Предыдущая публикация
И в чистом поле заблудиться можно
Ольга лежала, словно не в силах открыть глаза, и, не понимая, что с ней происходит на самом деле. Скованность в теле и головные боли мешали ей сосредоточиться и внести ясность в свои видения.
Первое, что всплыло у нее в памяти, это образ умершей матери, сидящей в какой-то мутной воде и моющей голову. Она подходила к ней, спускаясь с песчаной горки, отозвавшись на её зов, мол, иди, садись возле меня, протягивай ко мне свои ножки.
Она послушно присела, прикоснувшись ступнями до ее, почему-то, очень холодного тела и, тут же испугавшись этого ощущения, резко вскочила.
- Мама, как ты можешь здесь мыться, вода же такая грязная.?
- Да нет же, нет, это тебе только так кажется, чистенькая она, вот смотри, - и подхватив со дна горсть вязкого ила, протянула ей.
Вскрик от мерзкого видения вернул Ольге память и другие воспоминания, от которых ей хотелось бы убежать. Тяжесть, окончательно, на веках рассеялась, выясняя взору больничную палату, капельницу и прикроватную тумбочку.
Не открывая глаз, она повернулась на бок, укрывшись с головой простыней, немного пахнущей хлоркой, оставив небольшое отверстие для воздуха. Она улавливала неспешное движение рядом, но открывать глаза и выяснять причину его пребывания здесь, ей не хотелось.
Послышались другие шаги, более решительные и, мужской голос произнес: " А давайте-ка вы к нам заглянете, ну хотя бы, завтра. И что с того, что пришла в себя,? Пусть отдохнет, вспомнит всё, если вспомнит, вот тогда и поговорите. До свидания, молодой человек, до свидания."
Прислушавшись к наступившей тишине, Оля осторожными движениями, стараясь не причинить голове боль, приспустила простынь на плечи. Она лежала в одноместной палате, чему очень обрадовалась, так как, ни сочувственные взгляды, ни тем более всякие расспросы, её бы сейчас не устроили.
Чего бы ей сейчас очень не хотелось, так это предаваться воспоминаниям, которые возвращали бы ее в как будто бы чужое прошлое. Но деваться было некуда, и она, вытянув руки вдоль тела, стараясь не перескакивать с мысли на следующую, начала их просеивать.
Детство у нее было, как детство, нормальное, наверное, не хуже и не лучше, чем у других, но только до пятого класса. Потом, она начала замечать покрасневшие от слёз глаза матери, которая старалась их прятать, принимая веселый, беспечный вид. Оля не спрашивала у матери причину ее такого состояния, прекрасно понимая, что ничего путного не услышит.
Но однажды, придя чуть раньше, домой со школы, отменили последний урок, она попала в самый разгар скандала родителей.
- И как давно ты с ней? - спрашивала мать у отца собиравшего чемодан.
- Давно я с ней, чего теперь скрывать. Ну не могу я больше с тобой... там все не так, все по-другому. Ничего, привыкнешь, найдешь другого и все пойдет по-новому кругу, - отец немного нервничал, ему было неприятно оправдываться перед матерью, и она это видела.
- За остальными вещами приду чуть позже. Ты не возражаешь? - отец , придавив коленом чемодан, застегнул молнию. Вышел он так поспешно, что даже не обратил внимания на нее, стоявшую в проеме двери, или нежелающий обращать. Этот момент отторжения, сделавший ее за какие-то десять минут совсем другой, Оля запомнила на всю оставшуюся жизнь.
Может что-то было связано с ее характером или генами по чьей-то линии, кто его знает, но тогда отец в одночасье из любимого папулечки превратился в совершенно чужого и незнакомого человека.
Потом потекли их обычные будни, постепенно меняя свой колорит на более темный. Видя по утрам заплаканные до одури глаза матери, ее наплевательское отношение к своему виду, да вообще ко всему, даже к ней, она терпела, ожидая окончания учебы в школе. Заканчивать десятилетку она не собиралась, зная, что не выдержит и будет опускаться на дно, под парами алкоголя, как мать.
