Предыдущая публикация
К 120-летию буддийского религиозного деятеля Жимба-Жамсо Цыбенова
Достопочтимый Жимба-Жамсо Цыбенов, последние годы жизни прослуживший настоятелем Цугольского дацана в Агинском бурятском национальном округе был последним из плеяды замечательных бурятских Учителей, еще успевших получить основы классического тибетского буддийского образования в двадцатые годы, сделать Учение неотделимой частью своего сознания и сохранивших во всем объеме подлинные традиции Дхармы в нашей стране. С его уходом завершилась целая историческая эпоха в истории бурятского, да и российского в целом буддизма.
Жимба-Жамсо родился 6 ноября 1904 года (хотя в паспорте стоит дата 1909) в селе Зокдоши Дульдургинского района Читинской области в семье бедняка-скотовода Цыбена и его жены Лхамо. Уже в шесть лет он убежал из дома учиться грамоте к учителю Аюр-багши, жаждая знаний, и, по совету Аюр-багши, родители отдали его в Тарбагатайский дацан. Через три года его перевели в Агинский дацан, где и дали имя, под которым он жил дальше, - Жимба-Жамсо, “Океан щедрости”. Проучившись в Агинске около пяти лет, в числе наиболее способных хувараков Жимба-Жамсо направляется продолжать обучение в Монголию. В Брайбун-хиде Хэнтейского аймака он получает ученую степень гэбши и встречается с одним из главных своих учителей - аграмбой Бадма Цыреном и монгольским учителем поэтики Ундур-хунцо, а также с учителем живописи боро Лобсаном, писавшим танки в тибетской манере. Затем Жимба-Жамсо перебирается в Улан-Батор, где продолжает образование в монастыре Гандан. Там он интенсивно изучает тантру под руководством известного чахорского ламы Лодоя Жамсо и учится тибетской медицине у мэнрамбы Шейраб Жамсо. Продолжает он и занятия живописью, знакомясь с китайскими стилями буддийской живописи.
В Монголии же встречает Жимба-Жамсо еще двух главных своих учителей - Сандак Дорже Палзангпо и Кэлсан Галдана, вместе с которыми и пытается скрыться в степях от начавшихся арестов духовенства. Арестуют его в 1934 году и после девяти месяцев предварительного заключения дают десятку, как всем. Отбывает срок он в Коми и опыт художника несколько облегчает его лагерное бытье: ведь и в лагере нужна наглядная агитация (Ленина и Сталина с той поры Жимба-Жамсо изображал одним росчерком пера).
Срок ему скостили до пяти лет, и как считал Жимба-Жамсо, наверное, благодаря практике специального дхарани, которому его научил в лагере один монгол, тоже очень быстро отпущенный на волю.
После лагеря два года Жимба-Жамсо проработал на поселении в Томске, а в 1941 г. был призван в армию. Войну он отслужил в тылу, близ Ачинска, а после войны, женившись, поселился в г. Юрга Кемеровской обл. В 1953 году переселился поближе к родным местам - в Курорт Дарасун Читинской области, где до выхода на пенсию по инвалидности работал маляром-художником, тайно исполняя обряды для верующих и практикуя тибетскую медицину.
Глубокие познания в тибетской медицине послужили поводом для приглашения Жимбы-Жамсо на работу в Бурятский филиал Сибирского отделения АН СССР, где он числился мл. научным сотрудником, консультируя тибетологов и буддологов всего института. Там же работали Б.Дандарон, Л. Ямпилов и некоторые другие бывшие ламы (почему-то не упомянутые в статье о Бурятском институте общественных наук). Проработав 11 лет в БИОНе, заслужив медаль “Ветеран труда” и став автором ряда научных работ, Жимба-Жамсо вернулся в Курорт Дарасун.
Я имел счастье встретиться с Учителем в 1978 году и был впечатлён его глубоким знанием Дхармы, твердостью характера, последовательностью и постоянством в духовной практике. Впоследствии, когда мне довелось ближе познакомиться с некоторыми из выдающихся тибетских лам, я убедился, что и среди тибетцев таких эрудитов мало. Жимба-Жамсо был прекрасным знатоком философии, необыкновенно сведущ в тантре, причем не только школы Гелуг, но и других направлений. Он был непревзойдённым знатоком буддийского искусства и когда государство потребовало сделать научное описание всех священных изображений Иволгинского дацана – именно Жимба-Жамсо был привлечён в качестве основного эксперта к этой работе. С ходу он отвечал на любые вопросы и о доктринах Сакья и о терминологии Ньингма, и об иконографии Кагью. “Хотя в основном мы относим себя к Гелуг, - однажды объяснил он, - но надо практиковать и учения других школ: все это - Учение Будды”. Прекрасно зная историю бурятского буддизма, он как никто другой мог дать необходимую справку, распознать лам и здания дацанов на старых фотографиях.
мысли и полное отсутствие суеверий и предрассудков у Жимбы-Жамсо тоже производили сильное впечатление. С юмором он комментировал строгие наставления некоторых пожилых служителей дацана о том, что можно и что нельзя фотографировать в храме, о том, что женщинам не полагается подниматься на второй этаж и т.п. “Дацаны, хуралы это не так важно, - сказал он уже в начале нашего знакомства, - главное, что у тебя в сердце.” Помню как раскричался он на настырных стариков, которые настаивали, чтобы он вычислил наиболее благоприятный день для свадьбы их сына. “Какой день удобней - тот и благоприятней!” - восклицал он в сердцах. Но астрологические расчеты все же сделал…
Очень любил Жимба-Жамсо своих внуков, помогал детям в их житейских трудностях, но всячески старался не афишировать свои уникальные знания в родном поселке - опасался новых неприятностей от властей. Когда в 1982 году умерла его жена Лхамажап - он вновь принял на себя монашеские обеты и переехал в Агинский дацан.
В 1988 году, когда удалось добиться возвращения Ленинградского буддийского храма буддийской общине, с благословения тогдашнего Пандидо Хамбо-ламы Ж.-Ж. Эрдынеева мы пригласили Жимбу-Жамсо стать настоятелем ленинградского храма. Он было согласился, но как раз в это время верующим вернули и Цугольский дацан, один из важнейших бурятских храмов, - и Жимба-Жамсо остался руководить его восстановлением.
До последних дней, уже больной, он оставался в Цугольском дацане, окруженный заботой семьи и нескольких местных и приезжих учеников. Ушел из этой жизни Жимба-Жамсо 16 июня 1995.
Земные следы трудов этого замечательного Учителя - тысячи излеченных больных, оживший Цугольский дацан, десятки буддийских икон и росписей, в том числе в Агинском и Иволгинском дацанах, множество разного рода религиозных произведений и стихов на тибетском языке (хранятся они у разных людей, а как хорошо было бы собрать их вместе и издать!) – и ученики.
Тело ламы Жимбы-Жамсо Цыбенова было предано огню на горе восточнее Цугольского дацана 22 июня 1995 года.
(по материалам Новосибирского буддийского Ринчин дацана)
Следующая публикация
Нет комментариев