Предыдущая публикация
Моя судьба - твоя дорога
День неспеша приближался к вечеру, и сумерки, вторя ему, как-то лениво оттягивали время приближения ночи. Ужинать еще не хотелось и Александр Петрович решил прогуляться по близлежащему парку, подышать, так сказать, свежим воздухом.
Немного раньше он такое гулянье заменял пробежкой, потом посчитал это лишним делом и перешёл на размеренный шаг. Форсить особо было не перед кем: жена, полюбив другого, уехала восвояси, не дав ни малейшего намека на адрес.
Детей же не было, а хорошо это или плохо, он так еще и не пришел к верному решению. С одной стороны, что нет, конечно плохо, хоть какой-то стимул да был бы в его жизни.
А с другой все нормально: вот разошлись тихонько без волокиты и дележа, и все тут, лавочка закрылась. А так, детей трепать сюда-туда, да душой изводиться, видя их переживания, его бы это не устроило.
50 лет для мужчины далеко не крах, он так считал и считает, но уход жены, принесший тогда ему свободу, не нарастил крылья за его спиной. А даже как бы присадил, придавив его к земле и сделав ниже ростом.
На работе сразу не заладилось, ему везде и повсюду мерещились чрезмерно сочувствующие лица коллег.
А улыбки женщин, как бы надеющихся на начало их отношений, казались ему приторными и льстивыми. Мало помалу его жизнь стала менять свой колорит, окрашивая светло-розовые горизонты несбывшихся надежд в более темные тона, которым он не особо-то и противился.
Начальство и друзья пытались, так сказать, поставить его на путь истинный, но их добрые намерения сильно проигрывали против его скольжения вниз.
Три года беспробудного пьянства наложили сильный отпечаток на его здоровье и тело . Новыми друзьями-собутыльниками из квартиры было вынесено все то, что двигалось и отрывалось, а их намеки на продажу квартиры, благо не имели последствий.
Скорый отъезд жены не дал возможности совершить, ни размена квартиры, ни обоюдной продажи.
Квартира была оформлена еще раньше на жену, что и сохранило ему и жилье, и прописку, чему он был чрезмерно благодарен. Людей в парке почти не было, изредка встречались прогуливающие пенсионеры, для молодых же время было еще раннее.
Весна была в самом разгаре: днем солнце согревало землю, просушивая и подсушивая верхний слой, а вечерняя прохлада, вбирая в себя дневной аромат, распространяла по округе уже свой, с оным вперемешку. Александр Петрович с удовольствием упивался прогулкой, наслаждаясь видом просыпающей природы.
Он старался как бы наверстать упущенное им когда-то время, но прекрасно понимал, что положение дел всегда можно исправить, а вот память ни заглушить, ни удалить.
А тогда, после очередного запоя, очнулся он в больнице: сильное отравление алкоголем и истощение организма не оставляли ему шанса на жизнь.
Как он выкарабкался, на удивление даже врачам, знает он один. Ни сесть на кровати, ни тем более встать с нее, он не мог. Все крутилось и вертелось перед глазами, тошнота выворачивала всё изнутри, а мандраж бил тело так, как бьет током.
Он почти не спал ни днем, ни ночью, тело не хотело успокаиваться и неистово требовало чего-то своего.
Однажды, ненароком задремав, он увидел сон, вернее Бога в нем. Бог был намного выше его, в белом одеянии и с таким пронзающим душу взглядом, что у него онемели ноги и даже трясучка в руках прекратилась. - Ну, что ты Александр... что ты... успокойся и помни, что все у тебя еще будет в твоей земной жизни: и дом, и любовь в нем будет. Однажды столкнувшись, ты поймешь, что это твое. Ты сильный, и ты поднимешься, ну, иди с миром, иди. Рано тебе еще туда, не торопи события, ты сам осознаешь, что тебе делать.
Почувствовав теплое прикосновение руки Бога к своей голове, он несмело приподнял голову. Но Бога не увидел, его нигде не было, лишь легкое белое облачко медленно поднималось вверх, да ощущение тепла на его голове не проходило.