В городе она не рассчитывала на нормальную работу: ни образования, ни полных лет для взрослой жизни у нее не было, хотя ее телосложение сельской девки " кровь с молоком" не единожды ей помогали. Поначалу, отрывая от себя. привозила деньги матери, но увидев, куда они идут, перестала. С продуктами было тоже самое. И тогда она решила копить деньги, копить себе в ущерб: много работая и недоедая, чтобы вылечить мать в хорошей клинике, а так же обустроить и свою жизнь.
Однажды, задержавшись на работе в кафе, где работала официанткой, опоздала на свой автобус.Бесцельно бродя по безлюдной остановке, наткнулась на объявление, где указывалось, что требуются здоровые девушки и все подробности по телефону, который прилагался.
" Ну не в проститутки же так открыто предлагают", - подумала она и за имением свободного времени, решила позвонить. Ответил женский голос, такой спокойный , уравновешенный, даже настраивающий на длительную беседу. Прослушав всю тему по данному звонку и ответив, что подумает и перезвонит, она ошеломленная разговором, села на холодную скамью.
То ли промерзла на скамье, то ли морозило еще от телефонного разговора, дома Оля все не могла согреться и, налив себе третью чашку крепкого чая, присела на диванчик.
На том конце провода много слов не было, суть дела излагали просто и коротко, оставив время на обдумывание и номер телефона на звонок.
Требовалась девушка, ведущая здоровый образ жизни и согласная на сурогатное материнство. Проживание и обеспечение с самого начала и до родов гарантировалось, в конце же стояла приличная сумма, которая не давала Ольге покоя с первой минуты. Эта сумма отбивала, унося на задний план, все здравые мысли и, думать о чем-то другом она не могла, она уже ощущала эти деньги у себя в руках.
И однажды очередной визит к матери поставил жирную точку на ее нерешительности. Видя, что спасти мать от психушки, в прямом смысле, может только серьезное вмешательство с наличием денег, Оля боясь, что не успела, опоздала, поспешно набрала номер.
Все прошло даже лучше, чем она ожидала, токсикоз доставал немного, и только в самом начале, Жилье, питание и отношение к ней будущих родителей - все было на высоте, о лучшем она и не мечтала. О ребенке Оля не думала, ну не ее он совсем, это как чужое дали поносить на определенное время и с возвратом.
Роды прошли нормально, мальчика из-за логических побуждений, ей не показали, да она и не стремилась его увидеть. Отлежав положенные дни в роддоме, получив свои кровно заработанные, Оля уехала спасать мать, которую любила, несмотря на все ее выходки и безразличное отношение к ней.
Но, наверное, было уже поздно: ослабленное и испившееся тело матери не желало возвращаться к нормальной жизни, и даже деньги не в силах были помочь.Через полгода мытарств по больницам, мать умерла дома, от цирроза печени. В последней клинике, куда они обратились за помощью, сделали УЗИ и выписали домой умирать, а ровно через неделю матери не стало.
Похоронив мать, сделав все должное, Оля вернулась в город. Она быстро поняла, что деньги имеют каверзную привычку быстро исчезать, да и осталось-то их после матери, не так уж и много. Идти в кафе официанткой, хотя ее звали на прежнее место, ей не хотелось .Болезнь матери и ее смерть, надломили немного и ее, появилось какое-то равнодушное безразличие ко всему. И достав припрятанный номер, вдруг да понадобится еще, она вновь позвонила.
Счастья много не бывает, и удачу не удержать за хвост, даже если она твоя. Эта семейная пара была не чета той, хотя все было благоустроеннее, чем в первой семье. Ссоры меж истеричной, ревнивой женой и гулящим , уходящим в запои, мужем, действовали на девушку негативно. Оля не раз ловила себя на мысли, что зря согласилась повторить свое обогащение, но было уже поздно, время шло своей чередой. Она не понимала зачем им ребенок, если никакой любви меж ними нет, а ребенком не склеить разбитое семейное счастье. Это она поняла и запомнила из примеров своей жизни, в которой отец ушел, даже не посмотрев в её сторону.
