что ж, давай разворачиваться, поедем назад, — недовольно сказала Маша. Она порядком устала, ей хотелось выспаться на нормальной кровати. И вообще, эта идея "путешествия по красивым местам" уже не казалась такой уж хорошей.
Вадим молча кивнул. А что было говорить? Маша была права — он растяпа, а она из-за него страдает. Он уже потянулся к ключу зажигания, но в окно машины неожиданно постучали, заставив обоих подпрыгнуть на сиденьях. Рядом с машиной обнаружился высокий и очень худой старик, который, заглянув в салон, хмуро спросил:
— Что вы тут делаете?
— Ой, не знаю, как вас звать, мы заблудились, — затараторила Маша. — Вы не могли бы нам дорогу к городу объяснить?
Старик покачал головой:
— Ночью вам отсюда не выбраться. Идите за мной, тут деревня недалеко. Утром провожу вас.
— А почему не выбраться? — непонимающе глядел на него Вадим. — Мы ж сюда как-то заехали.
— Вот именно "как-то", — скривился старик. — Сами назад не вернётесь, а мне сейчас некогда с вами возиться. Пошли в деревню, говорю. Утром уедете. Ну или ночуйте тут — дело ваше.
Он кривовато усмехнулся и повернулся уходить.
— Стойте! Мы с вами, — Маша выскочила из машины. Вадиму ничего не оставалось, как последовать за женой.
Старик быстро шёл по дороге, вскоре вообще превратившей в еле заметную тропинку. "Где тут деревня?" — подумал Вадим, представлявший себе сельскую жизнь только по фильмам, в которых зажиточные крестьяне всю ночь распевали задорные песни под гармонь. Но минут через пять тропинка упёрлась в плетень, за которым обнаружился огородик, а дальше — покосившийся домишко. Однако старик прошёл мимо него и устремился дальше по тёмной улице, вдоль которой стояли совсем не освещённые, по виду совершенно заброшенные дома.
— Ой, мамочки! — вскрикнула Маша, когда вдалеке послышался вой.
— Скорее! — старик почти побежал, Вадим с Машей старались не отставать, тем более что вой приближался.
Ещё пара минут — и старик свернул к вполне приличному домику, в окнах которого даже виднелся свет. Когда все трое оказались внутри, старик опустил на дверь массивный засов и бросился закрывать ставни на окнах, которые почему-то оказались внутри дома. Затем он задул свечи, которые и освещали небольшую комнату. Наконец, он тяжело опустился на лавку, достал кисет и стал скручивать папиросу. Когда он закурил, Маша скривилась — она не выносила табачный дым. Однако сказать что-либо не посмела. Тем более скоро им вообще стало не до дыма...
Сначала со стороны двери раздался шорох, как будто какое-то животное, большой кот, может, скреблось в дверь. Потом звук стал громче и, наконец, дверь заходила ходуном. К счастью, засов выдержал. Потом всё стихло, и Маша подумала, что животное ушло, но ошиблась — шорох послышался у одного из окон, потом переместился к другому. Что-то противно заскрипело по стеклу. Какой зверь может так себя вести?
Крохотный огонёк папиросы и табачный дым выдавал присутствие людей в доме. Но, видимо, зверю в темноте это ни о чём не говорило, потому что попытки проникнуть внутрь вскоре прекратились. Какое-то время вокруг дома ещё слышались странные шорохи, потом и они затихли. Старик посидел неподвижно ещё немного, а потом стал зажигать свечи.
— Что вы делаете? — пролепетала Маша. — А вдруг он... оно вернётся?
Старик покачал головой:
— Не вернётся, он никогда не приходит больше одного раза за ночь.
— Но что это? — спросил Вадим.
Старик пожал плечами:
— Понятия не имею. Мы называем его просто "зверь".
— Мы? Тут ещё кто-то живёт? — по мере того, как Маша успокаивалась, к ней возвращалось любопытство.