С тех пор стал он по ночам молиться, мысленно произнося, невесть откуда и кем, подсказанные слова. Так и пошло у него: ночью разговор с Богом, а днем безмятежный по-детски сон.
Провалявшись несколько месяцев по разным больницам, вышел он на белый свет, совершенно иным человеком. Нашел подходящую работу с нормальным заработком и, свое 55-летие встречал в уже отремонтированной квартире, а период прошлого, с момента ухода жены, казался ему диким и страшным сном.
Передернув плечами будто от холода, как бы стараясь отвлечься от воспоминаний, Александр Петрович и не заметил, что дошел до своей скамейки в конце парка.
Он любил сидеть на ней в любое время года: тишина приносящая спокойствие и умиротворение благоприятно действовала на его любое настроение.
На этот раз на скамье сидела женщина, и было в ней, в ее позе, что-то этакое, что не дало Александру Петровичу развернуться и уйти.
На ней было легкое пальто и, сидела она держа руки в карманах, вытянув вперед скрещенные ноги.
Легкий шелковый шарф, свесившись с головы, наполовину прикрывал ее лицо, и определить ее возраст было трудно.
Подойдя поближе, он деланно кашлянул, но женщина не шевельнулась, не проявляя никаких признаков внимания:
- Женщина, Вам плохо, может скорую вызвать?,- проговорил он дотрагиваясь до ее плеча.
Женщина, спокойным движением, поправила сползшийся шарф, открыв лицо, но не ответила.
- Вы слышите меня...Вам плохо...может скорую? - Александра Петровича охватило волнение. Открывшее лицо поразило его своей миловидностью, что-ли если не принимать реальность увиденного. В реале, наверное, ее голубые глаза были очень красивы, а сейчас были покрыты поволокой, алкогольной поволокой, уж его-то не обмануть.
- Отвали, а... шел себе и иди дальше...и кому какое дело нужна ли мне скорая или катафалка. Нет меня, понимаешь.?.. Я умерла в тот же день... в тот же, - глаза женщины были сухи, но надрыв в ее голосе кричал о сильной внутренней боли. Александр Петрович молча присел рядом.
Умные и нужные слова не шли на ум, да и какие тут слова могут посодействовать, да никакие, и это он знал по себе, по своему прошлому.
Женщина некоторое время сидела молча и не шевелясь после сказанного. Потом подняла голову и села в пол-оборота к нему, с интересом разглядывая его.
- У вас случаем не найдется сигаретки, хотя нет, не надо. Сколько раз хотела начать курить, говорят, что помогает, но никак...противно...фууу.
- Ну так это... все правильно, - Александр Петрович как-то даже растерялся, не зная, что ответить, и мямлил невесть что. Но она, наверное, его не слышала и даже не видела, хотя смотрела на него, вернее сквозь него взглядом уставшей женщины, взвалившей на себя тяжелое бремя.
- Я. отнюдь, не падшая женщина... хотя вернее - не совсем упадшая.... Мне стыдно от своего вида ...но я уже устала оправдываться перед такими вот, жалостливыми взглядами, как у тебя и совсем перестала объясняться. Но от этого не легче... бур внутри буравит...буравит...- проговорив вырвавшееся из души, женщина замолчала.
- Вам бы это...поговорить надо, поделиться. Бывает, родному человеку скажешь и обожжешься надолго... а чужой посидел, выслушал и пусть даже молча ушел, а тебе почему-то сразу легче становится. Поверьте, так бывает. Я вот, Александр, а ваше имя...как вас зовут?...
- Анной меня зовут...Анютой звали, - женщина, помолчав, словно собираясь с мыслями и решаясь на исповедь, продолжила:
- Хорошо, может Вы и правы, да и надоело все в себе носить. Жила-была Анютка, и все у нее было хорошо, - как бы шутливое начало, но оно никак не отразилось на миловидном лице женщины. - Семья была, хороший муж, двое деток-погодок... Все было, пока муж не обмыл на работе с коллегами хорошую сделку и не заехал в садик за сыном и дочуркой, - тут голос женщины дрогнул от воспоминаний, но она собравшись, продолжила.