Ребенок, опять мальчик, был крупным, а родовые схватки ослабевали и, когда показалась головка малыша, прекратились совсем. Чего только не натерпелась Ольга, спасая жизнь малышу, вернее спасая свой денежный куш. Страх потерять достаток, толкал её на опрометчивые поступки, ну разве понимала она тогда, что своим решением приговорила себя к бездетности.
И все бы было ничего, не встреть она свою любовь, как ей тогда казалось, вечную, одну и на всю жизнь.Но любимый, узнав ее диагноз, не стесняясь в выражениях, вынес свой вердикт, что, мол, такая корова, с пустыми титьками, ему не нужна.
Жизнь, в одночасье,потеряла для Ольги всякий смысл, ради которого стоило бы ей жить Простояв на мосту часа два, не ощущая холодного ветра, она так и не решилась прыгнуть вниз. Домой шла пешком, дрожа всем телом и выбивая зубами морзянку. Она шла так, как наверное лунатики ходят, как-то неосознанно, неестественно и вдруг, недоходя до перехода, с остервенением бросилась под первую попавшуюся машину. Последнее, что она услышала, это был резкий визг тормозов и противно-тошнотворный вкус во рту.
Говорят, что жизнь, в какой-то там момент, может проскочить перед человеком, как блик молнии на ночном небе. Тоже самое сейчас испытала и Ольга. А еще говорят, что если нельзя что-то изменить, ну например, поздно уже, то не надо об этом думать и вспоминать. Зачем бередить душу лишний раз, принося ей боль.
Но и из каждого тупика можно найти выход, в крайнем случае - повернуть назад. Назад прокрутить ни у кого не получается, но можно жизнь начать сначала, с чистого листа. Для этого нужно, приложить усилие и, изменить немного почерк, писавший твою судьбу, подделав его, хоть немного, под счастливый. Вот и Ольга, пролистав по-быстрому свою жизнь, решила начать, вернее продолжить ее, старательно подделывая почерк. А то, что можно начать с начала - все это филькина грамота. Вчера ушедший поезд не догнать. Она знала, была уверена, что все у нее получится, мама бы гордилась ею. И этот инцидент с броском под машину, был каким-то не ее порывом, а наверное свыше, чтобы было время, лежа в палате, все осмыслить и все изменить. Услышав шаги в палате, Ольга открыла глаза.
- Это опять вы, что, заберете в камеру долечиваться ? - попыталась пошутить она, увидев вчерашнего следователя.
- Ну так и запишем, что больная идет на поправку...- решил он поддержать ее шутку, но передумав, быстро сменил интонацию.
- Да какая ты больная...Дура несмышленная, хотя уже под двадцать. Не успела или совсем нечем было подумать, что бросаясь под машину лишаешь жизни не только себя, но и того, кто в той машине ? Какая причина может быть у твоего поступка? Какой-то козел бросил? Так запомни, девочка, козлов в жизни предостаточно, с лихвой, а жизнь-то у тебя одна, единственная. Это еще хорошо, что все так хорошо заканчивается. Тот парень, машину которого ты сбила, а не он тебя, учти это, не хочет писать заявление. Он нормальный мужик, понимает, что тебя за суицид по головке не погладят, а обязаны поставить на учет и так далее. Не хочет портить тебе жизнь, понимаешь ли, а что у самого голова проломлена, это по его словам "все ничего, срастется".
У Ольги защипало глаза: с ней вот так. напрямую, еще никто не разговаривал, никто не поучал ее жизни. Что сама придумывала, до чего сама "допетривала", так и жила, а тут резкое осознание своего поступка, прямо ударом под дых.
Говорят, что жизнь, в какой-то там момент, может проскочить перед человеком, как блик молнии на ночном небе. .Тоже самое сейчас испытала и Ольга. А еще говорят, что если нельзя что-то изменить, ну например, поздно уже, то не надо об этом думать и вспоминать. Зачем бредить душу лишний раз, принося ей боль.