— Можно и так сказать, "живёт", — старик как-то странно посмотрел на неё. — Пара старух, таких же дряхлых, как я. Вот и всё наше население. Есть будете? Картоха есть и селёдка, чай ещё.
— Будем, — тряхнула головой Маша, в которой, кроме любопытства, проснулся и аппетит. — Давайте, я помогу.
Пока она чистила сваренную в мундире картошку и резала селёдку, размышляла о том, что старик, получается, сегодня спас им с мужем жизнь. Только вот было непонятно, от чего. Но это она скоро выяснит, уж что-что, а это Маша умела — выяснять.
Вскоре все расселись у стола. Никогда ещё холодная картошка с селёдкой не казалась Маше такой вкусной. Разговор о звере она решила отложить до чая, который старик заваривал уже сам — вскипятив воду в старинном чайнике с углями.
— К чаю нет ничего, — буркнул старик, — и кружки две только.
— Ничего, мы из одной можем. Правда, Вадик? — Маша ткнула мужа в бок. Тот закивал. "Видно, ещё в себя не пришёл", — подумала женщина. Её муж был замечательным человеком, но очень быстро терял решительность в сложных ситуациях.
— Простите, а как вас называть? — обратилась Маша к старику.
— Михалычем бабки кличут, и вы так можете звать, — ответил тот.
Маша глотнула крепчайшего чая, постаравшись не скривиться, и подвинула кружку к мужу.
— Михалыч, спасибо вам, вы ведь нас сегодня спасли. Только зачем? Вы ведь собой рисковали, — начала она.
Старик глянул на неё сквозь пар, поднимавшийся над его кружкой:
— Не спасал я вас, вышло так. Ходил почту в ящик бросить, да припозднился. Вот вас по дороге и зацепил. Так бы куковали ночь в машине.
Он отвёл глаза, и Маша ясно поняла, что бы на самом деле с ними произошло. Ей стало жутко, но она сдержала дрожь.
— А что это за зверь в дом ломился? Медведь какой-то или рысь? — Маша решила, что образ "дурочки" вызовет больше доверия, заставив старика разговориться. Обычно бывало именно так. Но Михалыч только усмехнулся.
— И часто такое у вас бывает? — не сдавалась женщина. — Кстати, а электричества у вас совсем нет? Или просто поломка какая-то?
— Было когда-то, да уже давно линия оборвалась. Ну а ради троих стариков чинить не стали, — вздохнул Михалыч.
— Ну а переехать? У вас же есть кто-то, раз вы письма кому-то пишете? Зачем вы тут остаётесь?
Старик снова принялся крутить самокрутку. Подымив немного, он внимательно посмотрел на женщину:
— А зачем вы, барышня, любопытствуете? Какое вам до нас дело? Живём себе, доживаем. Вам-то что?
Маша пожала плечами и улыбнулась:
— А характер у меня такой. Папа всегда говорит, что я себе где угодно дело найду.
Теперь уже Михалыч выдавил из себя подобие улыбки:
— А что мне терять-то? Раз интересно, слушайте. Ночь долгая. Только чаю ещё вскипятим.
Маша внутренне содрогнулась, поняв, что от страшного напитка, который старик называл чаем, ей не отвертеться.
Снова закурив и прихлёбывая почти чёрную жижу из огромной кружки, старик начал свой недолгий рассказ.
"Началось всё, когда мне было лет пятьдесят. Точно уж не вспомню. Ну да это не важно. Пошли мы на охоту — завёлся в лесу секач, несколько человек покалечил, бабы по грибы-ягоды ходить боялись. Ну, нашли мы его, конечно. Сколько палили мы в него — не передать, а ему по виду вроде всё ни по чём. Но то только по виду. Стал он кровью истекать и ломанулся от нас сквозь чащу, ну а мы за ним. Только он вдруг делся невесть куда, просто кровавый след оборвался, и всё. Мы в том месте всё обыскали, только что деревья с корнем не вытаскивали. Всё, что нашли, — небольшой лаз, как будто лисий. Но секач туда точно не пролез бы. Только вот думаю я, уж спустя столько лет, что как раз та дыра и была прибежищем зверя. И разбудили его мы. Потому что с тех пор всё и началось.