- И представляете... у него только удар р;бер и никакой больше травмы... Дочь погибла сразу, сын умер по дороге в больницу........вот и все...и весь рассказ. А у него еще хватило совести обижаться на меня, что не езжу к нему и не вожу передачи... - тут нервы у Анны не выдержали, и она, уткнувшись в шарфик, тихо заплакала.
Александр Петрович сидел молча, не делая попытки успокоить Анну. Он знал, что это слезы не только боли, но и облегчения. Ему казалось, что пережить такое вообще невозможно.
У него, видите ли, жена ушла, поставив своим уходом всю его жизнь с ног на голову. А тут такой трагический случай.
Он продолжал молча сидеть, опустив вниз разом потяжелевшие плечи. Было ощущение, что как - будто ее горе и душевная травма, перешли к нему, и это уже его душу буравил бур. Через некоторое время плач утих, и Анна повернула к нему заплаканное лицо.
- Но это еще не все... продав квартиру я уехала, чтобы скрыться и никогда больше мужа не видеть, начав в новом месте новую жизнь. Но судьба повернула иначе, посчитав видать за малое отвешенное ею мне горе.
- Я до сих пор не могу понять, откуда в купе появились цыгане, ведь когда я садилась, их точно не было.
Очнулась я от грубых толчков проводницы с больной, ничего не понимающей, головой. Как вы уже догадались, ни чемодана, ни денег, тайно спрятанных на мне, да даже билета, уже не было.
Проводница хоть и посочувствовала мне, напоив горячим чаем, предупредила, что высаживает меня на первой остановке.
А цыгане, опоили меня намешанной водкой, даже может под действием гипноза, иначе я не стала бы пить, да и произошедшее смутно помню, вышли час назад из купе, в котором я ехала.
Вот...теперь все рассказала, - Анна попыталась улыбнуться, но вышла не улыбка, а горькая гримаса.
- И куда же вы пойдете, на ночь глядя? У вас есть в городе знакомые ? - Александр Петрович прекрасно понимал, что задает никчемные вопросы, но других у него не было. Он сразу отверг мысль, что она его разводит, что как бы хорошо она не играла, так реально не сыграть
- А знаете что, пошли ко мне, я тут рядом живу, и Боже упаси подумать вам что-то плохое. У меня две комнаты, и не бойтесь, я Вас не обижу, - он приподнялся, подавая ей руку.
- Правильно или нет я поступаю, но другого выхода у меня нет. И есть хочется, а главное в душ хочу... может что и смоется из моей жизни, - Анна, чувствуя неловкость, приподнялась, но его руку не приняла.
Александр Петрович и сам себе не смог бы ответить, спал он этой ночью, или лежал, улыбаясь счастливо в потолок. До встречи с Анной, ни одна женщина не цепляла его так сильно, как она.
Были у него женщины, чего греха таить, но ни с одной ему не хотелось остаться. И не просто остаться, а жить, дополняя друг друга, деля все невзгоды и счастье пополам.
Быстро нажав ладонью на будильник, только начавший трезвонить, он встал с сожалением, что надо уходить на работу. Позавтракав и написав Анне записку, он на цыпочках, сдерживая желание заглянуть в спальню, оставив запасные ключи, вышел из квартиры.
А Анне снился вагон набитый цыганами, а их руки, украшенные золотыми перстнями, тянулись к её шее, к цепочке с крестиком, к которому была пристегнута основная сумма денег.
Задыхаясь от волнения, она пыталась увернуться от этих рук, но их было много, они были повсюду. Резко вскочив на постели, прогоняя остатки кошмарного сна, Анна с недоумением оглядывалась вокруг, вдруг явно вспомнив события вчерашнего дня.
Быстро одевшись, собравшись немедленно уйти, заметила записку на столе.
