Предыдущая публикация
Чуйский тракт — самая красивая, значимая и коварная дорога Алтая.
Многие благодаря ей заработали капитал. Не мало и тех, кто сгинул на ее поворотах. История Чуйского тракта показывает: трагичное и прекрасное на этом своенравном пути всегда очень тесно переплетались.
Сотни лет по местам, где пролегает среди гор Чуйский тракт, проходили гунны, мчались скифы и полчища Золотой Орды. Но активное освоение этого пути началось только c 1756 года, когда южные алтайцы добровольно вошли в состав Российской империи.
Дорога на Азию сулила деловым людям новые привлекательные рынки. Однако долгое время русские дальше последнего своего поселения — села Алтайское — не ездили. Но торговые операции уже вели. Связь с монгольскими стойбищами они держали через посредников — теленгитов (алтайский субэтнос).
Трудность заключалась в том, что никакой дороги до Монголии не было, лишь узкая вьючная тропа соединяла русский и азиатский миры. Косогоры и ухабы — еще полбеды: настоящую опасность представляли бомы (выступы скал над ущельями). Были места, где лошадям приходилось прыгать с камня на камень, ударяясь боком о скалы.
Путникам приходилось неделями ночевать под открытым леденящем небом и жить все это время впроголодь, ведь много провизии с собой не возьмешь — брали лишь чай да сухари.
Но находились авантюристы, готовые рискнуть здоровьем, жизнью и капиталом ради выгодного дела. Первыми отказались от посредников и добрались до монгольских, а позже и китайских ярмарок бийский купец Хабаров и змеиногорец Токарев. Потом их путь повторили многие. К середине XIX века русские уже имели десяток складов в Кош-Агаче. Это место и стало центром межгосударственной торговли.
Русские (в основном бийчане) везли азиатам ткани, железные изделия, галантерею, выделанную кожу. Спрос был бешеный. Китайцы, монголы, тибетцы восхищались нашими пилами, молотками, топорами и прочим, давали за них хорошие деньги или меняли на скот, шерсть и пушнину.
До конца XIX века на Алтай не раз приезжали чиновники и инженеры, осматривали тракт, составляли сметы работ. Но государство все не решалось вкладывать сюда огромные суммы — ему и на железные дороги в то время хватало расходов.
В 1893 году Томская губерния получила долгожданные 45 тыс. рублей на строительство колесной дороги до границы. Расчеты проверили еще раз и ахнули: оказалось, нужно минимум 393 тыс. рублей, а по-хорошему так и вовсе 560! Подождав некоторое время и не получив дополнительных ассигнований, решили строить на то, что есть. В дело вложились и купцы. Они и ранее приводили в относительный порядок дорогу, сооружали мосты, переправы, но полностью благоустроить тракт для них было бы разорительно.
В итоге общими усилиями к 1902 году за 80 тыс. рублей соорудили нечто пригодное
для передвижения на телегах.
Оборот купцов-чуйцев вырос с 500 тысяч рублей в 1870-е до 3 млн, но дорога начала разрушаться сразу после строительства. Через несколько лет она вернулась в первобытное состояние
Летом 1914 года в Горный Алтай отправилась экспедиция под руководством Вячеслава Шишкова (писатель, автор романов «Угрюм-река», «Емельян Пугачев» и др.) Его задача — посмотреть, что выгоднее, — пробивать тракт по старому направлению (через Белокуриху, Чергу и Шебалино) или по скалистому правому берегу Катуни через Майму и Усть-Сему. Второй путь привлекал тем, что шел в обход трех трудных перевалов. Экспедиция разделались на две группы и обошла оба направления.
Метр за метром горные инженеры наносили свой путь на листы ватмана. Кто видел их, и сейчас поражаются, как аккуратно и точно все было сделано.
Колоссальную работу по трассировке будущего тракта прервала Первая мировая. Однако к концу 1916 года, обработав материал Шишкова, государственные люди решили: дороге быть по долине Катуни. Однако строить грунтовую дорогу на отрезке от Бийска до Маймы по проекту Шишкова начали лишь в 1928 году.
