Предыдущая публикация
ОКТЕМБЕРЯНСКИЙ ПОГРАНИЧНЫЙ ОТРЯД, командовал в 1987-92 гг.
подполковник ВИКТОР КОРЕНЬКОВ - 1.
ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ В АРМЕНИИ 7 ДЕКАБРЯ 1988 года - ВЕЛИЧАЙШАЯ ТРАГЕДИЯ ВСЕЙ ОГРОМНОЙ СТРАНЫ.
Октемберян, 7 декабря 1988 года. Раннее утро.
Командир части подполковник Виктор Кореньков получил в конце года законный отпуск. Очень редко удавалось выезжать в другое время года, хотя в семье были две школьницы. Эта практика – едешь в отпуск не по желанию, а когда пошлют, когда твоё отсутствие будет наименее заметным, велась в войсках повсеместно и во все времена, и не только в Октемберянском пограничном отряде.
Так вот. Приобретены две путёвки в подмосковный санаторий, куплены проездные билеты до Москвы на 7 декабря 1988 года, время - где-то около 9 часов отправка. Дочери попросили разрешения проводить нас до вокзала, пропустить занятия в школе - была суббота, укороченный учебный день.
Приехали на вокзал, вещи выгрузили. Стоим на перроне, ждём. Ждём полчаса, час. День был безоблачный, солнечный, радужный. Но и армянская зима не баловала положительными температурами. Продрогли, в машине погрелись. Вышли, стоим, ждём. Наконец показался долгожданный поезд, который опаздывал на полтора часа, что было удивительно, потому , что отправная его точка была в Ереване, который находился примерно в 50 км. от Октемберяна.
Мы вошли в поезд, дочери и водитель помахали нам, и мы разъехались в разные стороны: мы с Виктором Ивановичем на Москву, дочери – домой.
Мы вначале в поезде ехали довольно быстро, наверное, машинисты старались нагнать упущенное время. Потом бег поезда постепенно начал замедляться, остановки длились значительно дольше обозначенного времени.
Наконец поезд остановился на станции Баяндур. Эта последняя станция перед Ленинаканом, в двенадцати километрах от города. Она отличалась от прочих станций тем, что здесь почти соприкасались железнодорожное полотно и автомобильная трасса Ереван-Ленинакан. Мы, сидя в движущемся поезде, видели совсем близко передвижение машин по трассе.
Я сидела в неподвижном купе и смотрела на пробегающие авто. Виктор Иванович вышел покурить и надолго задержался, на руке его висел маленький транзисторный приёмник. Стояли долго, мне показалось, что прошло часа 2. Зашёл Виктор Иванович и произнёс:
- В Ленинакане землетрясение.
Я подумала, что это шутка. Ответила:
- Хорошо, что нет близко воды, а то бы у тебя было наводнение.
На что он очень строго и жёстко сказал:
- Это правда!
Я показала ему на сиденье рядом со мной и попросила сесть. Мы молча сидели в купе и смотрели в окно. И видели, как постепенно трасса начала заполняться. Появлялись машины, их было много, потом просто огромное количество. Они шли очень быстро, чтобы не мешать движению следом идущих машин. Это были разные автомобили: от легковых до УАЗов, ГАЗов, КамАЗов Они шли стеной. Из их кузовов видны были палатки, какое-то оснащение и приспособления для проведения строительных, и, как я поняла позже, спасательных работ. Уже скоро нельзя было различить их силуэты и размеры.
Здесь же мы увидели номера машин нашей части. Они шли вперемешку с гражданским транспортом и машинами с номерами других войсковых частей.
По обочинам трассы стояли люди. Они были полны скорби: кто-то плакал и причитал, другие что-то непонятное кричали, некоторые опустились на корточки, держа руками голову, все суетились, не зная что делать. Нас из поезда не выпускали, двери были заперты. Так стемнело… А транспорт шёл и шёл. Это были уже не только автомашины, но и трактора, подъёмные краны, различные виды строительной техники.