" Анна, я буду краток: оставляю Вам запасные ключи и немного денег на покупку вещей на первое время, магазин здесь неподалеку. Дождись меня, не уходи... мне кажется, да нет же, я уверен, что моя судьба - это твоя дорога. Дождись. Прошу. "
Александр Петрович никогда так не торопил время, как в тот день. Его сердце, то заходилось в радостном темпе, сбиваясь и частя, то замирало в предвкушении какой-то необъяснимой тревоги.
Открыв дверь своей квартиры и услышав щемящую тишину, он устало прислонился к стене. " Ну вот, что значит, не везет, и как с этим бороться ?" -- пробормотав вслух, прошел на кухню.
" Саша, я думаю, что на "ты" мне будет проще высказать свои мысли. Ты очень хороший и теплый человек, спасибо тебе за всё. Страшно подумать, что было бы со мной дальше, не встреть я тебя. Я ВЕРНУСЬ тогда, когда смогу отдать тебе деньги...а сейчас, мне нужно пересмотреть и обдумать свои мысли, свою жизнь. Прости, что ушла.
= Анна=".
Записка лежала на видном месте, посередине стола, прижатая к нему солонкой.
Сказать, что потекли серые будни для Александра Петровича, это значит - ничего не сказать.
Это, как в детстве, был у него случай, когда дед Мороз по ошибке вытащил не тот подарок из мешка, не купленный родителями, а другой. Вот и сейчас он испытывал. примерно такое, разочарование, но что сделано, то сделано, и ничего не переиначить.
Первые дни и месяцы он вздрагивал от резкого звонка в дверь и, идя открывать, всё надеялся на чудо, но никакого чуда для него не происходило.
Ему не было жалко денег потраченных на эту женщину: ему было жалко себя, поверившего вдруг в свое счастье и думавшего, что заслужил его.
И так часто бывает в жизни, когда витая в облаках, нарисованных тобой самим, путая реальность с вымыслом, ты оказываешься перед большим выбором - принимаешь то, что есть за факт, или живешь ребенком дальше, беззаботно качаясь на белых и пушистых.
За те месяцы после случившегося, ни одна женщина не переступала еще порог его квартиры. Нет, он не стал немощным, просто при первом знакомстве с другой, он назвал ее именем Анны, что и поставило точку в ещё неначавшихся отношениях.
И тогда, Александр Петрович, поставил себе ультиматум : или Анна, или никакая другая не будет присутствовать в его жизни.
Осень робкой походкой вступала в наследственные права: горделиво идя, прикасалась к листочкам, менявшим сразу же свой цвет, лишала буйства зелень под ногами.
Ему нравилось любое время года, каждое по-своему, хотя однако, весна вспоминалась чаще и причиной была Анна.
Александр Петрович, не спеша, шёл домой с работы, спешить-то ведь было не к кому, шёл наслаждаясь тёплыми ещё деньками и своими заоблачными мечтами. Он бы всё отдал, что имел, только за одну встречу с ней, вот так запала ему в душу эта женщина, но это опять мечты, опять полёт его фантазии.
Открывая дверь своего подъезда, Александр Петрович, посторонился, пропуская выходящую женщину и замер на полдороги, мешая той пройти.
- Здравствуй, Саша... вот, как и обещала, принесла тебе свой долг...извини, что задержалась, проблемы были, но всё уже в прошлом...- И встретившись с ним глазами, добавила : - Если все еще в силе, то твоя судьба - моя дорога. Или что-то не так? "
- Всё так, Аннушка, всё так... а твоя судьба - моя дорога....я сейчас очень счастлив...и ты моё счастье...ты... ты....
P\S...( от автора)... По-моему, ещё не доказано : мы сами строим свою судьбу, или судьба строит нас, или все зависит от случая в жизни....Полюбив, надо верить и ждать, пусть и по-детски витая в облаках, но ждать и верить...все остальное, даже сильное чувство, проходит, но не бесследно, а оставляя глубокие порезы и шрамы на душе.
© Copyright: Марина Каменская-77, 2024
Свидетельство о публикации №224071200634
Следующая публикация
Нет комментариев