Но и из каждого тупика можно найти выход, в крайнем случае - повернуть назад. Назад прокрутить ни у кого не получается, но можно жизнь начать сначала, с чистого листа. Для этого нужно, приложить усилие и, изменить немного почерк, писавший твою судьбу, подделав его, хоть немного, под счастливый. Вот и Ольга, пролистав по-быстрому, свою жизнь, решила начать, вернее продолжить ее, старательно подделывая почерк. А то, что можно начать с начала - все это филькина грамота. Вчера ушедший поезд не догнать. Она знала, была уверена, что все у нее получится, мама бы гордилась ею. И этот инцидент с броском под машину, был каким-то не ее порывом, а наверное свыше, чтобы было время, лежа в палате, все осмыслить и, все изменить. Услышав шаги в палате, Ольга открыла глаза.
- Это опять вы, что, заберете в камеру долечиваться ?, - попыталась пошутить она, увидев вчерашнего следователя.
: - Ну так и запишем, что больная идет на поправку...- решил он поддержать ее шутку, но передумав, быстро сменил интонацию.
- Да какая ты больная...Дура несмышленная, хотя уже под двадцать. Не успела или совсем нечем было подумать, что бросаясь под машину лишаешь жизни не только себя, но и того, кто в той машине. Какая причина может быть у твоего поступка? Какой-то козел бросил? Так запомни, девочка, козлов в жизни предостаточно, с лихвой, а жизнь - то у тебя одна, единственная. Это еще хорошо, что все так хорошо заканчивается. Тот парень, машину которого ты сбила, а не он тебя, учти это, не хочет писать заявление. Он нормальный мужик, понимает, что тебя за суицид по головке не погладят, а обязаны поставить на учет и так далее. Не хочет портить тебе жизнь, понимаешь ли, а что у самого голова проломлена, это по его - "все ничего, срастется".У Ольги защипало глаза: с ней вот так. напрямую, еще никто не разговаривал, никто не поучал ее жизни. Что сама придумывала, до чего сама "допетривала", так и жила, а тут резкое осознание своего поступка, прямо ударом под дых.:
- Простите меня, пожалуйста...заблудилась я немного в жизни...не осознавала. что делаю, да и получилось все так быстро...,- голос у Ольги прерывался ей не хватало слов выразить свои чувства и, она заплакала.
- Это хорошо, что ты плачешь. Слезы из черной души не текут. А что заблудилась, так ведь и в чистом поле можно заблудиться, а жизнь полна буераками, да непроходимыми местами. Но это пусть все остается в прошлом, дальше ты справишься, выдюжишь. Да и помогут тебе, я думаю, запал он на тебя, иначе бы быть заявлению. Сотрясение большое, машина дорогая раскурочена, а туда же, не будет он писать и все тут....ну как не помочь...я же тоже человек...,- проговорил следователь и, обернувшись через плечо, добавил: " Да проходи уже, чего косяк подпираешь, знаю ведь, что стоишь там часами."
Ольга, вытирая наспех слезы, с удивлением уставилась на дверь. В палату заходил рослый парень с забинтованной головой, с кое-где проступившей кровью на повязке. Взгляд его глаз серьезно и с нежностью проникал ей прямо в душу. Ольге не было страшно смотреть в ответ в его глаза, ей было тихо и спокойно, как-то по-незнакомому, по-новому.
- Ну вот, привет. ..хоть познакомимся... Я, Евгений, можно покороче - Женька. Вот мандаринчиков тебе принес, решил поделиться. Друзья нанесли, что даже тумбочка лопается. А так, вдвоем, мы съедим....Ты не против посоревноваться, кто быстрее съест свою кучу?.- эти последние слова Евгения, заставили Ольгу улыбнуться и этой улыбкой зачеркнуть все, что было...было и, прошло. Увлеченные друг другом, они не заметили, как участковый реально, на цыпочках, вышел из палаты, с улыбкой прикрывая дверь.
P\S... Не судите и сами судимы не будете. Жизнь сложная штука и как, пальто, чужую на себя не оденешь. А не одев - не поймешь. И как она, эта жизнь показывает, что и в чистом поле можно заблудиться, приняв тропинку усеянную цветочками за правильную, обойдя ту, что рядом, незаметную, неприметную. Но главное - не ошибка, это свойственно каждому, а понимание, что ошибся и есть надежда на исправление.
© Copyright: Марина Каменская-77, 2024
Свидетельство о публикации №224121000807
Следующая публикация
Нет комментариев