По ночам стал в лесу вой слышаться, но к деревне не приближался. Будто зверь пугался людей. Ну или еды ему в лесу хватало. Только заметили мы, что тише лес стал, меньше зверья, а птицы как будто и вовсе исчезли. А потом начал скот пропадать. Конечно, снова мужики на охоту собрались. В тот раз я не пошёл, слёг с жаром. Только вот ни один из тех охотников не вернулся. А ещё после того стали пропадать люди. К тому времени, как я оправился от болезни, а провалялся я долго, из мужиков в деревне остались двое — я и старый Михей.
Решил я отправиться за помощью в город. Только вот не успел бы... Только благодаря Михею наши дети и внуки остались живы. Пока я в городе искал, кому до нас дело есть, он ходил по домам и убеждал, что нужно от греха увозить детишек, на время хотя бы, пока зверя не изловят. Не все бабы согласились, как же хозяйство бросить? Но многие всё-таки уехали. И правильно сделали, как оказалось. Городским властям на какую-то там глухую деревню было наплевать, все от меня отмахнулись.
Когда я вернулся, деревня почти опустела. Но не только из-за того, что народ разъехался. Зверь приходил каждую ночь. Никто не знал, как он выглядит. Потому что встречу с ним не пережил никто.
В конце концов тут остались только одинокие старухи, доживающие свой век, и я. Почему я не уехал к внукам? Потому что чувствую свою вину за появление зверя. А ещё думаю, что пока тут ему хоть один живой человек, он никуда не уйдёт. И мне страшно, что будет, когда деревня вымрет окончательно. Не пойдёт ли он искать другую? Или вообще в город?"
Старик замолчал. Молчала и Маша. Но недолго.
— Вас не послушали, меня послушают, — заявила она.
Михалыч рассмеялся:
— Да с чего бы это? Нас, считай, нету. А сказку про зверя лесного кто послушает?
— А вот увидите! Дайте только до связи добраться. Вадик, ты всё слышал? — повернулась она к мужу. — Видимо, нет...
Вадик, уронив голову на руки, посапывал, видимо, сражённый дедовским чаем.
До утра неугомонная Маша расспрашивала старика о его родне, а когда рассвело, растолкала мужа, и Михалыч проводил их к машине. Объяснив, как выехать на трассу, он побрёл назад, а Маша с Вадимом отправились в город. Женщина всё время крутила в руках смартфон, ожидая хоть одной полосочки. Как только та появилась, она сразу же стала кому-то звонить.
— Папа! — заговорила она, как только на её вызов ответили. — У нас тут ЧП. Нет, мы в порядке. Тут другое, тебе лучше приехать. Да, как можно скорее.
Через пару часов на шоссе возле маленького городка приземлился небольшой частный самолёт. Николай Витальевич пересел во встречающую его машину и вскоре уже обнимал своего сына и невестку.
— Машенька, рассказывай, что тут стряслось, — велел он, как только убедился, что с его детьми всё в порядке.
Выслушав странную историю о почти погибшей деревне и её странном звере, он не стал задаваться лишними вопросами — своей невестке он доверял безоговорочно.
Через неделю войсковые учения, истинная цель которой была известна немногим, завершилась. Приземлившийся возле пустующей деревеньки без названия вертолёт увёз в неизвестном направлении большой обитый металлом ящик. А Михалыч смог, наконец, переехать в город к внукам. И когда ему не спалось и он пил на кухне крепчайший чай, вспоминал взбалмошную женщину, которую сама судьба завела в их деревню.
Автор: Нина Зорина
автор канал на дзене - #ИсторииДядиДимы
Следующая публикация
Нет комментариев