Живших в радиусе 30 км от дороги привлекали на трудовую повинность.
Для гужевой повинности радиус установили шире — 50 км.
В 30-е годы главной рабочей силой стали зэки в основном из числа раскулаченных крестьян. Вдоль тракта через каждые 15–20 км находились так называемые «командировки», а на деле — лагеря. В каждом 300–400 человек. Жили в бараках за колючей проволокой. Работали впроголодь — дополнительное питание наряду с печью было стимулом к труду. Известны случаи, когда заключенные съедали собак. Мыться им давали примерно раз в месяц.
Многие заболевали туберкулезом, цингой, становились дистрофиками. Но все недомогания игнорировались — иди и работай.
О медобслуживании и говорить нечего. Случались и саботажи, и побеги. Вслед беглецам даже не стреляли — просто спускали собак. Люди от невыносимых условий в «командировках» умирали десятками. Зарывали их в общих могилах прямо возле тракта, а в некоторых случаях просто закапывали в дорожное полотно.
Раскулаченные сибирские крестьяне стали дорожными строителями. В районе Мыюты на берегу Семы находился женский лагерь. 10-12 тыс. заключенных пробивали дорогу в многометровых снежных заносах и вели лесоповал вдоль всей трассы.
Усилиями, по разным данным, от 5 до 12 тыс. зэков за 1933–1935 годы построили 330 км шоссе, выполнив 2,5 млн. кубометров земляных работ. И все вручную, кайлом и лопатой.
Руководителей строительства по традиции того времени объявили врагами народа
и расстреляли.
История сохранила имя первого водителя, проехавшего по Чуйскому тракту. Его звали Николай Михайлов. В 1925 году он проехал по тракту на легковом автомобиле с подъемным тентом. Чуть позже создали автотранспортное предприятие «Совавто», которое занималось перевозкой экспортно-импортных грузов. Ездили на «Лянчах», «Спа» и «Фордах». Наряду с мужчинами баранку на опасной горной дороге крутили и женщины.
Это нашло отражение в легендарной песне про Кольку Снегирева. Ее написали в Бийске в 30-х годах. Она — одна из первых в России песен об автомобилистах. Ее знали практически по всей стране. Песня гласит, что Колька водил по Чуйскому свой АМО и безответно любил коллегу Раю, которая ездила на «Форде». Девушка как-то шутя сказала парню, что если он обгонит ее на трассе, то завоюет ее.
Однажды, увидев впереди на дороге раечкин «Форд», Снегирев стал гнать изо всех сил и, не совладав с управлением, упал в пропасть...
Интересно, что у прототипа героя этой песни — Николая Ковалева — судьба сложилась намного удачнее: его жена в войну дважды получала похоронки, а он вернулся живым и долго еще шоферил по Чуйскому.
Романтики в те трудные годы хватало. Один из первых «чуйцев» Георгий Александров в 1929 году в Кош-Агаче поженился на своей коллеге Нине, и они устроили себе свадебное путешествие — отправились до Бийска... на велосипедах.
Дальнейшие времена для Чуйского тракта можно считать благоприятными. Он был в числе 28 дорог не просто государственного, а стратегического значения. Работавшие на нем дорожники, в отличие от остальных, подчинялись непосредственно Минтрансу. Соответственно, обеспечение техникой, материалами, финансами было на высоком уровне.
Освоение целины, увеличение грузооборота, обновление автопарка — все это требовало и развития инфраструктуры. Это и происходило: в 1950–1980-х годах реконструировались целые участки и строились новые мосты.
В 1961 году началом тракта сделали не Бийск, а Новосибирск, а последнее коренное переустройство прошло в середине 80-х, когда проложили новую дорогу через перевал Чике-Таман.
Сегодня Чуйский тракт — дорога федерального значения. Это значит, что на ее содержание выделяют достаточно денег, чтобы поддерживать практически в идеальном состоянии. Прокатиться по его серпантинам приезжают туристы со всего мира. Журналисты National Geographic даже включили Чуйский тракт в список 10 самых красивых автодорог мира.
Информация и фото: Интернет.
Следующая публикация
Комментарии 34