Предыдущая публикация
ОКТЕМБЕРЯНСКИЙ ПОГРАНИЧНЫЙ ОТРЯД, командовал в 1987-92 гг.
подполковник ВИКТОР КОРЕНЬКОВ.
ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ В АРМЕНИИ 7 ДЕКАБРЯ 1988 года - ВЕЛИЧАЙШАЯ ТРАГЕДИЯ ВСЕЙ ОГРОМНОЙ СТРАНЫ - 3.
Продолжение...
Вернувшись из санатория раньше срока, Виктор Иванович сразу же вышел на службу. Я – после окончания отведённого на отпуск времени - мой отпуск был значительно короче. Работала я в ведомственном детском саду на мебельной фабрике в посёлке Мецамор, километрах в 10 от Октемберяна.
Там была построена москвичами градообразующая атомная электростанция, на которой трудились наряду с местными сотрудниками москвичи. Посёлок стремительно разрастался. Велось интенсивное строительство жилых домов, школ, дошкольных учреждений, объектов торговли. Снабжение в посёлке было также московское. Говорили, что там можно было приобрести деликатесы и модные вещи. Я этого не знаю, дальше мебельной фабрики не проезжала.
Итак.Приехав на место работы на мецаморскую мебельную фабрику, я была потрясена тем, насколько изменилась её территория. Просторные площадки, предназначенные для погрузки в специальные автомашины мебель, красивые широкие тротуарные дорожки, обсаженные с обеих сторон красивоцветущими кустарниками, ухоженные клумбы – такова была территория фабрики до моего отъезда в отпуск.
А сейчас было жутко оттого, что приходилось ходить по дорожкам, которые стали значительно уже - справа и слева, слева и справа, впереди и сзади стояли гробы. Они были разного размера, от крошечных для новорожденных до больших, подходивши под взрослого человека. Они были из дерева, отшлифованы, не окрашены. Это были горы из гробов, пирамиды, другие геометрические фигуры. Они стояли вдоль и поперёк, под разными углами, только чтобы не упали. Это были стены из гробов. Иногда приходилось боком протискиваться между ними. Сказать, что настроение было удручающее - не сказать ничего. Это было мучительно, тягостно, невыносимо.
Из окна своего кабинета я видела, как гробы загружали в машины, подряд, не отбирая по размеру. Машины под погрузку скорбной продукции были в том числе из нашей части. Территория освобождалась от гробов, но ненадолго. Очень скоро она опять заполнялась ими. И казалось, что этому конвейеру не будет конца. Так продолжалось месяца полтора-два. Но постепенно производство сокращалось, площадки очищались. Но небольшое количество траурной продукции ещё долго-долго находилось на территории, ожидая своих скорбных хозяев, и напоминая о трагедии.
Я приступила к исполнению служебных обязанностей, и в первый же день узнала ещё об одном несчастье – трагедии отдельной семьи. Она произошла с сотрудницей коллектива детсада. Когда я была в отпуске, в штат садика взяли женщину из зоны поражения. Землетрясение унесло жизнь её дочери.
В кульминационный период подземных толчков девушка, студентка медицинского института, не смогла спуститься со второго этажа по лестнице, которая была разрушена. Она забралась на подоконник и стояла в проёме окна. В состоянии потрясения девушка не могла решиться прыгнуть вниз, И, когда, наконец, осмелилась, попыталась оторваться от подоконника и выпрыгнуть, обрушившиеся стена и рама окна заблокировали ей ноги. Девочка повисла вниз головой. Так она провисела несколько часов. Родители постоянно были около неё, разговаривали с ней. А когда спасателям удалось освободить студентку, то в вертолёте при резком перепаде давления она скончалась.
Мать не могла оставаться дома, семья переехала к родственникам в Октемберян. Чтобы ей было легче, её устроили в детсад. Состояние её, как рассказывали, было близко к невменяемости. Она через несколько дней совершила суицид, повесилась. Остались муж и сын – выпускник школы.
Но это было до моего возвращения на работу. А сама я в приёмной директора фабрики слышала, вернее, сказали так, чтобы я слышала, что это россияне специально применили какие-то мощные средства, чтобы всколыхнуть земную кору, тем самым повлиять на поднимавший голову в республике процесс отделения Нагорного Карабаха от Азербайджана и введения его в состав Армении. На самом деле тогда уже зарождался экстремизм, который прямо и безжалостно коснулся и пограничников. Было очень гадко, грустно и обидно. Это говорили те люди, кто помогал мне открывать детсад. Об этом чуть подробнее, далее будет понятно почему.
Детский сад как дошкольное учреждение вводила в эксплуатацию я. Когда по предложению Первого секретаря Октемберянского райкома партии меня оформили заведующей детским садом, мне показали небольшое двухэтажное здание недалеко от проходной фабрики, метрах в ста - ста двадцати. Представили завхоза, женщину, которая довольно прилично изъяснялась по-русски.
Как оказалось, она была не только опытной сотрудницей, но и очень душевным, отзывчивым, участливым человеком. Вот с ней мы ездили по сёлам, выписывая всё, что необходимо было для оснащения сада. А машинами пользовались разными, какие были свободны. В основном это были личные автомобили сотрудников. Они ориентировались в сёлах, знали расположение магазинов, что облегчало нам работу. Ездить приходилось много. И помощь их была ощутимой.
Кроме того, завхоз просила сотрудников фабрики оказывать нам помощь, если нужно было выполнить трудоёмкую работу – внести и расставить мебель, повесить шторы, установить сантехнику и технику на кухне.
И вот теперь эти молодые парни позволяли себе говорить такие неприемлемые для моего слуха фразы. А ещё через несколько месяцев, состоялся уже диалог между мною и таким когда-то помощником-сподвижником. Его высказывания я восприняла как «удар ножом в спину». Об этом обязательно расскажу подробнее.
Продолжение следует…
* * * * *
Открытие детского сада на мебельной фабрики в п. Мецамор.
Присутствовали: Первый секретарь Октемберянского районного комитета компартии Генрих Игишевич, командир части подполковник Виктор Кореньков, по левую руку от меня начальник политотдела подполковник Лев Степанян, завхоз детсада. Слева на фото: Директор фабрики, Третий секретарь райкома партии, апрель 1988 г.
Следующая публикация
Комментарии 2