Ночь мы провели в поезде без освещения. Так же темно было на улице. Только по доносящемуся с дороги шуму, мы понимали, что помощь ленинаканцам идёт и идёт, не прерываясь ни на секунды. Мы вместе с другими пассажирами пережили непростые, напряжённые долгие часы. Электричества нет, что творится на трассе не видно, информации никакой не поступает. Проводники вагона сказали, что ждём рассвет. Утром, как только рассвело, нас поездом подцепили с другой стороны эшелона и отправили обратно в Октемберян.
Как после нам стало известно, нам очень повезло. Поезда, которые были в момент сильных земных толчков в эпицентре, сошли с рельсов, несколько вагонов перевернулись. Если бы не опоздал поезд, мы могли бы разделить судьбу пассажиров перевернувшихся эшелонов.
Прибыв домой, мы узнали от дочерей о произошедшем вчера. Они вернулись с вокзала, разделись. Одна пошла в ванную. Открыла воду, чтобы помыть руки и услышала жуткий рёв и скрежет металла по металлу. Это был оглушительный, пронзительный, режущий перепонки звук.
Дочь выскочила в коридор и в распахнутую в большую комнату дверь увидела сестру, которая в растерянности стояла в центре комнаты и молча смотрела как мебельная стенка наклоняется в сторону, бьётся о стенку комнаты, затем двигается в другую сторону и отбивается от другой стенки. Так, с грохотом качалась мебель, набирая скорость. А люстра – отбивалась от потолка то в одну сторону, то в другую.
На улице началась суета. Женщины кричали: выбегайте, выбегайте быстро… Дочери, приходя потихоньку в себя, выскочили на улицу в чём были, не успев одеться. После с разрешения офицера одна вернулась за одеждой. На улице они увидели взволнованных женщин, напуганных детей. Все они были одеты кто во что: кто-то в халате, в футболке и брюках, другие в плаще, в куртке. Связистка, пришедшая с ночной службы и отдыхавшая, выскочила в ночной сорочке, пальто и тапочках на босу ногу. Некоторые женщины ухватили покрывала, чтобы обернуть детей. Кто не успел или от испуга растерялся, схватили полураздетых детей, заворачивая в собственную одежду.
А через какое-то время, когда тряска земли уменьшилась, всем женщинам объявили, чтобы они осторожно поднялись в квартиры, взяли тёплую одежду, документы, ценные вещи. Наши дочери вынесли в том числе две сберкнижки, в которых было по одному рублю. Это нас повеселило.
Командованием были приняты срочные меры по обеспечению безопасности семей. Во двор завезли дрова, развели костры и постоянно поддерживали огонь. Члены семей могли обогреться, а для детворы это были радостные минуты "тусовки". На улице им пришлось находиться очень долго.
Ночью семьям разрешили войти в квартиры, предупредили, что при появлении любых незначительных признаков повторных толчков земли, немедленно выбегать на улицу.
Ранним утром 8 декабря мы с Виктором Ивановичем вышли на вокзале Октемберяна. Вернувшись в часть, командир попросил своё командование оставить его в части. Запросил округ, они Москву. Ему дали команду не нарушать запланированный график и отправляться в санаторий, выдали справку о вынужденном опоздании, и мы уехали. В «Кратово» каждый выпуск новостей мы сидели в холле у телевизора, только тогда понимая весь масштаб трагедии и её последствия.
Я понимала, что Виктор Иванович очень переживал, слушая информацию из Армении. Как он ни старался скрыть своё волнение, порой его эмоции выходили далеко за пределы обычного его состояния. Наблюдая это, я неоднократно собиралась предложить ему выехать домой. Но меня останавливала мысль о том, что могу испортить ему такой долгожданный кратковременный отдых. Даже опасалась заводить об этом разговор. Хотя самой отдых уже был в тягость.
И вот, по прошествии десяти дней сам Виктор Иванович как-то несмело предложил мне вернуться домой. Я, конечно же, сразу согласилась и призналась ему, что уже давно готова к этому.
Не откладывая надолго, мы, вернулись в часть, отменив поездку к родителям, и командир приступил к исполнению служебных обязанностей.
Продолжение следует...
* * * * *
Фото из интернета. Но именно таким мы увидели Ленинакан, проезжая следующим летом на машине в отпуск в г.Сочи.
Следующая публикация
Комментарии 11